Влюблён до смерти (СИ) - Жнец Анна (читаемые книги читать txt) 📗
Уруб говорил тихо.
— Что-что? Повторите. Ах, вас интересует Альма? Да-да, красивая девочка.
Сразу видно, что он её не помнит.
Раздался женский голос.
— Что, Илэн?
И секретарь там.
— Вон оно как. Через неделю Альме исполняется восемнадцать. Оформлять опекунство поздно, но можете взять её в дом в качестве служанки. Мы как раз подыскивали ей работу. И вам удобно, и для молодой девушки — отличный шанс устроиться в жизни.
В пустынном коридоре зацокали женские каблуки — и Альма отпрянула от замочной скважины. И вовремя: из-за поворота выплыла алия Джонс — «дракон в юбке», как её между собой называли воспитанницы. Всякий раз встречая на дороге учительницу — «преподавателя с дипломом Золотой Лиги», как сама о себе любила говорить Ванда, — первой девочка невольно замечала её грудь, внушительную до неприличия. Альма не хотела на неё пялиться, да только грудь находилась прямо перед глазами — алия Джонс была высокой, что колонна, державшая козырёк над входом в приют. А уж голос у неё ничуть не уступал директорскому, хотя со слухом проблем не было никаких.
— Что ты тут вынюхиваешь, мелкая ты проныра! — воскликнула учительница, и Альма испугалась, что этот вопль услышит демон за дверью. Услышит и выглянет проверить, что там случилось. Или ещё хуже — почует избранницу. Насколько остро урубы ощущают запахи?
Ей показалось, что голоса в кабинете стихли. Что пол скрипнул и дверная ручка вот-вот повернётся.
— Заблудилась, — буркнула Альма и попыталась обойти учительницу, но алия Джонс схватила её за локоть:
— Ты же из второй старшей? Передай Бриттани, что за ней приехала повозка. На воротах ждут. Пусть собирается скорее и выходит.
Альма кивнула и бросилась в общую спальню. В дверях столкнулась с Бриттани — заплаканная, та брела в туалет — куда же ещё? — а это три этажа по лестнице и десять метров по длинному коридору, в конце которого наверняка столпилась очередь.
Придётся Бриттани ехать в новый дом зарёванной и растрёпанный. Кто станет ждать, пока она приведёт себя в порядок?
— Драконица Джонс... — начала Альма и осеклась. Взгляд упал на рекомендательное письмо, и, зачарованная, она уступила Бриттани дорогу. А потом, поколебавшись, бросила в спину: — Ванда передала… чтобы ты как следует вымылась. И лицо, и волосы. Вечером за тобой приедут.
Плечи Бриттани задрожали, и до Альмы донеслись тихие всхлипы.
«Ну и дура, — подумала она. — Что тебе терять?»
Дождавшись, когда Бриттани скроется за поворотом, Альма вошла в комнату, схватила сумку и рекомендательное письмо. Хищницы, сидящие на постели у окна, одобрительно заухмылялись — решили, что она затеяла каверзу. Под их сверкающими взглядами Альма переступила порог и двинулась в сторону выхода — быстро, но не настолько, чтобы привлечь внимание подозрительной спешкой.
Двойная дверь в конце коридора с каждым шагом словно отдалялась, как в тех снах, в которых ты бежишь, бежишь и не можешь достигнуть цели. Альма смотрела на квадраты матовых стёкол в верхней части фанерного полотна и молилась, чтобы её никто не окликнул, никто не заметил. Чтобы на третьем этаже действительно собралась длинная-предлинная очередь, как бывало в утренние и вечерние часы, и чтобы Бриттани не надоело ждать. И чтобы душ она принимала как можно дольше. Тогда Альма успеет не только сесть в повозку, следующую на Виллиджскую швейную фабрику, но и покинуть её тихо и без скандала. А когда правда раскроется, разве станут искать сбежавшую сиротку — кому до неё есть дело?
Альма шла. Тяжёлые ботинки стучали по полу обличающе громко, а ремешки худой сумки кололи ладонь. Вчера из окна класса она видела разноцветный шатёр приезжего цирка и теперь мысленно прикидывала к нему дорогу. Главное, выбраться за ворота. Сбежать от демона.
«Привратник новый и не знает Бриттани в лицо. Всё получится. Уруб меня не достанет!»
* * *
— Что ты задумал? — Молох схватил брата за грудки и прижал к стене.
