Нежные узы - Смит Бобби (лучшие книги онлайн .txt) 📗

Бобби Смит

Нежные узы

Пролог

Луизиана, 1842 год

Худощавый темноволосый юноша и чистокровный вороной жеребец двигались словно единое целое внутри загона неподалеку от конюшни Уиндоуна. Седовласый опытный конюх с одобрением наблюдал за ними. Будучи тринадцати лет от роду, Клэй Корделл управлялся с конем с легкостью хозяина, едва прикасаясь к нему. Заставив жеребца проделать все упражнения, Клэй пустил его медленным шагом, чтобы остудить. Все это время он поглаживал лоснящуюся шею умного животного, превознося его изящество и ловкость.

– Молодец, Ворон! – сказал Клэй.

Его серые глаза были широко распахнуты от возбуждения. Он сам выучил двухлетнего жеребца и был очень доволен достижениями Ворона.

– Что скажешь, Эб? Получится у меня из него скаковая лошадь?

Старый негр ответил с улыбкой:

– Думаю, да, мастер Клэй. Старина Ворон поторапливается. Да, сэр, так оно и есть.

Он был горд мальчишкой и тем, как тот работает с лошадью.

– Спасибо.

Клэй поклонился, услышав краткую похвалу, высказанную после длительных раздумий. Он уважал мнение Эба больше, чем любого другого человека, за исключением отца.

– Просто продолжайте в том же духе, и Ворон довольно-таки скоро будет готов к бегам.

– Правда? – поинтересовался Клэй с юношеским задором.

Эб кивнул, выражение его лица стало более серьезным.

– Но если Ворон будет готов, это не значит, что ты можешь участвовать в бегах. Тебе еще рановато, Клэй.

Клэй тут же успокоился.

– Я знаю.

– Хорошо, что ты это понимаешь, – заметил Эб, распахивая ворота, чтобы выпустить его, – а теперь заведи коня внутрь и вытри.

Клэй повиновался, прежде всего позаботившись о Вороне. Методично и тщательно вытирая жеребца, он думал о том о сем. С тех пор как он себя помнил, ему не хотелось заниматься ничем иным, кроме как лошадьми для скачек. Его отец это знал. Хотя у них никогда не было много денег, он постарался скопить и купить Клэю Ворона. Мать страшно протестовала против такого расточительства, но отец уговорил ее, к большому облегчению Клэя.

Клэй твердо решил доказать им обоим, что деньги не пропали даром. Суммы выигрыша на бегах были большими, так что если бы он только смог выставить Ворона и победить... А когда Ворон больше не сможет участвовать в бегах, можно будет устроить конный завод и растить его потомков. Клэй давно все продумал. О лошадях Корделла заговорят в Луизиане, и он так разбогатеет, как никому и не снилось.

Клэй только что закончил приводить в порядок Ворона и уже выходил из конюшни, когда вдруг увидел, как по подъездной аллее приближается карета матери.

Он очень обрадовался, что мать возвращается из Нового Орлеана – она ездила туда за покупками.

Клэй ждал ее приезда. Зрелость, которую он демонстрировал при обращении с лошадью, вдруг куда-то исчезла. Он побежал к дому со всех ног.

Клэй буквально поклонялся своей матери – великолепной Эвелине Корделл. Для него она была самой нежной, любящей, самой красивой женщиной на свете. То, что она красавица, признавали все. Насчет иных ее качеств у окружающих были и другие мнения. Покорный и обожающий свою мать, Клэй был слишком молод, чтобы понять, что у нее может быть и иная сторона жизни. Он не думал, что за образом матери, который она демонстрировала ему, может скрываться и другая женщина. Клэй знал лишь то, что любит ее всем сердцем и что ему не терпится увидеть ее после разлуки.

Эвелина Корделл была красавица с черными роскошными волосами и фарфоровым цветом лица, очаровательными серыми глазами и величавой фигурой. Подъезжая к дому, она рассматривала его с выражением ненависти и отвращения: «Тоже мне дом на плантации!»

И правда, дом был каким-то неуклюжим, с двумя верандами, неумело приделанными спереди и сзади. Он явно выбивался из строя более изящных домов соседей-плантаторов. Хотя этот дом и был большим, но в нем не было тех удобств, которые имелись у соседей, а выгоревшая и осыпающаяся краска молчаливо свидетельствовала о том, что владельцы дома отчаянно нуждаются в деньгах.

