Журнал «Компьютерра» № 32 от 5 сентября 2006 года - Компьютерра (книги без сокращений TXT) 📗
Следующим номером программы стал, как вы, наверное, догадываетесь, широкоугольник, и глазки мои разгорелись на не смертельно дорогой (некоторые кэноновские объективы, особенно так называемые профессиональные, с буковкой L, стоят тысячи и даже десятки тысяч долларов, а супертелевик с фокусным расстоянием в метр двадцать — сотни тысяч!), в районе тех же 700 баксов, объектив от Canon 10-22, которого повсюду сколько угодно. Но который, увы, не стыкуется с D60 по байонету, о чем красноречиво говорит буковка S в обозначении.
Canon выпустил целую линейку таких S-объективов, рассчитанных на камеры с матрицей размера APS-C (то есть в 1,6 меньше, чем стандартный кадр 35-мм пленки) с укороченным рабочим отрезком и специальным байонетом. D60 (она, в сущности, бабушка всех этих современных 300D, 350D, 20D, 30D, впрочем, бабушка очень бодренькая: чуть меньше, по сравнению с некоторыми, оперативной памяти; чуть меньше непонятно зачем существующего обилия точек фокусировки, — на своей D60 я тут же отключил все, кроме центральной; чуть меньше и логическое разрешение, но это, на мой вкус и на взгляд многих ценителей, не недостаток, а чистое достоинство: каждый отдельный пиксел оказывается покрупнее, что благоприятно отражается на качестве картинки; так что, вот честное слово, предложи мне кто поменять мою шестидесятку на двадцатку или тридцатку — откажусь!), так вот D60 имеет именно такую матрицу, — однако выпущена была до того, как на фирме придумали новую форму байонета. Пришлось искать по соседству. И нужное обнаружилось: объектив 10-20 от Sigma, практически по той же цене (а дорогие сигмовские объективы по большинству отзывов не хуже нативных), тоже — с ультразвуковым мотором и быстрой фокусировкой, тоже покрывающий только APS-C кадр, — однако с байонетом стандартным. Сравнив результаты съемки через этот объектив с результатами съемки через кэноновскую S’ку, мы с приятелем различий не обнаружили.
Осталось приобрести только макростеклышко, и тут выбор достаточно широк. Я пока остановился на пятисотдолларовой сотке (Canon EF 100 mm F/2 USM), умеющей снимать макро в масштабе 1:1, но работающей и «нормальным» телевиком-портретником (хотя у Canon есть и тысячедолларовый Canon MP-E 65 mm F/2.8 1-5x Macro, снимающий предметы в масштабе от 1:1 до 5:1, но умеющий только это; пока что я не могу вообразить себе, чтобы увлекся настолько, что мне реально понадобится 5:1), и я задумал подарить его себе на надвигающийся со скоростью курьерского поезда шестидесятилетний юбилей.
Вспышку я приобрел не самую крутую, но более мощную, чем была у меня на Olympus’е: Speedlite 430EX.
Чтобы закончить с объективами, расскажу о двух «экстремальных», которые взял у приятеля, отправляясь на балтийское побережье в отпуск: белорусский восьмимиллиметровый «рыбий глаз» Peleng (отличаясь по фокусному расстоянию от вышеописанных сверхширокоугольников на какие-то не слишком значительные два миллиметра, «рыбий глаз» не делает коррекцию геометрических искажений по краям, что дает суперэффектные картинки со 180-градусным обзором, вписанные в окружность; правда, снимки на аппаратах с неполноразмерной матрицей получаются не круглыми, а лишь кэшированными по высоте) и лыткаринский МС 3М-5 СА, наследник красногорского МТО-500, зеркального, словно телескоп системы Максутова. Увы, качество картинки белорусского «Пеленга» оказалось в полном соответствии с его стосорокадолларовой ценой, и лучшим его применением мне показалось врезание в дверь в качестве глазка. МС 3М-5 СА — совсем другое дело, не зря его дедушка получил в свое время несколько международных премий. Свет в таких зеркальных объективах гуляет внутри корпуса, отражаясь от двух взаимоглядящих зеркал, и потом, сквозь специальную дырку в зеркале большем, попадает в камеру. Это означает, во-первых, фиксированную, и довольно большую, диафрагму, во-вторых — эдакие характерные «бублики» на размытых светлых местах фона, результат наличия упомянутой дырки. Однако снимает МС 3М-5 СА достаточно хорошо, — правда, разница его фокусного расстояния с максимальным фокусным расстоянием EF 70-300mm f4-5.6 IS USM — даже не двукратная, а геморроя из-за отсутствия автофокуса и стабилизации, маленькой дырки и «бубликов» — хоть отбавляй, так что и он не привлек меня настолько, чтобы купить (хоть, конечно, непристойно дешев: 3245 рублей, если покупать прямо в магазинчике при заводе), — зато появилась идея купить лыткаринский же тысячник (МС «Рубинар-10/1000»), и, взяв с собой переходник с зенитовской резьбы на кэноновский байонет, я поехал в Лыткарино, примерять.
