Теряя Контроль (ЛП) - Фредерик Джен (электронная книга .TXT, .FB2) 📗

Когда мы подъезжаем к моему дому, он касается моего подбородка и приподнимает его вверх. Впервые я замечаю, что у него очень длинные ресницы, как у девчонок, поэтому они придают его темно-зеленым глазам соблазнительный оттенок.

— Оставайся здесь, — инструктирует он водителя, после чего, разворачиваясь, выходит из машины, затем обходит ее, чтобы открыть дверь с пассажирской стороны. Несмотря на сложность маневра, Йен наклоняется и с легкостью вытаскивает мою маму, будто она ребенок. Он нежно прижимает её к груди, от чего мое холодное сердце оттаивает и превращается в лужицу. В глазах появляются слезы, и я рада, что мне нужно пройти вперед него, дабы открыть входную дверь.

Держу её открытой, пока он поворачивается боком, чтобы не задеть голову мамы о дверной косяк. Ужаснейшие условия моего места проживания очень даже очевидны: линолеум пожелтел, в углах повсюду трещины и щели, в холле запах гнили от надолго оставленного мусора.

Размахивая ключами вокруг пальца, я смотрю вверх по лестнице, после чего слегка вздыхаю. Неужели он понесет маму по пяти лестничным пролетам? Склонившись над ней, я отодвигаю волосы с её лица, оставляя нежный поцелуй на лбу, вновь ошеломленная сменой наших ролей. Словно мы с Йеном родители, которые везут своего ребенка домой после долгого дня в зоопарке. Эта мысль слишком крепко сжимает мое сердце.

— Спасибо, что был милым с моей мамой, но отсюда я сама ее понесу, — говорю я.

Он с некой долей скептицизма смотрит на меня, после чего делает минутную передышку, чтобы поднять маму на руках повыше.

— Твоя мама довольно легкая, но даже перья после длительного периода становятся тяжелыми. Не возражаешь, если мы поговорим по дороге наверх? Можешь поблагодарить меня, когда уложим твою маму в постель.

Не дожидаясь ответа, он начинает подниматься по лестнице.

— Пятый этаж, верно?

Мой рот раскрывается, и я пялюсь на его быстро исчезающую задницу. Затем беру себя в руки и мчусь за ним.

— Откуда ты знаешь?

— Твой номер квартиры 525. Не так уж сложно.

— Снова Малкольм?

— Малкольм, — признается он.

Глава 11

Пять лестничных пролетов пролетают быстро, когда нет необходимости нести мою маму или мой велосипед. Продвигаюсь вперед, чтобы открыть дверь, впускаю его и показываю, где находится комната моей мамы. Он ее аккуратно укладывает и выходит из комнаты. Я снимаю ее обувь, слаксы и свитер, оставляя на ней только светлое вязанное платье, которое она носит. Она выглядит измученной, мое сердце бьется быстрее. В понедельник некоторое время она проведет под капельницей, ей вводят ядовитые химикаты в кровь, которые пытаются уничтожить рак. Ее жалобный крик о том, что она не собирается этого делать, преследует меня.

— Люблю тебя, мам, — шепчу я.

Чувствую себя так, словно балансирую на краю эмоционального взрыва. Я не готова припираться с Йеном, поэтому трачу уйму времени, поправляя одеяло и помогая с вещами. Закончив, прислоняюсь к двери, чтобы услышать, ушел ли он, но кроме тишины там ничего не слышно.

Наконец-то, сдавшись, я направляюсь через небольшую гостиную на кухню. Йен сидит на диване, одна нога небрежно переброшена через другую, во всем, что его окружает, он выглядит властно. Это небольшое и жалкое место. У нас не так много всего. Пара книжных шкафов, забитых DVD дисками для меня и книгами для мамы. Есть ноутбук, которому приблизительно восемь лет, мама использует его для работы, но в последнее месяцы он больше служит подносом, чем по прямому назначению. Я не использую его вообще, учитывая, что писать еще сложнее, чем читать.

У нас есть деревянный столик и два милых стула. Мебель не плоха, потому что мама купила все это перед тем, как заболела, но наше обедневшее положение безошибочно.

Я слишком устала, чтобы быть смущенной по этому поводу. Мы делаем все, что можем, но, если я смогла бы заставить Йена позволить мне выполнить это «задание», то наше положение улучшилось бы. Это болезненно, тем не менее, он смотрит на меня, оценивая.

