Миллион запретных наслаждений - Паркер К. Л. (читаем книги онлайн бесплатно полностью без сокращений .txt) 📗
С каждым ударом он погружался в меня все глубже, пока на лбу у него не выступил пот, так что даже волосы начали слипаться. Я закатила глаза и снова подумала, что одержима, но решила, что окончательно поверю в это не раньше, чем у меня начнет вращаться голова или я почувствую позыв облевать все вокруг гороховым супом. Конечно, я не сомневалась, что ничего такого не произойдет — разве может что-то настолько прекрасное быть плохим?
Снова кончая, я впилась ногтями в его спину, и мне было наплевать, порву я его дизайнерскую рубашку или нет. Я знала одно: нужно держать его и никогда не отпускать. Это я и делала, даже после того, как Ной, кончив в меня, издал дикий рык, от которого в любое другое время я пришла бы в ужас. Еще пара толчков, и он наконец дошел до полного изнеможения.
Ной прижался лицом к моей груди и обвил руками талию. Он даже не стал выходить из меня. Стояла почти полная тишина. Единственным звуком в комнате было тяжелое дыхание, которое вырывалось из наших грудей, пока мы оба пытались спуститься с небес на землю или просто растянуть мгновения полного кайфа.
Я его не отпускала, гладила по волосам и целовала в макушку, а потом прижалась к ней щекой. Я не могла отпустить его. Черт возьми, я не отпустила бы его ни за что на свете.
Впервые после того, как я приняла решение продать себя, меня охватил настоящий ужас. Когда это произошло?
В ту минуту я поняла, какой остаюсь неопытной и глупой: провинциальная девчонка, решившая сыграть в высшей лиге с мужчиной, который для меня был больше, чем сама жизнь.
Когда прошла, как мне показалось, вечность, мы наконец отпустили друг друга, и я отправилась в ванную, чтобы снова принять душ. Конечно, вымыться было нужно. Но на самом деле я хотела немного побыть одна — собраться с мыслями. Ударили горячие водяные струи, и на глаза навернулись слезы. Я беззвучно заплакала.
Притворство, стена, за которой я пряталась, маска стервозности — все это начинало стремительно рушиться. Я стала обычной девчонкой, влюбившейся в мужчину, считавшего меня только своей собственностью и не воспринимавшего как влюбленную в него женщину. И я действительно принадлежала ему, принадлежала во всех смыслах этого слова.
Я мысленно вернулась к поездке в лимузине. Тогда мне показалось, что он сказал, что любит меня. Сердце замерло и провалилось куда-то глубоко-глубоко, на самое дно, где затаилось в ожидании, что его извлекут на свет и преподнесут тому единственному мужчине, которому я могла отдать его добровольно.
Но он совсем не это хотел сказать, верно? Это просто я совершенно неопытная. Глупая, наивная маленькая девочка.
Ной Кроуфорд был человеком, которому принадлежал весь мир, я ничего не могла ему дать. Но, Господи Боже, я полюбила его. Полюбила до безумия.
Словно из ниоткуда появился Ной. Открыв дверь душевой кабинки, он застал меня врасплох.
— Я буду принимать душ в комнате для гостей и просто хотел сказать тебе, что если ты закончишь раньше… — Он вдруг замолчал и нахмурился. — Ты плакала?
Я, отвернувшись от него, начала вытирать глаза.
— Нет… Конечно нет, с чего бы мне плакать? — солгала я. — Что за глупый вопрос? Просто мыло в глаза попало.
Он, взяв меня за подбородок, медленно повернул к себе. Что-то странное было в его глазах, но, прежде чем мысли мои успели углубиться в страну идиотов-мечтателей, я сообразила: это всего лишь отражение того, что живет в моих глазах. И от этого мне стало страшно. Снова. Потому что я в ужасе представила себе, какие могут быть последствия, если он поймет, что я чувствую. Наверное, он в ту же секунду отвезет меня вместе с договором в «Прелюдию» и потребует заменить товар или возместить его стоимость.
Ведь он ко мне не испытывал ничего подобного. Ему это было не нужно. Да он просто не мог ничего подобного испытывать.
— Ну ладно, если ты уверена, я пойду… — Он кивнул на дверь ванной.
