Хозяйка Серых земель. Люди и нелюди - Демина Карина (книги онлайн без регистрации полностью .txt) 📗

— Полагаю, она надеялась, что я умру в процессе трансформации. Видите ли, князь, колдовки, конечно, твари коварные. Но они точно знают, что договор, заключенный на силе и крови, надобно соблюдать. Хотя бы формально. Ко всему ей было любопытно. Это уже я от нее узнал… она уже тогда была одержима мыслью о вечной жизни и вечной молодости. Искала рецепты… и наткнулась на один манускрипт, где описывались существа сумеречные, которых нельзя было назвать нежитью в полной мере. Они сохраняли рассудок, обладали многими удивительными способностями. И жили сотни лет, не меняясь ни на день… там их называли ламиями. Позже — носфератами. Она собрала обширную библиотеку… и когда удалось добыть крови носферата, то и решила поставить эксперимент.

— На вас?

Этакая родственная любовь была внове. И Себастьян вынужден был признать, что собственная его родня при всех своих недостатках еще не самый худший вариант. Все ж таки в его жизни до экспериментов дело не дошло.

— Мне нужна была помощь. Я был ведьмаком, и сильным, а силы не бывает мало. Да и… она не особо рассчитывала на удачу, но все же была предусмотрительна. Со мной-носфератом она сумела бы договориться, вернее, сумела, — поправился Владислав.

…мальчик мой, выпей. — К губам прижимается холодный край кубка. И в горло льется что-то горячее, душистое. — Вот так… еще глоток…

Холодно.

Жутко холодно. И холод обретается где-то внутри Владислава. Снаружи жарко… он чувствует тепло, исходящее от жаровен, которых в комнате не то шесть, не то семь. И иное, человеческое… к нему вот тянет куда сильней, нежели к пламени.

Слышит теткин голос и стук ее сердца.

Запах… не ее, но из кубка…

— А теперь отдохни… все почти закончилось.

Он позволяет уложить себя.

Почти.

Закончилось.

Боли больше нет. А холод остался. И Владислав откуда-то знал, что холод этот с ним навсегда… его накрывают. И убирают фонарь от головы.

— Спи, мой мальчик. — Этот голос притворно-нежен, но Владислав не верит ему. Но лежит. Слушает.

Скрип. И скрежет.

Вздохи.

Люди ходят… над ним… высоко… но шаги их слышны и через камень. Не только шаги… он вдруг начинает осознавать что себя, что людей, которые есть законная добыча. Их кровь сладка, а еще позволяет ненадолго избавиться от холода.

Всего-то глоток…

Ему удается встать. Он позволяет себе думать, что происходящее — лишь странный сон. А во сне позволено многое. Выйти из подвала. Дверь открывается с протяжным скрипом, которого, однако, никто, кроме Владислава, не слышит.

Он поднимается по лестнице.

И выше.

И кривится от солнечного света, который слишком ярок. Более того, случайное прикосновение опаляет, заставляет отступить.

— Ты слишком спешишь, мальчик мой. — Тетушка появляется сзади. — Дождись темноты.

Ожидание мучительно.

А она, находящаяся рядом, на расстоянии вытянутой руки, дразнит близостью.

— Нет, — Эржбета грозит пальцем, — нельзя меня трогать. Ты и сам знаешь. Но погоди… я приведу кого-нибудь…

…служанку. Молоденькую пухлую девицу, которая только-только из деревни в замок перебралась. Она была неуклюжа и робка. И увидев Владислава, не испугалась, покраснела только, залепетала… глупости залепетала…

— Я очнулся рядом с девушкой. Мертвой девушкой… и я все прекрасно помнил. Как смотрел ей в глаза, и от взгляда этого она затихла. А я перервал ей горло. И пил кровь. Я весь был в этой крови… более того, мне хотелось вываляться в ней… измазаться… пропитаться этим запахом. И в то же время я понимал, насколько это… противоестественно. — Владислав выпустил когти. — А тетушка моя шептала, что это для меня нормально, что теперь я не совсем человек и кровь — это сила.

Теперь он говорил очень спокойно, отстраненно даже.

А треклятый дракон, от взгляда которого Себастьян не мог отрешиться, будто бы ниже спустился. Любопытный. Ему ли не знать всей правды?

