Божьи пляски (СИ) - Полянская (Фиалкина) Катерина (читать книги регистрация txt) 📗
— Так не честно! — взвилась Прохиндейка, вскакивая со своего места. Клетчатый столик устоял только чудом. — Ты мухлевал!
Везунчик широко ухмыльнулся в ответ на испепеляющий взгляд сестры и безразлично пожал плечами.
— А я думал, что плутовать — это больше по твоей части…
Глава 3. Рокировка, или Третий игрок
От ссоры богов отвлекли неожиданно пришедшие в движение фигурки. Кошка выгнула спину и испуганно зашипела. Фигура Сиана попыталась соступить на соседнюю клетку, но маневр не удался. Брат и сестра с интересом наблюдали за этим безобразием.
Появление нового действующего лица стало неожиданностью для обоих. Черный ангел нагло расправил огромные крылья и плутовато подмигнул зардевшейся Альбрехтине.
— Твои штучки? — в один голос выдохнули боги, устремляя друг на друга полные негодования взгляды.
На кухне мне выдали миску каши, ломоть хлеба и кружку молока. Уж не знаю, чем положено питаться нормальным шатам, но я, взирая на дымящуюся миску и полную кружку, чуть не прослезилась от умиления. Голодная смерть откладывается на неопределенный срок! Первая же отправленная в рот порция каши нещадно обожгла язык, но я упрямо отправила вожделенный продукт на встречу с отчаянно урчащим желудком.
Посуда быстро опустела. Я блаженно потянулась, благодарно мурлыкнула, за что удостоилась крайне неодобрительного взгляда от пухленькой гномихи, и перебралась поближе к пышущей жаром печке. Кошачья половина требовала уложить ее поудобнее и на неопределенный срок оставить в покое. Да и человеческая, в общем-то, была не против. И пусть весь мир подождет! Ага, как минимум, пока я не высплюсь.
Из груди вырвалось бархатистое урчание. Это еще как понимать?! Я подскочила, как ужаленная. Точно, так и есть! Ну, Альбрехтина, попадешься ты мне!.. Сделала из бедной шаты недоразумение ходячее. Вон, даже суровая жена давешнего гнома разулыбалась, глядя на вконец ошалевшую меня. Можно подумать, им тут мурлыкающие девицы каждый день встречаются.
— Звать-то тебя как? — вполне миролюбиво поинтересовалась тетка, убирая со стола.
Хороший вопрос. Ладно, сейчас придумаю. Где наша не пропадала! Хотя, чувствую, с такой покровительницей, скоро обязательно пропадет, и не раз.
— Бэллес, — брякнула я первое, что в голову пришло. А что, по-моему, красиво.
— Бэлка значит, — одобрительно кивнула она. — Вот и славно. А я — Панка, а мужа моего Ларстом звать.
— Очень приятно, — пробормотала я, из последних сил борясь с подступающей сонливостью.
— Что ж ты бродишь одна в потемках? — принялась выговаривать мне сердобольная гномиха. — У нас, конечно, городок маленький, спокойный, но мало ли что? Девка ты красивая, шата к тому же, так зачем богов искушаешь? Не каждый способен противиться вашим чарам. Да еще разоделась… Где это видано, чтоб приличная баба в штанах щеголяла? А вырез! У-у, срам один! Ежели не хочешь нажить неприятностей, нечего шастать ночами…
— Мне идти некуда, — прервала я разворчавшуюся Панку. Легко ей говорить!
Женщина непонимающе уставилась на меня.
Все, чувствую, спокойная ночь под боком у горячей печки обошла меня стороной… При мысли о темной, враждебной улице внутри похолодело. Сердце гулко забилось где-то на подступах к горлу, сведя на нет ласковое урчание.
Ну вот что я ей скажу? Что меня создала полоумная богиня с кривыми руками и даже имени дать не удосужилась? Или что двум обитателям Пенат стало скучно, а мне быть им развлечением? Знать бы еще, чего им надобно! Или, может быть, рассказать, что срок действия данной конкретной шаты ограничен? И сильно ограничен. Вот наиграются бессовестные божества, и поминай, как звали.
От последней мысли совсем тоскливо стало, и я сморгнула набежавшую слезу. Прозрачная капелька соскользнула по щеке, оставив за собой блестящую дорожку. Фи, мокро!
— Ладно, ладно, не реви, — запричитала гномиха. — Здесь останешься. Нам как раз подавальщица нужна. Стара я уже подносы таскать.
Я радостно всхлипнула и утерла мокрое лицо тыльной стороной ладони. Не выгнали! Приютили!!!
