Мой властелин - Браун Вирджиния (читать полные книги онлайн бесплатно .TXT) 📗
— А я и не перечу.
— Она тебе нравится.
Подсолнух кивнула:
— Наа.
Она никак не могла найти подходящее слово.
— Она — kesosooru — очень кроткая. Не кричит, не плачет, не жалуется, как остальные. Она другая.
— Да. Она другая. И не осложняй ей жизнь. Я не обижал ее.
Подсолнух вдруг лукаво взглянула на него:
— Но ты хочешь, чтобы она ходила в твоей одежде.
— Молодая девушка не должна говорить такие вещи. Мне что, рассказать об этом твоей бабушке и попросить, чтобы она выпорола тебя? — зарычал Ястреб.
Подсолнух рассмеялась, в ее темных влажных глазах заплясали озорные искорки.
— Сначала ей придется меня поймать.
— Я поймаю тебя для нее.
— Ты этого не сделаешь, — неуверенно произнесла Подсолнух.
— Хочешь убедиться?
Она помотала головой, и на ее хорошеньком лице появилось разочарование.
— Я так не думаю. Ты выглядишь очень разгоряченным, когда говоришь о Eka-paapi.
Ястреб уставился на нее. Eka-paapi. Красная голова. Это имя ей соответствовало, но он не стал бы давать ей имя команчи. Это нечто слишком, личное, слишком постоянное. От раздражения его голос стал более резким, чем обычно, и Подсолнух отступила, когда он заговорил:
— Возвращайся в мой типи и оставайся с ней. Не своди с нее глаз. И не вздумай отпустить, иначе плохо тебе придется.
Подсолнух помолчала.
— Почему ты такой злой? Думаешь, она хочет сбежать от тебя?
— Ты слишком мала, чтобы рассуждать о таких вещах, — сурово ответил Ястреб и увидел обиду в глазах сестры.
Однако он не стал ее утешать. Пусть знает, что он очень рассердится, если Дебора сбежит из деревни. От этого она будет вдвое бдительнее.
Ястреб наблюдал, как Подсолнух шла по направлению к его типи. Жители деревни привыкли к его странностям. Он не жил с отцом, сестрой и старой матерью покойной жены отца, у него всегда был собственный дом.
Он любил уединение. Но с тех пор, как в лагере появилась Дебора, он проводил ночи в доме отца или снаружи, лежа под звездами на шкурах.
Если бы он ночевал в собственном типи, он не смог бы сдержать своих чувств, а ему было необходимо доказать самому себе, что он может без нее обойтись. Он невольно улыбнулся. Вот до чего дошло дело! Из-за женщины он изменил своим привычкам. Однако Дебора ничего не знала. Она была бы потрясена, если бы кто-нибудь сказал ей об этом.
Дебора — болезнь, сказал себе Ястреб, и он излечится. Возьмет себя в руки. Он нравится многим женщинам в лагере.
Подсолнух бросила Деборе корзину.
— Kima.
Дебора поняла, что ей нужно идти. Она кивнула, сунула ноги в мягкие мокасины из оленьей кожи, которые получила в подарок. Ястреб принес их и сунул ей в руки, не проронив ни слова. Подсолнух захихикала, давая ей понять, что тут дело не только в заботе о ее ногах. Это давало пищу для размышлений.
— Panatsayaa, — сказала Подсолнух, когда Дебора поднялась и взяла пустую корзину.
Черная смородина. Или малина. Дебора все чаще путалась в похожих названиях. Благодаря, говорила «Wura», в то время, как в переводе на английский это слово означало горного льва, и неизменно вызывала смех Подсолнуха.
Солнце нещадно пекло, и Дебора со вздохом подумала, почему Подсолнух выбрала для сбора ягод такое жаркое утро. Лучше бы пойти ближе к вечеру, когда становится прохладнее. Хорошо еще, что на ней легкая одежда, иначе она упала бы в обморок от жары. Кусты черной смородины росли на гребне холма, возвышавшегося над лагерем. Чтобы попасть туда, им нужно было перейти реку и луг, где паслись лошади. Дебора с любопытством смотрела, как мальчишки играют в высокой траве, изображая воинов. У них были маленькие луки и стрелы, они издавали воинственные кличи, очень напоминавшие те, что она слышала в памятную ночь на асиенде Веласкесов. Несколько лошадей испуганно поскакали прочь, и какой-то мужчина прогнал мальчишек.
Добравшись до колючего кустарника на гребне холма, они сели передохнуть на плоский камень. Подсолнух разулась и принялась вытряхивать из мокасин камни. Пробормотала что-то, снова обулась и взглянула на Дебору.