— Я ей не то чтобы поверил, но то мое состояние… я осознавал, что все происходит наяву, но вместе с тем не отпускало ощущение нереальности… как выяснилось позже, тетушка, поняв, что трансформация удалась, попыталась подчинить мой разум… есть разные зелья.

— Но ей не удалось. Это не вопрос.

— На некоторое время удалось. Я плохо помню, что происходило со мной. Отрывками. Помню, как убивал. И как поднимал мертвецов, которые и вправду были послушны моей воле. Помню, как пытался сотворить из какой-то женщины свое подобие… и еще одной… тетушка желала обрести бессмертие, вот только те несчастные становились упырицами. Видите ли, князь, чтобы человек превратился в носферата, одной крови недостаточно. Нужна помощь того, кто кровь эту дает. Мне невероятно повезло… быть может, сам Хельм решил, что созданиям его пора вернуться… помнил я, и как вел свое мертвое войско на Мехмеда… и тот действительно бежал в страхе… правда, перед тем посадил моего несчастного брата на кол… я в ответ сажал на кол всех турок… их было много… я почти обезумел от крови, но чем больше лилось ее, тем сильней я становился. И однажды словно очнулся. Это как… тьма схлынула. А я осознал, что… во что превратился. Она же стояла рядом, нашептывая, что все так, как должно быть… я в своем праве. В своей силе. Силы и вправду было много. Позже я узнал, что подобные мне невосприимчивы ко многим ядам. Да и не только ядам.

Он провел рукой по шее.

— Меня пытались вешать. Топить… как-то сожгли даже… знаете, на редкость неприятное чувство. А сколько раз хоронили с колом в сердце… травили, проклинали. Мне порой и самому становилось любопытно, имеется ли способ извести меня. Это состояние… когда я очнулся, осознал, во что превратился, я возненавидел и ее, и себя за то, что позволил сделать это… а она лишь смеялась… пожалуй, будь у меня силы ее уничтожить, я бы так и поступил. Но моя тетушка оказалась предусмотрительна. И в клятве, которую мы оба принесли, скрепляя сделку, оговорила, что я не причиню ей вреда. Впрочем, как и она мне.

Себастьян вот не особо верил в чудотворную силу клятвы, особенно если давалась она колдовкой. Вот уж кто умеет со словами играть.

— Я удалился от мира. Долг свой посчитал исполненным… и то, земли Валахии были очищены… месть… пожалуй, свершена. Я помнил смутно, как умирала мачеха, и брата тоже, кажется, он молил о пощаде. Я не горжусь тем, что совершил, князь. Но я совру, если скажу, что в иных обстоятельствах был бы милосерден. Возможно, подарил бы легкую смерть… в мои времена милосердие почитали за слабость.

— Не только в ваши.

— Да? Мне казалось, что мир все же переменился. Однако вам видней. — Владислав поднялся. Движения его были легки, и виделось в них нечто этакое, насквозь нечеловеческой и даже неживотной природы. — Как и сказал, некоторое время я вел крайне уединенный образ жизни. Пытался смирить жажду крови, бушевавшую во мне.

— И как? — Вопрос, пожалуй, был весьма актуален.

— Вполне успешно. Кровь по-прежнему нужна мне, но, чтобы получить ее, не обязательно кого-то убивать. Смерть вообще не обязательна, если брать историю магических практик. Разве что для некоторых… исключительных ритуалов, которые и в мои, более вольные, времена полагались запретными. Потом я путешествовал… много… выяснилось, что, хотя дневной свет и причиняет мне некоторые неудобства, но вовсе не является смертельным. В храмах мне… порой неуютно, а порой я и вовсе не чувствую разницы. Все же храм — лишь здание, верой его наполняют люди. Пожалуй, именно тогда я и пришел к необходимости веры для дальнейшего своего существования…

— Так вы…

— Верую. — Владислав сцепил руки за спиной.

Надо же… Себастьян прикусил язык, чтобы не сказать ненароком чего-нибудь этакого, что бы оскорбило чувства хозяина.

Но все ж верующий упырь — ладно, носферат — это несколько чересчур.

— Сколь я знаю, существам… скажем так, не совсем живого свойства в наличии души отказано.

— Кем отказано?

Интересный вопрос. А и вправду, кем?