Пират и язычница - Хенли Вирджиния (список книг .TXT) 📗
– Почему не сейчас? Зачем откладывать?
Рурк вымученно рассмеялся и обнял ее за талию.
– Маленькая язычница!
Его пальцы легко сомкнулись вокруг талии жены, и он снова вспомнил, как она исхудала. Нужно обращаться с ней нежно и бережно, чтобы не причинить боли.
Рурк медленно-медленно расстегнул ее платье и спустил с плеч. Оно с тихим шорохом упало в высокую траву. За ним последовали сорочка и чулки. Грива черных локонов доходила Саммер до плеч. Когда-то волосы окутывали густым покрывалом ее груди и ниспадали почти до пояса…
– Не шевелись, – попросил Рурк. – Я сейчас вернусь.
Он сорвал две самые большие чайные розы и алый цветок гибискуса и поскорее вернулся к жене. Вскоре розы уже украшали ее груди, а гибискус – кружево волос внизу живота. Саммер стыдилась показаться Рурку обнаженной, боясь, что он почувствует брезгливость к ее изможденному телу, но сейчас осознала, что в его глазах она навсегда останется красавицей.
– Этот сад прекраснее райского, – вздохнула она.
– А ты прелестнее Евы… кто там был ее предшественницей? Настоящая Лилит, такая же неукротимая и страстная.
Рурк быстро разделся и улегся рядом с женой, стараясь не торопиться, дать ей время прийти в себя. Но все было бесполезно! Стоило лишь коснуться ее, и он напрочь забыл об осторожности.
Он приподнял ее и припал губами к тонкой шейке. Теперь она была открыта его настойчивым рукам и ненасытным ласкам.
– Солнечный свет… шелк… сладость… аромат… – бормотал он, гладя Саммер и глубоко вдыхая тонкое благоухание ее кожи. Уже через несколько минут Рурк подвергся утонченной пытке. При каждом колебании гамака ее ягодицы терлись о кончик его жаждущего фаллоса, доставляя Рурку невыразимо-мучительные и одновременно приятные ощущения.
– Я так люблю касаться тебя… пробовать на вкус и знать, что ты не можешь без этого жить, – прошептал он, подводя ее руку вниз, к тому месту, где лежал алый цветок, так что кончики ее пальцев окунулись в лоно, уже переполненное пьянящей влагой. Потом Рурк поднес залитые медом любви пальчики к своим губам и принялся посасывать каждый.
– О, Ру, что ты со мной делаешь!
– То же, что и ты со мной, – заверил Рурк, повторяя все с самого начала. Другая рука Саммер скользнула к напряженной, налитой плоти и принялась ее ласкать, пока у Рурка не потемнело в глазах. Нежные, как крыло бабочки, касания сводили его с ума. – Господи, – вырвалось у него, – как же давно я не просыпался в одной постели с тобой! Как мне не хватало этого!
Саммер перевернулась, и теперь ее груди упирались в мускулистый торс, а пульсирующая плоть улеглась в развилку между ее бедер. Она так давно не была с ним, что теперь в ней боролись стыдливость и горячечно-нетерпеливая потребность слияния.
Рурк чуть шевельнулся и легко проник в ее истекающие любовным зельем глубины.
– Ру, о Ру! – тихо твердила Саммер, упиваясь звуками его имени.
Ее тело непроизвольно выгнулось, требуя неистовых поцелуев, но он лишь обожествлял ее губами и языком так, что ей хотелось все большего.
Она развела ноги как можно шире и попыталась вжаться в него, но Рурк не позволил ей ни одного резкого движения, опасаясь, что сделает возлюбленной больно. Временами он почти терял контроль над собой, но любовь оказалась сильнее. По ее стонам и крикам он понял, как она жаждет удовлетворения, и поэтому поднял над собой и осторожно опустил на свою упругую восставшую плоть, не допуская, однако, более глубокого проникновения.
Саммер обезумела от желания. Рурк пристально смотрел в ее запрокинутое лицо.
Пчелы жужжали в цветах миндаля, солнце едва пробивалось сквозь листву, и неспешные покачивания гамака наконец подарили обоим изысканно-чувственное блаженство, к которому они так стремились. Саммер, трепеща, прильнула к мужу, и нектар любви, теплый и густой, окончательно соединил их тела.
