Плохие девочки не плачут. Книга 2 (СИ) - Ангелос Валерия (е книги TXT) 📗
— Зачем? — моему обалдению нет предела.
— Первый вариант предполагает практически полную свободу, а это означает, что вы будете появляться в обществе вместе с господином Валленбергом. Ваше реальное происхождение не соответствует его статусу.
— Разве миллиардеры не могут мутить с кем хотят? Они же не члены королевской семьи, — просматриваю содержимое папки, учить придется много.
— У господина Валленберга есть определенное положение в обществе, которому вы обязаны соответствовать. Он не только миллиардер. Он еще и барон, — доходчиво поясняет Андрей. — Естественно, он волен, как вы выразились, «мутить» с кем пожелает, но предпочтение отдается особам, которые соответствуют его статусу.
— И кто я теперь? — ищу дополнительное подтверждение прочитанному титулу.
— Баронесса Бадовская. Настоящая госпожа Бадовская скончалась в прошлом году, и была старше вас лет на сорок, но это не имеет значения. Все необходимые данные исправлены, родственников у нее нет, вела уединенный образ жизни, поэтому ее смерть для нас редкая удача. Тем более, учитывая приоритет сохранения имени.
— Приоритет чего?
Бред. Горячечный бред, не иначе.
— Господин Валленберг желал сохранить ваше имя, Лора. Поэтому все получилось очень удачно. Естественно, недоброжелатели могут пытаться оказать воздействие на господина Валленберга через вашу семью. Подобные прецеденты случались раньше. У баронессы Бадовской нет родственников, ей нечего опасаться. Ваша настоящая семья так же надежно защищена.
Желал сохранить мое имя. Это так трогательно, что я сейчас расплачусь от его сентиментальности, забуду о камере пыток и полюблю психопата с новой силой.
— Я должна выдавать себя за мертвую старушку? — уточняю, не зная смеяться мне или плакать. — Я даже польским не владею.
— Не стоит лгать, Лора. Я собрал подробное досье на вас, и там четко указано, что вы около года изучали польский факультативно.
— Вот именно, что факультативно. Я ничего не помню.
— Достаточно общих фраз. Я составил примерный список, он в папке. Поверьте, никто не станет проверять ваши языковые познания. Ограничимся английским. Естественно, я проверю вас лично. Полагаю, придется поработать над произношением.
— Считаете меня идиоткой?
Предвкушаю, как Андрей ответит очередным «естественно», однако мой вопрос попросту игнорируется.
— Пункт второй. Социальные сети. Вам предлагается добровольно удалить всю информацию, включая фотографии…
— Хорошо.
Не велика потеря, в принципе.
— Естественно, запрещено создавать новые аккаунты и загружать фотографии, — Андрей не останавливается, пока не оглашен весь список табу.
— Ясно, никаких социальных сетей, — безразлично соглашаюсь. — Что дальше?
— Пункт третий. Ваш бизнес. Его необходимо закрыть.
— Чего?! — вспыхиваю праведным гневом. — Вы хоть представляете, сколько геморроя нужно пройти для закрытия частной предпринимательской деятельности?
Андрей улыбается и мило выдает:
— Для нас это не проблема. Ваша деятельность будет закрыта в любом случае. С добровольного согласия или принудительно. Разница лишь в том, что при добровольном согласии мы действуем в рамках первого варианта, а принудительное… автоматически возвращает нас ко второму.
Живописная камера пыток маячит перед глазами. Как бы мне не был дорог собственный бизнес, скрепя сердцем, я говорю:
— Хорошо.
— Естественно, это правильное решение, — улыбается Андрей.
Хочется сорвать с него очки и затолкать их ему в глотку, приговаривая «естественно, правда ведь, естественно», но придется отложить карательную акцию до лучших времен.
Дальнейшие пункты сводились к работе над внешним видом и манерами.
Меня собирались маникюрить, педикюрить, облачать в приличную одежду, а не в те жалкие обноски, которые я наивно считала подобранными со вкусом. Еще нужно было немедленно худеть и приводить себя в спортивную норму. Пусть жирной свиньей никто не назвал, но тонко намекнули о том, что таких расплывшихся дохляков в Спарте жалели и сразу после рождения сбрасывали с обрыва. И, вообще, как меня земля носит и не разверзается под ногами, дабы поглотить и спасти мир от эстетического кошмара. Мою шикарную шевелюру полагалось предать покраске в один цвет, чему я дико воспротивилась, однако быстро отступила. Любимое мелирование не стоит заключения в подвале.
