Леди для Конюха (СИ) - Черная Лана (читать хорошую книгу .TXT) 📗
Он повторяет свой вопрос, но я лишь упрямо мотаю головой и сползаю по стеночке на пол. Но Карабас не позволяет мне упасть, перехватывает, садясь на пол, и усаживает меня к себе на колени. Проводит ладонями по моим ногам, обжигая прикосновениями на бедрах. И там, где он касается, все горит сотней маленьких иголочек. Прикрываю глаза, откидываясь ему на грудь. Он рвано выдыхает и утыкается носом в мою макушку, жадно втягивая аромат моих волос.
— Ты пахнешь пупсами, малышка, — и совершенно точно улыбается, хоть я не могу видеть его лица. А я закусываю губу, ощущая, что краснею. И мне безумно стыдно, потому что я не топ — модель, не пахну дорогим парфюмом и моюсь исключительно детским шампунем. И я уже раскрываю рот, чтобы ответить, но Карабас снова меня удивляет.
— Божественный аромат, девочка моя.
Собирает мои волосы в ладони и трется о них лицом, как полный псих. А я сижу на его коленях и не могу пошевелиться. Потому что это так не похоже на то, что случилось пару минут назад. Потому что это уже не просто секс или похоть. Это нечто большее. Или же я снова, как полная дура, начинаю видеть то, чего нет и в помине. Придумываю сказки, хотя уже давно из них выросла.
— Не думай, — шепчет Карабас, щекоча шею горячим дыханием. Волосы накручивает на кулак, запрокидывает мое лицо, и я снова тону в синеве его глаз. — Просто не думай, — выдыхает в губы. Языком проводит по нижней губе, слизывая мой тихий стон. И я размыкаю губы, ловя его, прихватываю зубами, наслаждаясь их вкусом, точно самой восхитительной сладостью в мире. Его тихий рык сплетается с моим стоном, а язык врывается в мой рот. И сейчас в нем нет ни капли нежности, только дикая, необузданная страсть и желание присвоить меня. Он не целует, он берет меня языком, грубо, яростно. И это сводит с ума похлеще его члена во мне. Срывает все планки, начисто лишая рассудка, потому что я отвечаю ему с той же яростью, кусая и слизывая кровь, рыча и толкаясь навстречу его возбуждению, упирающемуся мне между ягодиц. И задыхаюсь, когда он заполняет меня до упора.
— Ох… — выдыхает, широко раскрытым ртом хватая воздух. — Твою ж… — рычит, срываясь на мат, когда я приподнимаюсь, почти высвободив его член из своего лона, и резко сажусь, ощущая его так глубоко, что дыхания почти нет. Но я снова и снова повторяю свои движения, с глупой улыбкой наблюдая за исказившим лицо Карабаса наслаждением.
— О да, мой сладкий, — шепчу, прогибаясь в спине, чтобы еще острее, еще глубже вобрать его в себя. И это чистый кайф видеть его таким обнаженным в своих эмоциях. Я с неистовой жадностью впитываю каждую его черточку, запоминаю каждый вздох и стон, потому что еще никогда не видела ничего совершенней. Да я вообще не видела прежде мужчину в таком экстазе. А уж тем более, когда причина его удовольствия — я сама.
И когда он застывает на самом пике, резким движением пытаясь «сдернуть» меня с себя, я лишь сильнее прижимаюсь бедрами к его паху, срываясь в пропасть вместе с ним. Он глухо рычит мне в шею, ладонью обхватив мою шею, и до боли кусает, заглушая крик. А я впиваюсь зубами в его плечо. Нас бьет крупная дрожь. Судороги еще сокращают мышцы лона вокруг его подрагивающего члена, продлевая агонию удовольствия.
— Безумие… — шепчу, языком оглаживая след от своих зубов. — Это все безумие.
— Но какое сладкое… — низким бархатным голосом парирует Карабас.
Я прячу улыбку на его плече. Но он все понимает без слов. Обхватывает ладонями мою грудь, снова сбивая дыхание и разжигая огонь.
И вот это точно безумие, опасное и бесстыжее, потому что не может такого быть, что я снова хочу его. Что этот его собственнический жест обожжет новым желанием. Это просто невозможно, потому что отголоски прежнего оргазма еще волнуют кровь и щекочут мышцы.
— Черт, — выдыхаем в унисон. И так же в унисон смеемся, но когда Карабас зажимает между пальцев тугую горошину соска, мне уже не до смеха.
— Я… — задыхаюсь, чувствуя, как его член, который все еще во мне, наливается кровью и таким же раскаленной жаждой.
— Похоже, наши желания совпадают. Да, малышка?
Я бессильно киваю, а он довольно смеется, растирая сосок подушечками пальцев. И я выгибаюсь навстречу, а он вдруг резко подхватывает меня под талию и ссаживает с себя. Смотрю на него с недоумением, и обида растекается по лицу едким румянцем.
