Божественная охота - Фирсанова Юлия Алексеевна (читаем книги онлайн без регистрации .txt) 📗
– Эй, паренек, – пару часов спустя освеженного сном Элегора разбудил шепот коня.
Герцог моментально вскочил с подстеленного на траву плаща и поразился непривычной тишине. Свист меча стих. Нрэн неподвижно возлежал среди учиненного им разгрома, и молодой бог на секунду испугался, уж не умер ли главный защитник Лоуленда. Но нет, присмотревшись, Гор заметил, что грудь воина мерно вздымается. Переглянувшись с конем, дворянин осторожно подошел к принцу. Тот мирно спал, лицо мужчины не отражало ничего.
– И долго он так валяться будет? – снова обратился герцог к опытному жеребцу.
Грем тряхнул гривой и высказался:
– От нескольких часов до нескольких суток.
– Значит, все равно караулить придется, а то еще грызуны какие пообкусают, решат отомстить за кусты, – хмыкнул Элегор, прикрывая циничной шуткой заботу, и начал стаскивать к воителю груды настриженного им сена, параллельно сочувствуя местной экосистеме.
Если уж нанесенные воином травмы у богов заживали годами, десятилетиями и веками, то проплешина в траве на месте буйства Нрэна грозила стать памятником тысячелетий. «Вот будут мэсслендские колдуны когда-нибудь сюда детишек водить, дивиться странному явлению и гадать, какие чары извели все живое», – решил герцог.
Соорудив для спящего принца постель из мелко нарубленной растительности, он перетащил тяжелое тело Нрэна, крепко сжимающего верный меч, словно натешившееся дитятко погремушку, на импровизированное ложе и прикрыл его же собственным плащом, извлеченным из седельной сумки Грема. Где что лежит, коняга добровольной сиделке подсказал охотно. Пусть конь Нрэна отличался уникальной сообразительностью и даром членораздельной речи, но за неимением специально приспособленных для манипуляций с мелкими предметами конечностей не смог бы хорошенько позаботиться о занедужившем хозяине.
Обеспечив минимальные удобства бесчувственному (на данный момент лишь в силу физиологических причин) Нрэну, Элегор снова занялся своим самым нелюбимым делом – ожиданием. Хорошо еще, что Грем оказался замечательным собеседником, ненавязчивым, с тонким, меланхоличным чувством юмора. За разговором время двигалось быстрее, но все равно шесть часов у тела бога войны показались герцогу почти вечностью, он частенько поглядывал в сторону спящего воителя, проверяя, не подаст ли тот признаков жизни, а раз в полчаса подходил к нему и осматривал. А ну как принцу хуже станет, тогда плевать на этикет, надо его в Лоуленд тащить! Когда Элегор в очередной раз склонился над жертвой любви к Элии, Нрэн резко выбросил вверх сжатую в кулак руку. Зашипев от боли, Элегор с первой космической скоростью пролетел несколько метров и грянул спиной оземь. Не успел он и глазом моргнуть, как бог войны уже оказался над ним. Нрэн поставил ногу, тяжелую, как мраморная колонна храма, на грудь заботливого спасителя. Меч, так и не испивший нынче ничего, кроме сока растений, в который уже раз зловеще засверкал перед лицом Элегора, будто намекая на неутоленную жажду крови.
«Надо было бросить этого придурка и мотать отсюда!» – мудрая и, как обычно, запоздалая мысль заглянула в шальную голову бога, когда он попытался вдохнуть под пятой воителя. Скула и вся правая половина лица превратились в одну большую отбивную, и радости в том, что Нрэн долбанул его явно не со всей дури (бей воин по-настоящему, сломанные кости черепа намертво впечатались бы в мозг), было мало.
Безумный свет в глазах бога войны потух, из неистового пламени превратился в тлеющие уголья. На лицо снова опустилось забрало безупречной маски покоя. Принц явно пришел в сознание и пребывал в своей обычной степени нормальности. Он узнал Элегора и, убрав ногу с его груди, мрачно вопросил:
– Что ты здесь делаешь?
– После того, как вы меня чуть не убили в первый раз, ваше высочество, – ответствовал Элегор, изо всех сил стараясь, чтобы голос его, несмотря на сбившееся дыхание и боль в гудящей колоколом голове звучал с привычным задорным нахальством, – я счел своим долгом остаться и присмотреть за вами, дабы уберечь невинных прохожих.
