Право на Спящую Красавицу - Райс Энн (мир книг TXT) 📗
Она подошла ко мне, коснулась моих губ и глаз. «Все это мое, – сказала она, – и это, – коснулась она сосков, излюбленную мишень для измывательств поварят. – И это, – прошлась она пальцами по животу и пупочку. – Все это тоже мое. – Она сжала мой член и нежно поскребла ногтем головку. Из щелки выступила капля смазки, и тогда ее величество взяла меня за яйца, объявив их также своей собственностью. – Раздвинь ноги, – приказала она и развернула меня к себе задом. Коснулась ануса. – И это – мое».
Я, сам не свой, ответил: «Да, ваше величество».
Потом Королева предупредила: если я вновь попытаюсь бежать, то меня ждут наказания куда хуже ссылки на кухню. Однако, высказала она уверенность, до той поры я буду только радовать ее, и она займется мною вплотную, себе на потеху. Ведь во мне сил больше, чем в принце Геральде, и она станет проверять, каков их предел.
Утром она гоняла меня на Тропе взнузданных, днем выгуливала в саду, после обеда заставляла собирать по комнате предметы, а за ужином наблюдала, как меня порют. Поз для порки имелось много, но особенно нравилось Королеве, когда я опускался на корточки и широко расставлял ноги. Иногда она трогала меня и, стиснув ягодицы, приговаривала: мол, вот эта часть моего тела больше остальных принадлежит ей. Королеве доставляло несказанное удовольствие пороть меня, и в будущем она хотела, чтобы я раздевал ее перед сном и оставался при ней в опочивальне.
На все я отвечал: «Да, ваше величество» и был готов на что угодно, лишь бы оставаться в ее милости, и тогда Королева сказала: дескать, моей попке предстоит самая суровая проверка.
Она развязала меня и, вогнав мне в зад фаллос на палке, отвела обратно в Замок, к себе в покои.
Я сразу понял, что сейчас она перекинет меня через колено и лично отшлепает, голой рукой – как принца Геральда. Я задрожал от предвкушения, в голове моей царил сумбур, и я думал, как воздержаться, не излить семя во время порки, ведь мой член так и дрожал от переполнявшего его возбуждения. Королева же предусмотрела все; она сказала, мол, чашу предстоит опустошить и после вновь наполнить. Не то чтобы она хотела вознаградить меня, но послала за миленькой принцессой, которая тут же взяла мой член в рот. Стоило ей начать отсасывать, как я излился. Ее величество вгляделась в мои глаза, погладила по щеке и по губам и тут же приказала принцессе заново меня возбудить.
Это само по себе стало очередной пыткой, однако вскоре член восстал, и я приготовился к проверке на выносливость. Опасения сбылись: Королева перекинула меня через колено.
«Тебя на славу выпорол Феликс, – сказала она. – Не хуже поработали и конюхи, и кухари. Как думаешь, сравнится ли с ними женщина?» Эмоции, которые меня тогда охватили, словами не передать, но ты, должно быть, и сама их испытала – и с Королевой, и с Феликсом. Чувствуешь себя не лучше, чем когда тебя подвешивают к потолку, или распинают на столе или над кроватью… однако ты более беспомощен, если тебя нагнет господин или госпожа.
Красавица кивнула. Алекси говорил чистую правду. Когда ее саму перекинула через колено Королева, Красавицу полностью оставила выдержка.
– Одного этого испытания довольно, чтобы научить раба покорности и послушанию, – сказал принц. – По крайней мере, на меня подействовало. Позицию ты и сама помнишь: когда лежишь на коленях у хозяина, голова болтается, ноги вытянуты и чуть разведены, а руки приходится держать на пояснице… и спину выгибать. Я изо всех сил старался не касаться членом подола королевского платья, хотя страстно желал этого. Перед тем как меня выпороть, Королева показала все лопаточки и объяснила их достоинства и недостатки. Легкая, говорила она, бьет не больно, скорее жалит, и шлепать ею можно часто, быстро. Тяжелая причиняет настоящую боль, пусть она столь же тонка, как и легкая, и пользоваться ею надо с аккуратностью.
Порола меня Королева от души, время от времени массируя мне зад или пощипывая. Рука ее была тверда, и очень скоро мне стало невыразимо больно. Я уж не чаял дожить до окончания порки.