— Да, у меня все нормально, — сказала я и даже изобразила улыбку. — Иди, а то я сейчас замерзну.
— О, этого мы допустить не можем. — Он наклонился и, пока брызги падали на его обнаженную грудь, поцеловал меня сначала в оба соска по очереди, а потом в губы, после чего подмигнул, усмехнулся и ушел.
Точно так же, как он ушел бы, если бы узнал, какие чувства я начинаю к нему испытывать, что, разумеется, не было частью контракта. Даже более того, противоречило правилу «без всяких условий и обязательств». Теперь мне нужно было разгрести все это дерьмо и оставить минуту слабости в прошлом.
Это было в моих силах. Да, я могла выбросить из головы глупые чувства, оставаясь с ним на том уровне, который выбрал он сам. Мне и не через такое доводилось проходить.
Я не была слабой, легкоранимой натурой. Я была сильной женщиной. Неунывающей. Я сделала все, что было в моих силах, чтобы помочь родителям, предотвратить потерю любимой мамы — основы всего, что нас объединяло. Я слепо продала себя тому, кто сделал самую большую ставку, чтобы у нее, у нас всех появился хоть какой-то шанс выстоять в этой борьбе.
Я могу пройти через это. Я должна это сделать.
Ной
Половину следующего утра я, взявшись за голову, просидел в кабинете за столом. Ночью не мог заснуть, потому что перед моим мысленным взором стояло выражение лица Дилейн. Оно преследовало меня. В ее глазах что-то изменилось. Раньше я уже где-то видел такое выражение, только никак не мог вспомнить где.
Дилейн солгала мне. Она плакала. Но все равно не призналась бы, вот мне и пришлось делать выводы самому. И это было совсем не сложно: она чувствовала себя пленницей в моем доме. Несмотря на то что я дал ей практически полную свободу, она продолжала оставаться узницей, обязанной удовлетворять меня всякий раз, когда у меня возникает желание. Почему мне раньше не приходило в голову, что для нее это может быть унизительным? Да, я встречал немало женщин, которые сами бросались на меня, но они это делали по собственной воле, а не потому, что им за это платили и ничего другого им не оставалось.
Встав из-за стола, я направился в личную ванную. Набрав в ладони холодной воды, брызнул в лицо. Еще раз, потом еще… Ничто не могло разогнать туман в голове. Тогда я взял полотенце и вытерся. Но тут заметил свое отражение в зеркале и замер.
Я понял. Я превратился в того человека, которого презирал больше всех на свете, — в Дэвида Стоуна.
В конце концов, я сделал именно то, что мог сделать он, с той лишь разницей, что заплатил за долгосрочный контракт, а не взял ее на одну ночь. Я использовал ее для своих целей, совершенно не задумываясь, как это отразится на ней. Причем использовал, убедив себя, что она сама пошла на это и, следовательно, понимает, что делает. Может, оно так и было, но это не значит, что я должен был этим пользоваться. Что, если у нее с головой не все в порядке? Мне она ненормальной не казалась, однако кто в здравом уме пойдет на подобную сделку? Тот, кого приперли к стенке, вот кто.
Если я пользуюсь чьим-то безвыходным положением, чем я лучше Дэвида? И то, что я не знаю всех ее обстоятельств, — вовсе не оправдание. Можно было и догадаться: Дилейн, да и любая чокнутая шлюха, решилась бы на такое только в самом крайнем случае. Как ни крути, я повел себя неправильно.
Вернувшись в кабинет, я посмотрел на телефон, стоявший на письменном столе, мысленно приказывая ему зазвонить. Я, словно настоящий мазохист, хотел узнать, какие невзгоды толкнули ее на этот шаг. Живущий во мне благородный рыцарь рвался помочь ей. Вот только на самом деле я был не рыцарем, а злым гением.
Наверное, жизнь с Дилейн, пусть и недолгая, наградила меня каким-то суперэкстрасенсорным восприятием: уже в следующую секунду чертов телефон начал трезвонить. Вдруг мне расхотелось, чтобы это был Шерман: если он подтвердит мои подозрения, что Дилейн была в психушке, когда приняла это решение, я просто не буду знать, как поступить.
Сделав глубокий вдох, чтобы успокоиться, я взял трубку:
