Сложности любви - Картленд Барбара (бесплатные книги полный формат TXT) 📗

Барбара Картленд

Сложности любви

Глава 1

1811 год

– Нет! – произнес маркиз Осминтон. Имоджин Харлоу топнула ножкой.

Ножка была просто чудной, но лицо леди Харлоу, обычно такое прелестное, было сейчас искажено от злости, и потому она выглядела не слишком привлекательно.

– Как можно быть таким жестоким… таким эгоистом?!

– Да, такой вот я человек, – усмехнулся маркиз, – и нисколько не стыжусь этого.

– И напрасно! – с негодованием воскликнула она. – Неужели можно не думать ни о чем и ни о ком, кроме себя?!

– Давным-давно я понял одну вещь: жизнь становится трудной и невыносимой как раз тогда, когда я думаю о других. А если я занят своей собственной персоной, все идет тихо и гладко, – как ни в чем не бывало парировал маркиз.

– Ну сейчас-то, положим, все не так уж и спокойно, – съязвила леди Харлоу, – и я не понимаю, почему вы не можете попросить принца пригласить меня на ужин хотя бы один раз. В конце концов, вы бываете там чуть не каждый вечер.

– Принц проводит это время в небольшом кругу своих близких друзей, – объяснил маркиз.

– А почему я не могу стать одной из них? – спросила леди Харлоу. – Или вы ревнуете? Если это так, Хилтон, то я почти готова простить вас.

– Я вовсе не ревную по той простой причине, которая вам так же хорошо известна, как и мне. Его королевское высочество предпочитает более зрелых женщин. А вы еще слишком молоды, Имоджин, и мне кажется, что это объяснение будет для вас наилучшим. Вот лет эдак через десять вы, может быть, покажетесь регенту весьма соблазнительной особой.

– Я и через десять лет не стану старухой! – с вызовом заявила Имоджин Харлоу.

На лице маркиза мелькнуло подобие улыбки. Так и есть, она попалась на приманку и сразу же забыла про главную цель разговора. А главным для нее было получить приглашение на ужин в Карл-тон-Хаус, где принц Уэльский, недавно назначенный регентом, проводил время с теми мужчинами, которых считал своими близкими, преданными друзьями, и в окружении женщин, казавшихся ему наиболее привлекательными. В то время его фавориткой была леди Хартфорд. Этой женщине было уже за пятьдесят, но она смогла вытеснить из сердца принца его предыдущую любовь – миссис Фитцгерберт.

Маркиз же, хотя никогда и не сказал бы об этом вслух, вовсе не думал о каких-то там чувствах принца или леди Харлоу, когда решил никоим образом не способствовать их неофициальному знакомству.

Несомненно, Имоджин Харлоу была весьма привлекательной и соблазнительной особой. По крайней мере он так считал в данный момент своей жизни. Но Хилтон прекрасно знал: как и все другие любовные интрижки, этот роман не будет долгим.

Когда-то эта женщина решила заполучить маркиза и сделать его своим любовником. И без особого труда добилась своего. Муж ей нисколько не мешал, потому как терпеть не мог светское общество и лондонские развлечения. Все время он проводил в своем поместье в Глостершире, где с упоением занимался разведением коров и быков. И, надо сказать, достиг на этом поприще замечательных результатов: его питомцы всегда выходили победителями на различных смотрах и конкурсах.

Имоджин Харлоу была хороша собой и знала это; деньги к ее мужу текли просто рекой, так что утвердиться в лондонском высшем обществе ей было нетрудно. Ей рады были и в Девоншир-Хаусе, ее приглашали на самые изысканные приемы и в Бедфорд-Хаус и в Ричмонд-Хаус. Только двери Карлтон-Хауса до сих пор были закрыты для нее. Леди Харлоу отчаянно хотелось прорваться туда, и потому она решила немного сменить тактику.

– А я-то думала, что вы любите меня, Хилтон, – жалобно произнесла она, словно маленькая девочка. От такого тихого, нежного голоска у большинства мужчин дрогнуло бы сердце. Но маркиз ничего не ответил, и, подождав немного, она продолжала: – Знаю, вы мне этого никогда не говорили, по крайней мере таких слов. Но ведь вы не станете отрицать, что я вас привлекаю и возбуждаю и что нам всегда так хорошо вместе!

