Нежные узы - Смит Бобби (лучшие книги онлайн .txt) 📗
Эвелина поднялась и перешла в другую часть комнаты, явно отгораживаясь от него.
– Ну, я думал...
– Что ты думал?
Она повернулась и взглянула на него. Выражение ее лица было насмешливым.
– Я думал, ты нас любишь и...
Он не закончил. Мать перебила его ироничным смехом.
– Ты думал, что я все еще люблю тебя и твоего отца?
Сарказм потряс Клэя до глубины души. Он сидел молча и неподвижно, а мать изрыгала яд правды по поводу ее чувств. Филипп знал, как Эвелина относится к нему и сыну, но не отваживался рассказать об этом юному Клэю.
– Мальчик мой, неужели у тебя сложилось впечатление, что я хочу вернуться к вам? – с недоверием поинтересовалась она. – Ты и правда думал, что я прибегу обратно в Уиндоун спустя столько времени только потому, что вы заработали немного денег?
Челюсть Клэя напряглась от неожиданности.
– Я так понимаю, этого ты и хотел. Но я никогда не вернусь к вам. Отец объяснил тебе это?
– Нет! – выпалил Клэй.
– Так, значит, это и есть твой план?
– Да, – твердо ответил он, напряженно вглядываясь в нее с другого конца комнаты.
Он долго ждал этого мгновения и часто представлял себе этот разговор. Представлял, как предложит матери несметные богатства, как она заключит его в объятия, скажет, что любит его и вернется в Уиндоун вместе с ним. И они счастливо заживут семьей. Но то, что происходило в действительности, не имело ничего общего с тем, что себе представлял Клэй.
Она была совершенно не такой, какой он себе ее представлял. Вглядываясь в нее, он раздумывал: когда ее красота начала увядать, а глаза стали такими холодными?
Эвелина цинично усмехнулась, подойдя к нему вплотную. Она подняла руку и снисходительно потрепала его по щеке.
– Дорогой, не важно, насколько вы с отцом разбогатели, я не вернусь. Я счастлива. С чего это мне возвращаться к жизни в адской дыре?
Поднимаясь, Клэй рассвирепел:
– Уиндоун не адская дыра! Это дело вкуса.
Эвелина пожала плечами:
– Я ненавидела жизнь на этой глупой ферме. Терпеть не могла ее с первого взгляда. Возненавидела твоего отца за то, что он завез меня в такую дыру. Сейчас у меня есть все, что мне когда-либо хотелось иметь, Клэй. Я совершенно довольна жизнью и не испытываю никакого желания ее менять. Можешь оставить свои деньги при себе. У меня нет в них необходимости.
Клэй стоял совершенно неподвижно.
– Но я работал годами, чтобы дать тебе то, что ты хотела...
– Клэй, единственное, чего я хотела от вас, так это свободы. Я получила ее с того дня, как ушла, – проговорила она с решительной жестокостью, разговор ей явно наскучил. – Ты мой сын, но, полагаю, я отношусь к тому типу женщин, которым не следует иметь детей, не говоря уже о муже.
При этих словах он внутренне сжался.
– Но вы с отцом никогда не разводились...
– Это лишь дело техники, Клэй. Я была убеждена, что он разведется со мной после моего бегства, но он никогда не обращался к закону... – Она элегантно подняла плечи. – По сути дела, это никогда меня не волновало. Я давно поклялась, что больше никогда не попадусь в ловушку брака. Так что это и правда не имело значения.
– Понятно, – процедил он сквозь зубы. Холодная беспомощная ярость медленно переполняла Клэя по мере того, как он понимал правду. Она не любит ни его, ни его отца. Она не хочет возвращаться ни сейчас, ни потом и, наверное, никогда не хотела. Все годы, которые он посвятил завоеванию ее сердца, пропали даром. Его мечта о том, что они снова станут одной семьей, так и осталась мечтой, детской мечтой.
Клэй начал понимать позицию отца, понял, насколько мудрым человеком он был. Отец знал все о чувствах матери, но не хотел развеять иллюзии сына или настроить его против матери. Он дал Клэю возможность узнать правду самому. И этот болезненный урок, преподанный с такой живостью, подействовал на него больше, чем все возможные разговоры отца.
– Надеюсь, это так, – продолжала Эвелина, все время приближаясь к коридору.