Эвелина знала, что лишь благодаря своей гордости она влачит это томительное и убогое существование.

Но с этим покончено! С нее хватит! Это доказала ее небольшая «поездка за покупками» в Новый Орлеан. Она устала от бесконечной бедности и, что гораздо важнее, устала от мужа Филиппа. Слишком много времени она уже потеряла, слушая его пустые обещания.

Оставив Новый Орлеан и тайного любовника, Эвелина всю дорогу готовилась к предстоящему объяснению с Филиппом. Их брак подошел к концу. Филипп должен с этим согласиться. Она покинет его и никогда больше не вернется.

Карета остановилась перед домом. Эвелина хитро улыбнулась себе. Скоро с фарсом будет покончено. У нее наконец-то будет то, чего ей всегда хотелось... чего она всегда заслуживала. Распрощается с Филиппом. Ей никогда больше не придется терпеть лишения. С этого момента жизнь ее будет превосходной.

Эвелина уверенно покинула наемный экипаж и направилась вверх по ступеням.

Дверь кабинета распахнулась; в этот момент Филипп Корделл сосредоточенно думал, как управлять плантацией и платить по счетам. Он не любил, когда ему мешают, нахмурился и недовольно поднял голову. Но хмурое выражение исчезло тут же, как только в комнату величаво вошла Эвелина. Все мысли о финансовых проблемах померкли перед ее великолепием.

– Эвелина, дорогая, ты вернулась!

Филипп встал, чтобы обнять ее. Его карие глаза затуманились от восхищения. Он все еще любил свою жену с той же страстной привязанностью, какую испытывал к ней вдень свадьбы. Он отчаянно скучал по ней все это время.

– Филипп, – холодно ответила Эвелина, не реагируя на теплый тон супруга.

Ошеломленный ее холодностью, Филипп остановился на полпути:

– Что-то случилось?

– Нам надо поговорить, – скороговоркой ответила она, желая побыстрее закончить разговор.

Ей есть чем заняться... куда идти... есть люди, которые ее ждут.

– Конечно, но сначала разреши поприветствовать тебя, поздравить с возращением домой, – мягко проговорил Филипп и потянулся к ней.

Все, о чем он мог думать в этот момент, так это об удовольствии снова обнять жену, ощутить вкус ее винно-сладких поцелуев и еще раз сделать ее своей.

Эвелина прекрасно знала, как она действует на Филиппа. Муж часто говорил, что ее рот с полной нижней губой просто умоляет о поцелуе. Судя по его стремительному приближению, он хотел сделать это прямо сейчас. Но Эвелина не могла больше терпеть его объятия. Когда Филипп попытался ее обнять, она резко уклонилась.

– Нет, Филипп, – твердо заявила она.

– Эвелина! В чем дело?

Эвелина знала, что должна пройти через это как можно быстрее. Она повернулась к нему с высокомерием и холодностью.

– Я ухожу от тебя, Филипп, – произнесла она голосом, полным презрения.

К тому моменту как Клэй добрался до широкого парадного крыльца, мать уже скрылась внутри. Зная, какое большое значение она придает внешнему виду, он поправил одежду и пригладил рукой густые, растрепавшиеся от ветра волосы. Надеясь, что выглядит прилично, Клэй зашел в дом и обнаружил, что мать уже в кабинете отца.

Очень хотелось проскользнуть вслед за ней, потому что дверь осталась приоткрытой, но что-то заставило его задержаться. Сегодня рано утром отец строго-настрого запретил себя беспокоить. Ему надо было заняться важными документами. Клэй помнил об этом и нетерпеливо ждал за дверью, стараясь остаться незамеченным. Он пытался услышать, о чем говорят родители. Он просто хотел поздороваться с матерью.

– Я ухожу от тебя, Филипп.

Заявление матери подействовало на него словно холодный душ, смывший все краски с его лица. Уходит? Она же только вернулась! Зачем ей снова куда-то отправляться?

Он нахмурился, пытаясь понять, что происходит.

Ни Филипп, ни Эвелина не догадывались о присутствии сына.