Любовь дикая и прекрасная - Смолл Бертрис (мир бесплатных книг .txt) 📗
— Я боюсь, Хайр-ад-Дин. Я ведь не из тех едва созревших девственниц, каких подают великому визирю.
Я взрослая женщина, рожала детей, дважды была замужем. Что во мне может найти Чикалазаде-паша? Он посмеется над подарком сестры и продаст меня какому-нибудь рабовладельцу.
Толстяк отвечал ей сочувственным взглядом.
— Девочка, — терпеливо проговорил он, — ты давно не смотрелась в зеркало? Нет на свете мужчины, который, представься ему выбор между тобой и какой-то зачуханной девственницей, предпочел бы ее. Не предпочтет и мой господин Чикалазаде-паша. Гарем его весьма знаменит. Но визирь предпочитает невинности красоту, обаяние и острый ум. Пусть султан развлекается со своими нескончаемыми девственницами. И вот еще что, моя красавица. Если мой господин пожелает тебя продать, то я выкуплю тебя сам! — И опять вся каюта, казалось, затряслась от его хохота. — Хотя у меня надежды на это так же мало, как и стать Папой Римским! — прохрипел турок, весело похохатывая.
А корабль меж тем продолжал свой путь по Эгейскому морю, минуя один за другим маленькие греческие островки. Когда позади остались Дарданеллы и открылся простор Мраморного моря, графиня почувствовала щемящую тоску. Родной мир остался позади.
Турецкое одеяние уже сидело на ней привычно и удобно, и она не могла не думать о предстоящей встрече с великим визирем. Что это за человек? Возможно, когда она объяснит ему свое положение, то Чикалазаде-паша согласится на выкуп и позволит им с Сюзан вернуться домой. Судя по рассказам, он совсем не походил на человека, столь отчаянно нуждающегося в женщине, что будет удерживать ее против воли. В этой мысли Кат находила успокоение. Турецкий вельможа представлялся ей почти цивилизованным.
Они прибыли в Стамбул уже вечером; заходящее солнце озаряло своим светом бухту Золотой Рог, как бы показывая, почему этот залив получил такое название. Хайр-ад-Дин немедленно послал вестника во дворец великого визиря. Через час на корабль доставили паланкин, и с ним пришел отряд вооруженных стражников.
— Вряд ли я увижу тебя когда-нибудь снова, девочка, — сказал капитан. — Да ведет тебя Аллах, хоть ты и лучше меня играешь в шахматы.
На глазах у Кат выступили слезы. Повинуясь внезапному порыву, она поцеловала толстяка в щеку. А тот потрепал ее по плечу и повел на палубу, где передал вместе с Сюзан евнуху-негру.
— Полагаю, капитан, — раздраженно проскрипел евнух, — что они не понимают турецкого. На каком из варварских западных наречий мне следует к ним обращаться?
Кат в ярости топнула ногой и накинулась на негра, безупречно выговаривая турецкие слова:
— Гадина! Как ты осмеливаешься говорить таким тоном? В моей стране я знатная дама. И не потерплю неуважения от таких, как ты!
Евнух чуть в обморок не упал, а Хайр-ад-Дин закусил губу, чтобы не рассмеяться.
— Благородная дама говорит правду, Осман. Хоть ее и привезли против воли, она — особый подарок от сестры Чикалазаде. С ней и с ее служанкой надо обращаться помягче.
Негр с опаской посмотрел на Кат. Здесь не миновать хлопот. Он никогда не ошибался в женщинах, и эта задаст хлопот.
— Откуда же, благородная дама, вы говорите на нашем языке? А ваша служанка тоже?
— В детстве я выучила много языков, — ответила графиня, — и ваш был одним из них. А служанка еще только учит, но у нее хороший слух.
Осман кивнул.
— Всегда легче, когда тебя понимают, — заметил евнух Хайр-ад-Дину, словно Кат рядом не было. — Очень хорошо, благородная дама, — сказал он, снова повернувшись к ней, — а теперь вам и вашей служанке следует пройти со мной в паланкин. — Неф окинул их взглядом. — Лица из-под покрывала не видны? Да, хорошо.
И, прежде чем Кат успела слово сказать, ее вместе с Сюзан увели с корабля. Она едва успела обернуться и на прощание помахать рукой капитану. Окна в паланкине были плотно занавешены. Слегка встряхнуло: рабы подняли носилки и двинулись трусцой. Пленницы недоуменно переглянулись. Куда их везли? До чего же хотелось выглянуть наружу, но едва они попытались открыть щелку, как Осман возмущенно завизжал.
