Гибкий график катастроф - Георгиева Инна Александровна (лучшие бесплатные книги txt) 📗
— Не боись! — отмахнулась готесса. — Твой надзиратель в подвале, репетирует. Мне его Богдан сдал. Еще час будет занят. Мы как раз успеем вернуться.
Я чуть не матернулась: это ж надо! Когда хочешь удрать — он всегда на стреме, а когда, единственный раз, с надеждой высматриваешь его на горизонте: дудки! Не докричишься…
Пришлось вылезать из постели, надевать спортивный костюм и шубу, доставать метлу из шкафа и лететь на кладбище. Ну и кто после этого поверит в благочестивость ведьм?..
Захоронение при больнице было внушительным, можно сказать — монументальным, но весьма заросшим. Деревянных крестов я не увидела — то ли сгнили и попадали со временем, то ли здесь присутствовал некий фэйс-контроль и без статуи не пускали. На худой конец — с надгробием, да таким, чтобы его было видно от самых ворот. Сейчас, зимой, снежные шапки покрывали все — крыши усыпальниц и семейных склепов, скульптуры святых, навечно запечатленных в скорбных позах, решетчатые оградки. Из белоснежной перины выглядывали черные скрюченные пальцы плюща и дикого винограда, дуплистые деревья опускали кроны к земле и ловили путников в хитросплетения выбившегося на поверхность корневища.
Короче, Полина была от кладбища в восторге. С криком: «Полный рулез!!!» — она сорвалась с места и умчалась куда-то в каменный лабиринт. Я осталась на «посадочной полосе» в гордом одиночестве.
Вообще-то мне как ведьме не пристало бояться кладбищ. Во-первых, я точно знаю, что полтергейстов не существует. Вредные духи прабабок, при жизни решивших оставить «кусочек» себя любимой благодарным потомкам, — эти да, но не полтергейсты. Во-вторых, я владею магией и чисто теоретически могу пришибить молнией недружелюбно настроенного кракозябра. И, наконец, в-последних по списку, но не по значению: на мне, в силу моей пугливости и маминой паранойи, навешено столько волшебных «щитов», что их сосчитать — пальцев не хватит. Так что — да, у меня есть вполне логичные причины не бояться кладбища. И только одно заставляет забыть их все: мне, черт подери, не комильфо стоять здесь одной в окружении трупов!
— Полина, твою мать! — как родную прижав метлу к груди, заорала я. — Вернись немедленно!
— Я бы не советовал здесь кричать, — внезапно раздалось из-за спины. — Сторож бродит неподалеку, может услышать.
Оборачивалась я так медленно, что, когда взгляд наконец упал на высокую широкоплечую фигуру в теплом пальто и шляпе, воображение успело превентивно нарисовать ему рога, хвост и копыта. Но когда я разглядела лицо нежданного попутчика, то поняла, что реальность оказалась хуже фантазии. На меня, улыбаясь своей характерной улыбкой Нарцисса, смотрел Владимир Овада.
Несколько мгновений мы молча таращились друг на друга. Особенно старательно таращилась я, в тщетной попытке разглядеть в нем не более чем плод собственного воображения. Потому как худшего спутника для «прогулки» по кладбищу придумать было сложно. И дело даже не в том, что Владимир — очередной претендент на мою слишком популярную руку, а значит — кровный враг одного небезызвестного заклинателя (который будет просто в ярости, если узнает, что я не только сбежала из дома на ночь глядя, но еще и в подобной компании). Просто у Вовочки было несколько черт характера, за которые его хотелось придушить на второй минуте знакомства. Он искренне считал себя неотразимым, как удар Али, и желанным, как четырехлистный клевер. Короче, неординарная личность, общаясь с которой ты слишком быстро переходишь от стадии «Он такой незаурядный!» к «Он же долбанутый на всю голову!».
К сожалению, недовольна нашей встречей была только я. У чародея, который, кстати, был сыном той самой маминой «заклятой» подруги Мелиссы, которая четыре месяца назад устроила Алексу незапланированный экзамен по медицине, был такой вид, словно его только что назначили первым охотником племени. За то, что завалил мамонта, которым, по всей видимости, была я. По крайней мере, все характерные признаки наблюдались — оцепенение всего тела, тяжесть в груди и только одна протяжная, тоскливая мысль в голове: «Че-о-орт!»
Ну чем не подстреленное травоядное?
Наверное, потому я и не сразу сообразила, с чего это вдруг улыбка Владимира стала мрачнеть, тускнеть, а потом и вовсе куда-то пропала.