ОАО «Лыткаринский завод оптического стекла» произвел впечатление, будто сквозь него последние двадцать лет и не проходили, а объехали как-то стороной: можно водить «ностальгические» экскурсии в брежневский СССР. Магазинчик, расположенный на втором этаже проходной, вполне соответствует: эдакая «заводская» каморка, откуда, за железом обшитую дверь, ходит за товаром не столько продавец, сколько кладовщик. Увы, «Рубинар-10/1000» не подошел к D60 по смешной причине: уперся во вспышку, так что не хватило буквально какого-то миллиметра. Правда, в Сети понимающие люди пишут, что можно навернуть на объектив макроколечко от «Зенита» и переградуировать шкалу расстояний — благо есть и запас, и возможности, — однако такое количество телодвижений показалось мне мало соответствующим результату: одному-двум снимкам в год. Другое дело, если бы я занимался фотографированием луны…
Теперь — об ощущениях «перехода». Хочу заранее сказать, что, пока серьезные и «подлинные» зеркалки дешевели и шли к потребителю, Olympus’овские «полузеркалки» (там зеркало не прыгает, а разделение света происходит в сложной призменной системе) предоставляли первую в мире возможность для широкой публики снимать на цифру «сквозь объектив». И конечно, за одно это Olympus заслужил памятник. Однако вчетверо с лишним меньшая матрица — тут уж не денешься никуда — и шумов дает сравнительно много, и фотографической широты — сравнительно мало. А система фокусирования с помощью «полузеркала» ленивее молниеносной фокусировочной системы настоящих зеркалок едва ли не на порядок, — так что в девяти из десяти случаев можно смело стрелять прямо от бедра. Еще и работа с RAW’ами, в которых E10-й и E20-й Olympus’ы тоже позволяют записывать снимки: там и близко не было тех практически безграничных возможностей, которые предоставляет стандартный плагин к Photoshop’у CS2, делая кэноновские RAW’ы и впрямь — цифровыми негативами! Да и ограниченный объем памяти заставлял после каждых пяти нажатий на спуск E20 пережидать неимоверно долгую запись, за время которой то и дело уходили в никуда лучшие сюжеты.
За две с небольшим недели отпуска я сделал около трех тысяч снимков (RAW’овских, семи-восьмимегабайтных, я их сбрасывал на висящий на поясе эпсоновский PhotoViewer, без которого или ему подобного просто не понимаю, как сегодня снимать на цифру), — Olympus’ом же, полагаю, не сделал бы и тысячи. Но этого мало: из той тысячи я выкинул бы в корзину восемьсот, а из этих трех — в дело пошла целая тысяча. То есть процент годных снимков заметно вырос. Но и этого мало: целый ряд фотографий просто не появился бы с помощью Olympus’а: сюжеты успели бы рухнуть.
Тем не менее, глядя вперемешку на снимки, сделанные то Canon’ом, то Nikon’ом, то Olympus’ами разных моделей, а то и Casio, и стараясь забыть об упущенном, я прихожу к выводу, что главное — это все же увидеть, что именно стоит снять, правильно скадрировать, правильно определить, где сфокусироваться, выбрать правильную экспозицию. Дальше уже начинаются претензии к качеству, которые играют роль только тогда, когда ты начинаешь своими снимками торговать.