— Только запомни, — всунулась в кухню бородатая голова Ларста, — разврата в своем заведении не потерплю. Заподозрю что такое — мигом вылетишь.
Значит, еще и в обиду не дадут? Я согласно затрясла головой. Кажется, жизнь налаживается.
— И с одеждой твоей мы что-нибудь придумаем, — поддержала его жена. — Нечего тут мужиков совращать.
Эта новость порадовала куда меньше. Подаренный Алей костюмчик мне нравился и, надо признать, смотрелся действительно неплохо. Словно вторая кожа льнул. Наверное, и правда, выглядит соблазнительно, но зато и удобно. Жалко будет с ним расстаться.
Но делать нечего, пришлось и на это соглашаться.
Спать меня уложили здесь же, на широкой лавке у печи. Даже одеяло выдали. Ничего, что старенькое. Зато целое и на ощупь приятное, совсем не колючее. Свернувшись уютным клубком, я тихонько заурчала. Кажется, завтра будет новый день.
Так прошла неделя. Днем я таскала подносы и помогала Панке на кухне, а ближе к ночи, когда харчевня пустела, устраивалась на излюбленном месте возле печи и тихо радовалась еще одному дню. Прошедшему, и тому, который наступит утром.
Меня все-таки переодели. Но и это не помогло! Уж не знаю, что мужики находили в согнувшейся под тяжестью подноса девице, облаченной в длинное бесформенное платье противного коричневого цвета, но факт оставался фактом. Иначе, как пресловутым обаянием шат, это не объяснишь при всем желании. Я шипела, выслушивая сальные шуточки в свой адрес, и выпускала когти, когда какой-нибудь смельчак распускал руки. Бедная Альбрехтина уже, наверное, обыкалась, так часто я ее «благодарила» за свою расовую принадлежность. В редких случаях вмешивался Ларст и выпроваживал особо назойливых любителей развлечений. Правда, мне потом влетало за отпугивание клиентов и нанесение невосполнимого финансового ущерба заведению, ну да ничего, жить можно.
Богиня так больше и не появлялась. Не сказать, чтобы меня это сильно огорчало, но нервозности добавляло. Интуиция подсказывала, что все самое интересное (для богов, не для меня) еще впереди. И вряд ли далеко.
В одно утро, пока мы еще не открылись, я все же решилась отправиться в храм. Чем бес не шутит, глядишь, и моя безответственная создательница снизойдет до разговора. Не век же мне в неведении ходить. Хозяева к такому решению отнеслись настороженно (не пристало приличной девке Прохиндейку почитать), но препятствовать не стали.
Спрятавшись за печью, я сбросила опостылевшее коричневое платье и облачилась в милый сердцу наряд. М-м-м… Для кожи, натертой грубой тканью, прикосновение прохладной материи было настоящим блаженством. Оказывается, для счастья надо совсем не много… Я беззаботно хихикнула и, воровато оглядываясь, дабы не попасться на глаза гномам, выскользнула за дверь.
Начало лета выдалось жарким. Не успела я и двух десятков шагов сделать, как кожа стала липкой, а на голых плечах еще и зачесалась. Вот только обгореть мне не хватало! Тогда рабочий наряд вообще пыткой покажется. Все же мы, шаты, существа нежные!
Весть о моей кошачьей персоне в считанные дни облетела Старинск, и едва ли не каждый его житель, независимо от пола, счел своей прямой обязанностью хотя бы раз посетить харчевню, чтобы поглядеть на шипящую разносчицу. Зато косых взглядов стало куда меньше, и по улице я шла без внутреннего содрогания. Ну, почти.
— Эй, котеночек, — раздалось из-за спины, — куда путь держишь?
Голос рыжего стражника я узнала, не оборачиваясь. Наглый щенок целых три раза приходил в «Лисью нору», так Ларст додумался свое заведение обозвать. Дважды зарвавшийся страж порядка получил когтями, на третий его выставил гном. Переборщила я тогда с чарами, до сих пор бедный отойти не может.
Я презрительно фыркнула и прибавила шагу. Может, поленится за мной до самого храма топать. Я бы точно поленилась.
Храм Прохиндейки поражал своим изяществом. Высокое здание из светлого камня с черепичной крышей, увенчанной одиноким шпилем (приглядевшись, я заметила, что его обвивает змея — символ коварства), витыми колоннами и статуей богини у входа. Я изо всех сил попыталась представить какого-нибудь мелкого мошенника, просящего милости у Али, и не смогла. Фантазия оказалась бессильна, картинки выходили одна другой смешнее.