Мирные, ничем не омраченные дни текли незаметно и лениво. Рурк никогда еще не знал такого безбрежного счастья. Даже в комнате, полной людей, он продолжал ласкать Саммер взглядами. Оба не могли оторваться друг от друга. Но и объятия и поцелуи были бесконечно нежны и бережны. Перед тем как уложить Райана, родители неизменно брали его к себе в спальню, и малыш от души наслаждался этими часами покоя и радости. Вот и сегодня Саммер лежала на постели в нарядной ночной рубашке, с умилением глядя на сына, игравшего на полу ее рубинами. Рурк, обняв жену за плечи, привлек к себе и покрыл поцелуями затылок и шею.
– Очевидно, парень так же неравнодушен к рубинам, как его мама, – пробормотал он.
Саммер тихо рассмеялась.
– С некоторых пор драгоценности уже не так сильно манят меня, как раньше, – призналась она.
– Жаль, – прошептал он в полураскрытые губы жены, – у меня есть алмазная осыпь, которая целую вечность дожидается своей хозяйки.
Глаза Саммер заинтересованно блеснули.
– Что же, возможно, ты сумеешь убедить меня принять подарок… если, конечно, найдешь, чем подкупить.
Руки мужа блуждали по ее телу в предвкушении любовной игры.
– Давай уложим Райана, – глухо пробормотал он, – и я сделаю все, чтобы заставить тебя надеть ожерелье.
Райан, по обыкновению, громко запротестовал, не желая ложиться спать, поэтому они позволили ему играть с рубинами до тех пор, пока миссис Бишоп не уложила своего питомца в колыбельку. Няня только головой покачала, глядя, как лорд Хелфорд уносит в спальню полуодетую Саммер. О, сейчас они похожи на воркующих голубков, но не пройдет и месяца, как снова разразится гроза и они разругаются насмерть, после чего леди Хелфорд ускользнет от мужа на край света и заставит его хорошенько попотеть, прежде чем он наконец отыщет сбежавшую жену. Снова будут раздаваться угрозы, ревнивые обвинения, вопли и визг, будет летать посуда, пока лорд Хелфорд не потащит Саммер в постель и не покорит в очередной раз. Мирная, спокойная супружеская жизнь не для Хелфордов!
Вернувшись в спальню, Рурк высоко поднял алмазную осыпь, шутливо предлагая отдаться в обмен на драгоценный подарок.
– Но продавать себя грешно, – наивно возражала она.
– Разве ты не слышала от священников, что дьявол искушает добродетельные души всяческими соблазнами?
Саммер нерешительно смотрела на мужа из-под полуприкрытых век. Рурк прав – недаром он научил ее наслаждаться жизнью, не оглядываясь на ханжей и лицемеров.
– Так и быть, я возьму ожерелье, – решила она, протягивая руку.
– Ну уж нет! Сначала тебе придется снять рубашку!
– Несправедливо! Почему только я? Раздевайся и ты тоже!
Рурк хищно осклабился и в мгновение ока остался обнаженным. Освобожденная от тесных кюлот плоть вздыбилась и встала, чуть покачиваясь и подрагивая. Рурк привлек Саммер к себе, так что она увидела собственное крошечное отражение в черных блестящих зрачках. Рурк благоговейно совлек с нее рубашку и застегнул на стройной шейке алмазную осыпь.
Саммер игриво прижалась к мужу и прошептала:
– Рурк, я устала от нежности!
Он чуть отстранился и окинул жену удивленным взглядом. Изумрудные глаза внезапно потемнели от нахлынувшей страсти.
– Боже, я умру, если ты сию секунду не возьмешь меня! Умру! – простонала Саммер.
Ее слова подействовали на Рурка сильнее любого афродизиака. И хотя она по-прежнему оставалась чересчур хрупкой, дух ее был не сломлен. Он готов на все, чтобы доставить ей наслаждение.
Рурк увлек Саммер к большому зеркалу, чтобы она своими глазами видела, как неистово они станут любить друг друга.
– Посмотри, сердце мое, как прекрасны твои груди, на которых сверкают бриллианты!
– Угу, – рассеянно согласилась Саммер, прижимаясь ягодицами к его требовательной плоти. Рурк со свистом втянул в себя воздух и, в свою очередь, накрыл ладонью ее чувствительный венерин холмик. Саммер затаив дыхание наблюдала, как его сильные руки играют с ее телом, перебирая нежные складки, словно струны арфы. В это мгновение она поняла то, что знали все женщины, начиная от их прародительницы Евы: только опасные мужчины могут быть неотразимо привлекательны.