– Убирайся, – испытывая сильное искушение зарубить наглеца, бывшего свидетелем его безумия, велел принц, бросая меч в ножны.
Он никогда не доверял Лиенскому, считал парня чокнутым возмутителем спокойствия, опасным для миров в целом и Лоуленда в частности. Нрэн никак не мог понять, почему Элия запретила родственникам убивать герцога. Наказ принцессы, повторяемый регулярно: «Не трогайте Элегора, он душка!» – даже заставил бы бога ревновать, если бы он не чуял полного отсутствия взаимного сексуального притяжения между Лиенским и Элией. Нрэн чуял это и не доверял герцогу еще сильнее, полагая, что есть в мужчинах, не склоняющихся перед красотой богини, что-то недоброе. Конечно, принц никогда не сформулировал бы причин своей неприязни к Элегору в двух пунктах: а) он – возмутитель спокойствия; и б) он не желает Элии, – однако подсознательно именно на эти доводы бог опирался в своей антипатии к герцогу. А теперь еще этот негодяй получил возможность растрепать всем о безумии бога войны. Меч просто просился в руки, однако Нрэн сдержал душевный порыв и, отвернувшись от Элегора, решительно зашагал прочь.
– Примите мою глубокую благодарность за помощь и глубочайшие извинения, герцог, – искренне и виновато (ему было стыдно за поведение хозяина) поблагодарил Элегора жеребец.
– Тебе-то не за что просить прощения. Приятно было познакомиться, Грем, – ответил герцог, подмигнул коню на прощание и пошел к своему жеребцу.
Забросив на круп Огня сумки с книгами, Элегор вскочил в седло и тронулся в путь. Только отъехав настолько далеко, что Нрэн уже не мог его видеть, Элегор остановился и достал из сумки баночку с целительной мазью. Густо намазав бесцветную субстанцию на налившуюся одним большим синяком половину лица, герцог продолжил путь.
Он даже по-настоящему не злился на принца, тот действовал как всегда. Ни на какие благодарность, братание и денежные премии Элегор и не рассчитывал, правда, на то, что Нрэн, едва очнувшись, кинется драться – тоже. Ну не повезло! Зато как принц косил травку! Синяк – небольшая плата за такое зрелище. Ухмыльнувшись, молодой бог выбросил сумасшедшего бедолагу (а как еще можно было назвать безнадежно влюбленного в Элию мужчину!) из головы. Раз Нрэн очнулся, один штурмовать Мэссленд не попрет.
Странник вернулся на дорогу, ведущую к владениям приятеля.
Глава 8
В гостях у отшельника
Если бы не перстень-маячок, который заодно с целительной мазью герцог достал из сумки и нацепил на безымянный палец (бог терпеть не мог таскать побрякушки без толку), ему пришлось бы долго блуждать по непролазным и весьма опасным, правда, куда менее опасным, чем Нрэн, дебрям.
А так приятное тепло неброского (серебро да агат) перстенька бережно, но твердо подталкивало гостя, указывая единственно правильный путь сначала среди древнего, почти безжизненного леса, густо оплетенного сетями гигантской плотной паутины совершенных конструкций, потом в ядовитых зарослях гигантского пупырышника. (Судя по виду, дерево состояло в самом близком родстве с пурпурными жабами.) Магические вешки в грязно-бурой топи провели герцога по самому краю гиблой трясины, издающей странные стоны и вздохи, светящейся призрачным голубым и лиловым светом, он выбрался прямо к стене из колкого чердовника. Растение, цветущее раз в пять лет, состояло из массы колючек, игл и шипов. Неприступная эта ограда, окружавшая жилище, была куда надежней самой высокой крепостной стены и бдительной стражи. Но перстень послужил опознавательным знаком для кустов-людоедов, и они нехотя раздались, образуя узкий, как раз на одну человеко-коне-единицу, проход. Элегор без страха въехал под шипастые своды.
Любой, попавший во владения приятеля герцога Лиенского случайно или без спросу, мог сгинуть навеки в заколдованных землях под вечно хмурым, темно-фиолетовым, временами полыхающим огненными рыже-зелеными зарницами небе с тремя (красной, коричневой и белой) лунами и полным отсутствием прочих светил. Паутинный лес, топи, ядовитые звери, странные птицы и растения, призраки, демоны и прочие твари-стражи – много чего обитало в тех краях и никогда не отказывалось закусить каким-нибудь недотепой.