Имоджин произнесла последние слова почти искренне, и ее пылкость не укрылась от маркиза. Но он лишь с еще большим равнодушием и холодностью посмотрел на нее.

Этот человек давным-давно привык к тому, что всем женщинам надо платить за то наслаждение, которое они доставляют. Если не деньгами, то драгоценностями – словом, всем, что взбредет им в голову. И сегодняшняя сцена – лишнее тому подтверждение.

А не уступал маркиз по одной простой причине: ни к чему давать лишний повод для толков и пересудов, а не то, глядишь, все обиженные мужья бросятся в Лондон в надежде отомстить. Его и так беспокоило, что лондонские сплетники могут догадаться об их связи. Так что он не горел желанием дать им почву для этих подозрений.

И следовательно, как бы ни устраивала его эта женщина в интимной обстановке, на людях маркиз всегда бывал крайне осторожен и довольно редко показывался с ней в обществе.

Леди Харлоу так и не дождалась ответа. Она отошла от окна и приблизилась к маркизу. Тот с неподражаемой элегантностью откинулся на спинку бархатного кресла.

Маркиз Осминтон был одним их тех редких людей, способных вызывать восхищение всех окружающих. И не только потому, что он был необычайно красив, статен, прекрасно сложен и одевался с необыкновенным изяществом и вкусом. Ему завидовали все молодые щеголи и франты и называли его истинно светским человеком. Ни один из приближенных принца не мог более ловко и аккуратно править экипажем, укрощать самых горячих скакунов или точно стрелять из пистолета, чем он.

– Не только женщины восхищаются вами, Хилтон, – как-то промолвил принц, – но, черт побери, и мужчины признают ваши достоинства, хотя и страшно завидуют вам. – И маркиз понял, что за этими словами скрыты досада, ревность и задетое самолюбие. Принц сам жаждал восхищения, правда, вел себя вовсе не безупречно и наделал немало долгов, потому его чаще осуждали, чем радостно и одобрительно приветствовали.

Тем не менее у него были и друзья, правда, немногочисленные, и маркиз в их числе, которые прекрасно знали и высоко ценили исключительные достоинства принца. Вот потому-то однажды миссис Фитцгерберт, которая всегда поддерживала Осминтона, со вздохом заметила:

– Вы так хорошо влияете на принца. Жаль, что я не могу сказать того же обо всех остальных его друзьях.

Однако, хотя окружающие и восхищались маркизом, далеко не все любили его. Он был известен как человек со сложным характером, зачастую жестокий и безжалостный и, как сказала леди Харлоу, чрезвычайно эгоистичный. Но это было неудивительно, если учесть то обстоятельство, что, будучи еще совсем молодым, он унаследовал не только древнее и всеми почитаемое имя, но и огромное состояние. Его многочисленные владения были гордостью Англии, достойными образцами ее величия и роскоши. И потому, вполне понятно, маркиз был полон сознания собственной важности и исключительности.

– Ну пожалуйста, Хилтон, – опять повторила леди Имоджин, становясь напротив него. Молодая женщина прекрасно знала, что делает: ведь теперь он не может не заметить соблазнительных изгибов ее прекрасного тела под прозрачной тканью воздушного платья. Сейчас она была просто обворожительной, в глазах светилась мягкая покорность, пухлые алые губки манили и будили желание…

Однако темные, всепонимающие глаза маркиза смотрели, казалось, сквозь леди Харлоу, и он довольно жестко произнес:

– Этот разговор уже начинает мне надоедать, Имоджин. Если я говорю нет, это означает – нет!

На глазах леди Харлоу выступили слезы (причем ей пришлось изрядно постараться).

– О, Хилтон, – совершенно несчастным голосом проговорила она и горестно скривила губки.

Маркиз рассмеялся, но смех его был совсем не добрым.

– На меня не действуют слезы, – заметил он, – они не только не трогают меня, а скорее раздражают. – Обхватив одной рукой леди Харлоу за талию, он другой приподнял ее подбородок и проговорил: – Если вы прекратите изводить меня и донимать глупыми просьбами, я подарю вам браслет. Тот самый, которым вы так восхищались вчера на Бонд-стрит…