Ровным ходом паланкин продвигался сквозь шум, соленый ветер и запах моря. Это была еще набережная.
Потом ее сменили шум, тепло и людские запахи города, и, наконец, носильщики вступили в прохладные и тихие кварталы, окружавшие султанский дворец Ени-Сарай. Неподалеку от него, на берегу Босфора, располагался меньший по размерам дворец великого визиря. Во внутреннем дворе паланкин прекратил движение и опустился на землю. Занавеси открылись.
— Пожалуйста, выходите, благородная дама, — пригласил Осман, и шотландки не заставили себя ждать. — Вашу горничную отведут к вам в покои, благородная дама.
Вы же отправитесь со мной к Великому евнуху Хаммиду.
И Сюзан увела рабыня-негритянка. Кат последовала за Османом. Они долго шли по какому-то лабиринту коридоров, пока наконец не вошли в огромную резную дверь и очутились в квадратной комнате. На куче подушек, наваленных в человеческий рост, восседал невысокий, но огромный, невероятно расплывшийся негр, цветом чернее дегтя, облаченный в красные и синие шелковые одежды. На голове у него была чалма с большим рубином посередине.
— Приветствуйте поклоном Великого евнуха, — яростно прошипел Осман, падая на колени и низко склоняясь.
— Насекомое, — так же яростно зашипела она в ответ, — я кузина короля и не встаю на колени ни перед кем, кроме Бога и моего господина.
Гора плоти затряслась, давясь громоподобным хохотом.
— Хорошо сказано, женщина! Мой господин Чикалазаде любит острый ум… если только его умеряет мудрость. — Голос казался странно высоким для такого внушительного человека. — Осман, подожди снаружи.
А когда тот вышел, Великий евнух повернулся к Кат.
— Я Хаммид, управляющий хозяйством визиря. Как зовут тебя, моя красавица?
Гордо выпрямившись, она сказала:
— Я леди Катриона Стюарт Хепберн, графиня Ботвелл. Я кузина его величества короля Шотландии Джеймса, который, по смерти королевы Елизаветы, также станет и королем Англии. Я здесь по принуждению, похищенная вместе со служанкой волею сестры вашего господина. Эта женщина домогается моего мужа, хотя им отвергнута. Она думает, что отомстит, услав меня сюда.
Если вы только дадите знать моему мужу, лорду Ботвеллу, то он заплатит вашему господину выкуп, вдвое превышающий тот, что будет запрошен. Вас тоже ждет богатая награда.
— Мой господин не имеет привычки клянчить выкупы, женщина. Тебя прислали сюда не за этим, сама хорошо понимаешь. Если бы сестра визиря желала вымогать деньги, то тем бы дело и кончилось. Но она пожелала разлучить тебя с мужем и увидела, что одновременно сможет оказать своему брату добрую услугу.
Из-под своих припухлых век Хаммид поглядывал на новую невольницу, желая знать, какое впечатление произвели его слова. Так евнух оценивал, чего она стоит. И он испытал бы сильное разочарование, если бы шотландская дама не проявила силы духа.
— Я замужняя женщина, — заявила Кат, — и не стану подчиняться вашему господину. Скорее умру!
И снова комната затряслась от хохота Великого евнуха.
— Чепуха! — воскликнул он. — Ты — сама жизнь! Не надо пустых угроз. Я слишком много имел дело с женщинами и знаю, когда они всерьез помышляют наложить на себя руки.
Хаммид увидел, что ее глаза блестят от слез, но не пролилось ни единой. В трудном положении дама проявляла мужество, и это ему понравилось.
— Не бойся, красавица. Тебя не поведут к моему господину заплаканной и визжащей. Несколько дней ты отдохнешь. Восстановишь силы после тяжкого испытания, познакомишься с нашими обычаями. Подойди теперь поближе, чтоб мне получше тебя разглядеть.
Кат медленно двинулась вперед, пока не встала прямо перед ним.
— Разденься, женщина.
— Нет! — Казалось, невольницу поразила эта просьба, и она была готова взбунтоваться. Хаммид вздохнул.
— Мне не хочется ставить тебя в неловкое положение, женщина, но если ты не подчинишься, то я просто позову Османа и тебя разденет он.