Так же велено научиться вести себя в обществе с достоинством как подобает баронессе, фильтровать базар от быдловские словечек и освоить этикет в совершенстве. Единственным облегчением было то, что мой английский признали сносным, а произношение терпимым. Зато всё остальное требовалось перекроить и перестроить.
— Вас потом родители не узнают, — довольно пообещал Андрей. — Относительно общения с родными. Вам будет позволено созваниваться с ними, возможно, произойдет и личная встреча. Естественно, не раньше, чем окончим нашу совместную работу над вашим преображением.
— Но… я думала, что смогу сегодня… как они, вообще, без меня и… что они думают… они ведь переживают, — очень сильно стараюсь не зарыдать в голос, не собираюсь доставлять такого удовольствия.
— Ваши родители в полном порядке. Они считают, что вы уехали работать заграницу. Данная версия подтверждается вашей подругой и вашими сообщениями, — уверяет он.
— Какая подруга? Какие сообщения?
— Сообщения отправляются каждый день с вашего мобильного номера. Информацию относительно подруги не могу раскрывать. Вы все узнаете, когда придет время. Не беспокойтесь, ваша семья уверена, что вы находитесь в полной безопасности.
— Сколько потребуется для… Короче, когда я смогу с ними поговорить?
— Всё зависит от вас, Лора. Чем старательнее вы подойдете к выполнению пунктов, тем быстрее получите право на звонок.
Это не просто ловушка, это четко структурированное заключение. Выбора нет. Только иллюзия. Однако фон Вейганд не намерен держать меня под замком вечность, а раз так… есть вероятность вырваться из клетки. Составить план, продумать действия и убежать далеко, чтобы никакие ищейки не сцапали.
«Думаешь, он отпустит тебя после того, как серьезно взялся за дрессировку?» — выражает сомнения внутренний голос.
Я найду путь. Я сделаю всё, что требуется, усыплю подозрения и свалю навечно, хоть в Сибирь, хоть в Гонолулу. Из любой ситуации есть выход.
Глава 7.3
Андрей втирается в доверие, пробует вытянуть меня на откровенность, делает вид, словно тайно сочувствует тяжкой доле несчастной девочки. Не верю ни на мгновение. После выходки Стаса, после всего того, что мне довелось огрести, нельзя расслабляться. Подозреваю, у него есть задание, которому он четко следует, или же стремиться наладить контакт. Но я не намерена облегчать чужие трудности. Кто бы мои облегчил.
Фон Вейганд не появляется целую неделю. Поначалу каждый шорох в пентхаусе заставляет меня вздрагивать и осматриваться по сторонам. Просыпаюсь по несколько раз за ночь, вглядываюсь во мрак и содрогаюсь от завораживающей смеси ужаса и желания. Кажется, будто его пальцы касаются кожи, ласкают и сдавливают мою трепещущую плоть, проникают внутрь, терзают, посылая волны похоти, вынуждают стонать.
Успеваю собрать силы в кучу, постепенно становлюсь собой, шучу, улыбаюсь. Но всё не так. Всё совершенно иначе. И это не пугает, а выглядит странно.
Общество Андрея вносит разнообразие, пусть он и хренов мудак. Изучаю биографию баронессы Бадовской, сдаю экзамен на «отлично». Постепенно подтягиваю навыки этикета. Освежаю в памяти забытые уроки польского. Узнаю подробности своих перелетов. На родной украинской таможне не возникло никаких проблем. Думаю, меня могли принести туда связанную и с кляпом во рту, эффект ожидаем. Разумеется, испанцы не настолько лояльны, поэтому я благополучно продрыхла Барселону, не выходя из самолета, а дальше вы сами знаете.
Андрей намекнул, что у качков, вколовших мне наркоту, были серьезные проблемы. Они ведь не рассчитали дозу, я отключилась на подольше, чем предполагалось изначально.