Карабас смотрит жадно, как недавно я, с наслаждением впитывая каждую черточку моего лица. Опускает взгляд на грудь с торчащими сосками и ниже, туда, где все пульсирует и по — прежнему жаждет его. он прикасается взглядом так нежно и похотливо, что я шире развожу бедра, испытывая нереальный кайф. Закусываю губу, раскрывая себя ему. Вижу, как тяжелеет его дыхание, а в синеве глаз разгорается настоящий шторм. И в это самое мгновение я точно знаю — я сошла с ума, и мне это чертовски нравится. Как и та бесстыдница, что накрывает ладонью горячую плоть и под немигающим взглядом разводит набухшие складочки. Как эта развратница, что медленно погружает свои пальцы в истекающее влагой лоно, наблюдая, как дергается кадык у Карабаса. На моих губах расцветает шальная улыбка. Подношу влажные пальцы и медленно, словно кошка, облизываю их. Мне нравится, как он смотрит на меня, словно готов сожрать всю целиком. Нравится, как внимательно он следит за моими губами, обхватывающими пальчик за пальчиком. И даже не сомневаюсь, чем он хочет заменить их. И это…осознание сильными толчками отзывается внизу живота. Как и моя жажда узнать, такой же он сладкий там, как и его губы.
И я подаюсь к нему, но тут же замираю, остановленная стуком в дверь.
— Карина! — голос Матильды возвращает в реальность, швыряет об пол, как хрустальную туфельку. — Карина, ты здесь?
Я застываю, тяжело дыша, и не могу ничего сказать: язык словно прилип к нёбу. И паника накрывает с головой. Озираюсь по сторонам, как затравленная охотниками добыча. Резко вскакиваю, по — прежнему игнорируя настойчивый стук Матильды. Мечусь по маленькой комнатушке, дрожащими руками приводя себя в божеский вид. Но едва дергаю чашку лифа, как мое запястье перехватывают сильные пальцы.
— Успокойся, — твердо говорит Карабас, уже полностью одетый. Я смотрю на него и стону в голос, бессильно уронив руки вдоль тела. Нам ничего не скрыть, потому что Карабас просто воплощение похоти и секса, а засос на его шее (и когда я только успела его поставить?!) просто кричит о том, чем мы тут занимались. А он тем временем аккуратно поправляет на мне бюстгальтер, затем платье. Разорванные трусики прячет в карман брюк и сплетает наши пальцы. Его губы находят мои, успокаивая. И я выдыхаю с шумом.
— Я сейчас иду, Матильда, — говорю как можно спокойнее, хотя внутри цветет настоящая буря. — Объявляй номер.
— А кто будет танцевать? — изумляется девушка за дверью.
— Идем, — улыбается мне Карабас, снова перебив на полуслове.
Открывает дверь, не выпуская моей руки.
Не обращая внимания на вытянувшееся в изумлении лицо Матильды, он склоняется так близко ко мне, что губы касаются ушка.
— Покончим с этим, чтобы я мог, наконец, вы…любить тебя как принцессу, детка.
Я не помню, как мы добираемся до номера. Время перестало существовать, едва заиграла музыка и Карабас увлек меня на танцпол. Все исчезает: голоса, взгляды, звуки. Остается только он. Его руки, сильные и нежные. Его хриплый голос, нашептывающий глупости, от которых зашкаливает пульс и дрожат колени. Его запах, обволакивающий будто паутина, куда попала глупая букашка. И я схожу с ума, растоворяясь в этом мужчине, позволяя ему все.
И он пользуется этим, укладывая на постель точно хрустальную. Ласкает взглядом, руками, губами. Оставляет метки, принимая в ответ следы моей страсти. Поднимая на вершину и отпуская в полет, чтобы поймать и прижать к себе, совпадая каждым изгибом и, кажется даже молекулой.
Но едва сквозь задернутые шторы просачиваются робкие лучи зимнего солнца, я остаюсь одна в огромной постели номера люкс.
Карабас одевается быстро, как солдат по тревоге, и ни разу не поворачивается ко мне лицом. А мне так хочется узнать, как он выглядит. Не выдумывать образ, чувствуя себя глупо от того, что никак не могу собрать воедино разрозненные кусочки внешности. Только поэтому я делаю вид, что сплю, одним глазком подглядывая за его быстрыми, но четко-выверенными сборами. В комнате царит полумрак и все кажется отголоском минувшей ночи. Будто он сейчас усмехнется и вернется в постель, лаская и дразня. Но он одним ловким движением накидывает на плечи рубашку, пряча под темной тканью тугие мышцы в белесых отпечатках шрамов. Закусываю губу и прячу под подушки ладони. Пальцы жжет от нетерпения снова коснуться горячей кожи, пересчитать выпуклые позвонки, перечеркнутые следами лезвия. Кончиками коснуться жесткой щетины, очертить контур полумаски и зарыться в мягких волосах. Просто насладиться этим мужчиной, что не захотел открыть своего лица. Ощутить силу его желания: какой он твердый и большой, как двигается во мне, выбивая из груди такие звуки, о которых я и подумать не могла. До него. Карабас как виртуоз, настраивающий инструмент так, как чувствует только он. Правильно или нет — неважно. Главное, только для него. И это странное чувство щекочет легким перышком внизу живота. Если мы так идеально совпадаем, то почему он сбегает? Что не так?