Каждый шлепок волной расходился по телу. Основной удар, конечно, принимал на себя зад, и он – такой больной и уязвимый – стал средоточием всех мыслей. Чувствуя, как боль разливается по членам, я мог лишь содрогаться, мыча все громче, в голос, мужественно, не прося пощады.
Королева моими страданиями упивалась и за муки часто вознаграждала: заставив смотреть на нее, утирала мне слезы, целовала. Порой даже ставила на колени и, трогая за член, спрашивала, мол, чье это? Я неизменно отвечал: «Ваше, моя Королева, целиком ваше». За подобные ответы она меня хвалила, дескать, отвечай всегда так, без раздумий и колебаний, искренне и преданно.
Закончила она со мной не скоро. Быстренько подхватив лопаточку, нагнула меня через колени и возобновила истязание. Я мычал, скрипя зубами, утратив всякое подобие гордости и достоинства, которое ты, кстати, не прекращаешь демонстрировать. Хотя, может, и во мне что-то оставалось от упертости, но я ее в себе не чувствовал. Потом, закончив, Королева заметила, что зад мой налился идеальным цветом.
Оттенок моей попки так понравился ее величеству, что она не хотела пороть меня дальше, однако не могла остановиться, не выяснив пределов моей выносливости.
«Ну, раскаялся в непокорности, мой юный принц?» – спросила Королева. «Еще как, ваше величество!» – ответил я сквозь слезы, и Королева возобновила порку. Мне оставалось лишь невольно напрягаться и дергаться, что не спасало от боли и ударов, только смешило Королеву.
К тому моменту, как она все же удовлетворилась, я ныл словно сопливая принцесса.
Королева поставила меня перед собой на колени, утерла мне лицо, промокнула глаза платочком и поцеловала, одарив щедрой похвалой. Назначила меня своим лакеем, мастером над гардеробом. Мне одному предстояло одевать и раздевать ее, ухаживать за ее волосами… Многому надо было выучиться, и направлять меня Королева собиралась лично. Не хотела, чтобы меня испортили.
Наивный, той ночью я решил, что худшее позади: измывательства солдат по дороге в Замок, темная и грязная кухня… Конюх завершил мое укрощение, и я стал смиренным рабом Королевы, душа которого принадлежит ей вместе со всеми частями тела.
Как я ошибался! Худшее ждало впереди.
Принц Алекси замолчал и посмотрел на Красавицу, что лежала, положив голову ему на грудь. Она старалась скрыть свои чувства, которых пока еще не поняла. Красавица словно своими глазами увидела все унижения Алекси, однако вместе со страхом в ней пробудилась страсть.
– Мне и то пришлось намного легче, – робко сказала она первое, что пришло на ум.
– Не уверен, – возразил Алекси. – Видишь ли, после кухонных страстей ее величество освободила меня и сделала своим личным рабом. Ты не пережила такого освобождения.
– Так вот в чем суть покорности, – пробормотала она. – Я должна прийти к ней другим путем.
– Если только… не заслужишь мерзейшего наказания. Чтобы пройти его, понадобится недюжинная смелость. Правда, тебя необязательно ему подвергнут, ведь гордыню в тебе уже потихоньку смиряют.
– Сегодня я вела себя отнюдь не гордо, – возразила Красавица.
– Ну нет, еще как гордо, – с улыбкой отметил принц Алекси. – Однако вернемся к моему рассказу: я покорился лорду-конюху и после Королеве. В ее руках сразу позабыл о груме. Я думал о себе как о собственности ее величества: свои же ляжки, попку, член представлял как ее игрушки. Но до полного смирения мне предстояло пройти еще более суровую школу…
Конец обучения Алекси
– Не стану в подробностях рассказывать, как я учился прислуживать, как сносил капризы Королевы. Все эти трудности ты позна?ешь сама, когда начнешь служить Принцу, ведь он, влюбленный, вознамерился сделать тебя своей личной служанкой. Впрочем, тяготы легко пережить, если ты предан госпоже или господину.
Я учился кротости, когда меня ради потехи унижали, и это было нелегко.
Первые дни в услужении у Королевы заняло мое обучение, которое проходило большей часть в пределах ее опочивальни. Я носился по комнате, как принц Геральд до меня, повинуясь любой прихоти повелительницы. За малейшую нерасторопность меня строго наказывали.