Она остановилась в проеме, явно вынуждая его уйти.
– Теперь у меня моя собственная жизнь, и я не хочу ничего менять.
Мгновение Клэй изучающе смотрел на нее. Потом его пронзила боль. Он понял, насколько глуп он был. Ведь именно тогда он поклялся себе, что никогда не позволит другой женщине занять столь важное место в его жизни. Клэй внимательно смотрел, пытаясь запомнить то, как она с презрением выгоняла его из своей жизни раз и навсегда. Этот горький образ он запечатлеет в своей памяти до конца дней.
Собрав всю волю в кулак, Клэй заставил себя еще раз встретиться с ней взглядом. В серебряных глубинах ее глаз он не увидел никакого тепла или скрытой привязанности. Чуть наклонив голову, он направился к двери.
– Как пожелаете...
Проходя мимо нее, он чуть было не назвал ее матерью, но запнулся на полуслове. Вместо этого он отрывисто произнес: «Мадам».
– До свидания, Клэй, – проговорила Эвелина и закрыла за ним дверь без всяких раздумий.
Клэй держал себя в руках, когда спускался по лестнице и шел к лошади.
До встречи с матерью он думал, что вернется домой как победитель, но теперь все его мечты о возвращении были неосуществимы. Боль от разбитого сердца и унижения была слишком сильна. Нужно время... время подумать.
Взлетев в седло, Клэй направил лошадь к реке, в сторону диких шумных салунов. Обычно, приезжая в Новый Орлеан, он развлекался в другой части города и сейчас обрадовался этому – ему не хотелось столкнуться с кем-то из знакомых. Он только хотел обрести забывчивость в утешающем оцепенении ликера.
Клэю удалось немного открыть глаза. Сквозь грязное окно его тут же ослепило полуденное солнце. Боль отдавалась в голове от неожиданно нахлынувших чувств. Он громко застонал, закрывая рукой глаза.
– Мон шер? – раздался очень близко за спиной неразборчивый хриплый голос женщины, говорившей по-французски.
Клэй замер, удивившись, что не один. Его атаковал тошнотворный запах тяжелых духов и несвежего ликера. Желудок снова заурчал. Испытывая смешанные чувства подпития и голода, Клэй рассеянно задумался, где же он находится. Шум в голове усилился и жаждал успокоения, а воспоминания о полупустой бутылке виски взывали к нему с болезненной соблазнительностью.
– Дайте виски, – простонал Клэй.
Нужно было что-то, чтобы прочистить не только голову, но и рот. Вкус там был ужасный, словно на дне заболоченного озера.
– Держи! – снова раздался чей-то голос, и кто-то вложил ему в руку бутылку. – Помочь сесть?
Клэй первый раз огляделся и вдруг увидел женщину, распутно раскинувшуюся на матраце рядом с ним. Это была хорошенькая девушка с длинными темными волосами и пышными формами, но Клэй готов был жизнью поклясться, что не помнит, как оказался обнаженным в ее постели. Он со стоном поднес бутылку к губам и сделал большой глоток.
– Давай помогу... – предложила она хриплым голосом с явным намеком.
Монике Лепонт было всего девятнадцать, но она уже знала многих мужчин. Однако никто из них не волновал ее так, как этот Клэй. Так он себя называл. Этот красивый, мужественный молодой человек ей сразу понравился. И она тихонько горевала о том, что если бы ее жизнь сложилась по-другому, у нее, может, был бы шанс выйти замуж за такого мужчину, как этот. Он мог быть добрым и нежным. Ему было небезразлично, что чувствует женщина. Она наслаждалась с той самой минуты, как он вошел в ее комнату две ночи назад, и ей совсем не хотелось, чтобы он уходил.
– Нет, – ответил Клэй на ее предложение, откинулся и сел, оглядывая комнату.
Все еще не понимая, где находится, он опять поднес бутылку к губам, чтобы подкрепить силы.
– Ты не это говорил прошлой ночью, – несколько игриво проговорила Моника, надеясь еще раз распалить его.
Он оказался ненасытным любовником. Моника наслаждалась тем, что доставляла ему удовольствие. Она уже протянула руку, чтобы приласкать изгиб его бедер, но он поймал ее прежде, чем она смогла дотронуться до него.