— Твоя мама очаровательная, — произносит он.

Его слова звучат так неожиданно, что из меня вырывается смех.

— Что? — спрашивает он, вопросительно приподнимая одну бровь.

— Я не знаю.

Я тру лоб. Йен поднимается и притягивает меня на диван рядом с ним. Я устала, поэтому не сопротивляюсь ему.

— Где отец Малкольма?

Неожиданный вопрос.

— Кто знает? Далеко от нас. Мы не видели его годами, и это хорошая новость.

Я избегаю взгляда Йена. Он слишком проницательный.

— Я бы предложила тебе что-то выпить, но думаю, у нас есть только молоко и апельсиновый сок. Мы питаемся здоровой пищей.

— Я заказал еду для нас. Подумал, что твоя мама будет голодной, когда проснется.

Он не заинтересован в напитках.

— Йен, — я начинаю протестовать, но он поднимает руку в протесте.

У меня нет большого количества энергии, чтобы бороться с ним. Так хорошо сидеть, положив голову на спинку дивана.

— Нет. Я не хочу слышать никаких возражений. Уже все сделано.

Его окончательные слова заставляют меня замолчать. У меня нет энергии бороться из-за еды.

— Хорошо. Почему ты не скажешь мне, что хочешь от Малкольма, и как лучше всего я могу доставить это?

Он делает тяжелый вздох, его спасает стук в дверь. Никто никогда не стучит в нашу дверь, если только это не безумный сосед. Я никогда не говорю со своими соседями. Поэтому встаю, чтобы ответить, но Йен обгоняет меня. Как будто он живет здесь. Снаружи большой белокурый парень, он выглядит так, словно находился бы сейчас лучше где-нибудь на пляже, чем стоял в моем дверном проеме с едой с азиатскими символами на ней. Это не обычная китайская еда на вынос, я предполагаю.

— Тайни, познакомься со Стивом. Он отвечает за меня.

Йен берет еду, но не отступает, а отходит на два дюйма от меня, чтобы я смогла нырнуть под его руку, которая держит дверь открытой, я наклоняюсь и пожимаю гигантскую руку Стива. Это оживленное рукопожатие, но лицо Стива такое же безразличное, точь-в-точь, как головы президентов Горы Рашмор. Я не могу сказать, ненавидит он меня или нет, или просто раздражен, что был вынужден доставить еду, но в нем нет ни намека на «рад встретиться с вами».

— Хм, спасибо за еду, — произношу я неубедительно.

Он одаривает меня кивком, прежде чем они с Йеном обмениваются многозначительным взглядом. Ничего нельзя понять. Возможно, если бы я встала на носочки и поднялась повыше, то была бы в состоянии уловить слово или два. Но так, как я на восемь дюймов короче, чем они оба, то полагаю, что позволю им иметь свои частную жизнь, даже при том, что это моя квартира.

Неуверенная в том, будить ли маму, чтобы она покушала, или позволить ей дальше поспать, я останавливаюсь и смотрю в ее комнату. Ее выражение лица настолько мирное, что я решаю, что сон намного лучше, чем что-то другое. Позади себя слышу, как закрывается дверь и щелкает замок. Тело Йена проносится мимо меня в гостиную. Аромат восхитительного перца, имбиря и чеснока тянется за ним, я следую за ним как щенок.

— Ты хочешь апельсиновый сок, молоко или воду? Твой выбор не изменился волшебным образом, даже когда прибыла еда, — говорю я, направляясь на кухню, чтобы захватить тарелки, столовые приборы и салфетки.

— Принеси тарелки, — указывает он.

Йен вытаскивает всю еду из пакета на стол. Рядом с ним бутылка вина. Я не видела, как ее доставили.

— Так Стив отвечает за тебя? Почему я не верю этому?

— Он отвечает за то, куда я могу пойти. И становится очень раздраженным, когда я нахожусь в новых местах, после этого я должен успокоить его дорогой бутылкой скотча и поездкой для его семьи, чтобы они смогли навестить его из Австралии. Это становится дорого. Я пытаюсь делать так, чтобы он оставался счастливым, — говорит Йен.

Вся еда распакована, мой желудок урчит, выдавая голод, что заставляет Йена засмеяться.