— Ева, я тебя умоляю, — сказал он наконец, — сделай лицо попроще. Я как будто смотрю на картину «Крик» Эдварда Мунка.
И надо же было такому случиться, что Полина услышала именно эту фразу! Вовремя вернулась, что называется.
— Фигасе, какого образованного некроманта ты нашла!
Новоиспеченный злодей окинул готессу таким взглядом, что я бы на ее месте ощутила себя полудохлым тараканом на грязной подошве, но прежде чем Владимир успел что-то сказать (а она — ответить хуком справа), моя отнявшаяся было речь вернулась в нормальное состояние.
— Полина, — криво улыбнулась я, — знакомься: Владимир Овада, чародей. Владимир, это — Полина Казакова.
— Знахарка, значит, — презрительно уточнил маг. — Недосмотрела пациента? Пришла проведать? Или просто до больницы не долетела?
Готесса мягко улыбнулась и подняла на Вовочку такие глаза, что мне стало его даже немножко жаль.
— В полночь? На кладбище? — проворковала она. — Кого же тут проведывать? А вот для предсказаний время самое подходящее.
— Действительно? — скривился чародей. — Не поделишься ли мудростью?
— Да не вопрос! — еще более ласково улыбнулась подруга. — Мое всевидящее око считает, что у тебя через две минуты будет сломан нос, через три — правая рука, через пять — ты лишишься большей половины зубов, а через семь навсегда покинешь список Евиных женихов по причине серьезного повреждения репродуктивных органов. Дальше гадать?
— Не надо! — воскликнула я, понимая, что еще чуть-чуть, и на кладбище случится махач. Полина с ее тхэквондо душу, конечно, отведет и за свое попранное достоинство чародею отомстит, но мне-то потом с мамой разбираться! И этому заносчивому красавчику апельсины в больницу таскать. В наказание. Пришлось быстро брать дело в свои руки и притворяться Леопольдом. — Друзья, давайте не будем ссориться. Мы все принадлежим к древним и почитаемым семьям, но сейчас не время и не место выяснять подробности. Потому, Владимир, была рада повидаться! Привет маме. Поля, идем!
И, ухватив готессу под руку, я попыталась утащить ее вглубь кладбища. Не успела.
— Погоди, Ева, — серьезным тоном велел Владимир. — Скажи, зачем ты здесь?
Поля демонстративно закатила глаза:
— А больше тебе ничего не рассказать? Где лежит Книга Знаний, например, или код от домашней сигнализации?
Владимир скрипнул зубами.
— Ладно, — выдавил он, — я первым сознаюсь. Меня на кладбище послала мать.
— Вовочка! — воскликнула Полина прежде, чем я успела ее остановить. — Ты ее не так понял! Фраза «Чтоб ты сдох!» означает, что сюда ты должен был прибыть уже в гробу! Непослушный сын…
Чародея перекосило.
— Я не Вовочка! — совсем в стиле моего Алекса рыкнул он. — Я — Владимир. Ударение на второе «И»! А на кладбище я приехал потому, что здесь явно копается некромант. И это не первое место, где он побывал. Мать просила узнать, какие именно могилы разрыты.
Мы с Полиной синхронно нахмурились.
— Не первое, говоришь? — задумчиво повторила я. — И много всего могил осквернено?
— В нашем городе я насчитал четыре, — ответил чародей. — И еще здесь три штуки. Итого семь.
Он огляделся по сторонам, определил направление и махнул рукой, даже не сомневаясь, что мы подчинимся:
— Идите за мной. Я покажу.
Мы с Полей переглянулись, дружно вздохнули, но спорить не стали. В конце концов, глупо отказываться от помощи. Тем более на поверку кладбище оказалось таким большим, что сами мы бы здесь до утра бродили.
Маленькой группкой, стараясь не отставать друг от друга, мы шли довольно долго и очень быстрым шагом. Несколько раз меняли направление, сворачивая в узкие «улочки», делившие кладбище на квадраты, пока, наконец, не добрались к центру. Там, словно на главной площади города, стояла самая высокая статуя из всех: девушка в балахоне. Капюшон на голове, молитвенно сложенные ладони, маска печали на благородном лице — фигура заставляла задуматься о вечном и всплакнуть о том, что навеки кануло в небытие. Но она была не просто украшением данного места или олицетворением его хранителя. У ее подножия возвышался холмик могилы, с таким щербатым надгробным камнем, словно по нему специально били отбойными молотками. И могила эта была явно кем-то потревожена.