— Я готова, — произнесла Дебора и по лицу девочки увидела, что та ее поняла.
Видимо, Подсолнух немного понимала по-английски. В какой мере, Деборе трудно было определить.
— Kama.
Девочка встала, отряхнула юбку и взяла корзину.
Они направились к кустам. Некоторые ветки, сгибаясь под тяжестью плодов, лежали на земле. Смеясь, девушки съели почти столько же ягод, сколько собрали. На руках, губах и одежде остались пятна сладкого липкого сока.
У Деборы слипались глаза. Подсолнух тоже задремала. Они сели отдохнуть в тени хлопкового дерева. Высоко в небе пели птицы, дул прохладный, освежающий ветерок. Дебора распустила волосы, в которых застряли колючки черносмородиновых кустов, приподняла их сзади, убрав с шеи, и на мгновение закрыла глаза. Тяжелые пряди заструились сквозь пальцы блестящей волной.
— Как тут красиво, — тихонько произнесла она, не зная, поняла ли Подсолнух то, что она сказала, но продолжила разговор.
— Теперь я знаю, почему людям нравится вести простой образ жизни. Раньше для меня это было загадкой. Боюсь, мои соплеменники считают индейцев дикарями. Они ошибаются.
Она обхватила руками колени и улыбнулась слушавшей ее девочке.
— Haitsi. Haa?
— Haitsнi-haa, — улыбнулась Подсолнух.
Дебора поняла, что неправильно произнесла слово, и смысл изменился, но оно не стало обидным. Об этом свидетельствовали мягкая улыбка и ласковый взгляд Подсолнуха.
— Ura. Спасибо.
Подсолнух смотрела не на нее, а куда-то вдаль, где за холодными водами реки были разбросаны типи. Дебора почувствовала, что девочка чем-то озабочена, и ей захотелось преодолеть языковой барьер.
— Не знаю, в чем дело, — нерешительно начала Дебора, — но мне хотелось бы тебе помочь. Ты такая милая, хорошо ко мне относишься.
Подсолнух испуганно взглянула на нее. Девочка хотела что-то сказать, губы ее слегка дрогнули. Но потом он мотнула головой, видимо, передумала.
— Yaa, — пробормотала она.
В ее глазах было замешательство.
Дебора подумала, что будет с этой девочкой, если им с Джудит удастся бежать. Она молилась о том, чтобы побег стал возможен, молилась, чтобы никто не пострадал. Но очень сомневалась в том, что они вообще смогут найти обратный путь к цивилизации. К этому моменту солдаты должны были уже найти их. Продолжаются ли поиски? Скорее всего, да. Ведь с того момента, как их угнали с асиенды Веласкесов, прошло всего три недели.
Дебора не знала точно, где они находятся. Предполагала, что на расстоянии нескольких дней езды от Техаса. Скорее всего, в Нью-Мексико. Если они с Джудит сумеют сбежать и пойдут на юг, им, возможно, удастся найти главный торговый маршрут. Но если их поймают, страшно подумать, что может случиться. Дебора не питала иллюзий относительно Ястреба. Хотя обращался он с ней не так грубо. Но попытку побега он ей не простит.
Предприняв эту попытку, они с Джудит должны быть готовы к любому повороту судьбы. Обратного пути нет.
Подсолнух дала Деборе бурдюк с водой, и та отпила большой глоток. Она поняла, что лучше не проверять содержимое сосудов и не присматриваться к пище. Возросшая подозрительность отбила бы у нее аппетит. Так, например, бурдюк с водой напомнил ей кишечник животного, но она прогнала эту мысль.
Подсолнух вдруг замолчала и замкнулась в себе. Видимо, слова Деборы расстроили ее.
— Kima, — пробормотала девочка.
Дебора последовала за ней в заросли черной смородины. Солнце стояло в зените, и зной стал невыносимым. Даже птицы притихли. Высокая трава шуршала, колеблемая ветром. Дебора сорвала спелую ягоду и положила ее в корзину. Ее пальцы стали почти черными и были покрыты царапинами.
Вдруг раздался чей-то громкий голос, и Подсолнух коснулась ее руки предостерегающим жестом. На лице девочки отразился испуг.
Дебора вздрогнула. Она видела, как команчи возвращаются с женщинами из другого племени. Племена часто воевали друг с другом, крали женщин и лошадей. Сердце Деборы бешено забилось, колени задрожали. Она судорожно сжала руку Подсолнуха.