— Фу, как грубо, — оскалился Росс, поправив на нём галстук. — Но сколько экспрессии! Не иначе, как солнце сегодня выглянет из-за туч.
— Что. Ты. Задумал? — чеканя слова, повторил Молох.
Дверь в квартиру осталась распахнутой, и любой проходящий мимо мог наблюдать эту отвратительную сцену, но впервые Молоха не волновало, что о нём подумают подчинённые.
— Личное пространство. Знаешь, что это такое? — Росс поднял вверх указательный палец. — Это то, что ты сейчас нарушил.
Рыкнув, Молох от души встряхнул брата. Потерял контроль? Пусть. Показал окружающим, что не глыба льда и не робот? К чёрту! Танатос узнает о его срыве и попытается нащупать болевые точки? Да катился бы проклятый интриган в Бездну!
— Отвечай!
— О чём я думал? Думал о том, насколько чудесен был вчера шторм, о том, что гардероб следует обновить, но вот незадача — я привязан к Крепости.
Молох сжал кулаки так, что ткань попугайской рубашки натянулась и затрещала.
— Ты дежурил в оружейной. Твоё имя стояло в сменном журнале. У тебя был доступ к ключам от шкафчиков с косами. Ты и в других местах отметился. Там, где тебе запрещено находиться. Я повторяю: какую пакость ты замышляешь?
Росс изобразил невинную улыбку:
— Никакую. Нед приболел и попросил его заменить.
— Приболел? Жнец?
— Бывает. Вот ты очки носишь, братец. И тоже жнец.
На лице Молоха заиграли желваки.
— Ты заколдовал косу Эстер. Сделал неуправляемой.
Росс вытаращил глаза:
— Я? Заколдовал? Но зачем? Какая мне от этого выгода?
— Я и спрашиваю, какая?
— Ты меня обижаешь, братец. Как, скажи на милость, я мог зачаровать чью-то косу? Ты и Совет лишили меня магии. Показать кандалы на щиколотках?
Молох тяжело выдохнул и разжал пальцы:
— Если ты солгал…
Кто-то в коридоре тактично прикрыл распахнутую дверь, теперь они действительно остались наедине, и было это столь же тошно, как терять лицо на виду у случайных свидетелей. С некоторых пор общество Росса его тяготило. Или его тяготила совесть, что просыпалась в этом самом обществе, ибо каким нелогичным ни было чувство вины, задавить его не получалось уже второе тысячелетие.
— Я не обманщик, братишка. В отличие от некоторых, — Росс упал на кровать и заложил руки за голову. — Когда ты выполнишь своё обещание?
Молох устало потёр лоб, а потом сказал то, что на разные лады, с разной степенью раздражения повторял из года в год в течение не одного века.
— Ты — жнец. Великая тебя выбрала. Каждый должен оставаться на своём месте. Таков Закон, и нарушать его нельзя. Мы уже об этом говорили.
— Да-да. Ответственность, предназначение. Кем я буду за пределами Крепости? А ещё я слишком опасен, чтобы меня отпускать. Но когда-нибудь Совету придётся сдержать обещание.
Синий свет маяка упал на лицо Росса, придав ему мертвенную зловещесть.
— Когда-нибудь, но нескоро. Держись подальше от Эстер.
Но прежде чем Молох с облегчением закрыл за собой дверь, в спину камнем ударили слова Росса:
— Твоя принципиальность однажды сыграет с тобой злую шутку, брат.
Глава 24
Положение было гаже не придумаешь: Молох поймал меня в западню, а вчера жестоко наказал за то, что я пропустила свидание. Прямым текстом заявил, что, если я не буду послушной, Совет узнает о моём промахе. Так и сказал: «Всё зависит только от вас. От вашего поведения. Ведите себя так, как от вас ждут. Следующая ошибка может стать последней».
Прозрачнее некуда!
Я стиснула губку и принялась с остервенением скрести бёдра, пока кожа не загорелась от боли.
Стереть! Стереть следы ненавистных прикосновений! Я выкрутила кран на максимум, и по спине захлестали обжигающие струи. Сток не справлялся с напором, и вода — мутная, мыльная — поднималась в поддоне до щиколоток.
Я прислонилась лбом к шероховатому камню стены, сжала губку сильнее, затряслась и заплакала.
Почему? Почему так происходит? Не к кому пойти за помощью. Никто не поможет. Никто! А сама я? Что я могу сделать? Как себя защитить?
