Старая сказка - Форсайт Кейт (серия книг .TXT) 📗

В самом дальнем углу повозки спал косматый мишка с кольцом в носу, железными кандалами и цепью на задней лапе. Прижавшись к его боку, свернулись калачиками двое малышей, десятилетний мальчуган по имени Ив и его семилетняя сестра Миетта. Когда я впервые увидела их, они выделывали акробатические трюки перед гостиницей в Париже, босиком и в лохмотьях. Сейчас дети были в двухцветных штанах и клоунских кожаных куртках, мягких сапожках, широкополых шляпах и одной тяжелой накидке на двоих, чтобы укрываться по ночам.

Уговорить Ива и Миетту оставить работу в гостинице было нетрудно. Мне достаточно было показать им небольшой кошель с монетами, пообещать отдать его им да посулить дальнейшие гастроли с труппой Мишеля. В гостинице Ив и Миетта работали лишь за скудную еду да ночлег на соломенном тюфяке в старом сарае. Дети были худенькими, как новорожденные цыплята. Я получила подлинное удовольствие, глядя, как они за обе щеки уплетают горячую кашу со свежеиспеченным хлебом, сменив прохудившиеся лохмотья на новую теплую одежду, пусть даже яркую и необычную.

Мишель без возражений предоставил им костюмы и пообещал работу.

— Дрессированный медведь придется нам весьма кстати, как и пара акробатов.

Труппа выехала из Парижа перед рассветом. В Сюрвилье мы прибыли уже в сумерках, под какофонию бубнов, дудок и барабанов, с песнями и плясками.

Мишель, ехавший во главе процессии, размахивал колокольчиком и кричал:

— Слушайте все! В город прибыла труппа «Комеди Франсэз»!

В самом хвосте колонны на задних лапах приплясывали два медведя. Одним был медведь Ива и Миетты по кличке Ту-Ту. Другим была я.

Мне пришлось надеть на себя косматую медвежью шкуру с оскаленной пастью. Жена Мишеля, Габриэль, сшила ее так ловко, что я надела ее, как костюм, просунув руки и ноги в медвежьи лапы. Сквозь разинутую пасть зверя я могла видеть, что происходит вокруг и, стоило мне пошевелить руками, как медвежьи когти начинали полосовать воздух.

Настоящий дрессированный медведь невзлюбил меня, но Ту-Ту был уже стар и сломлен долгой жизнью, полной голода и лишений, и теперь лишь с подозрением фыркал, глядя на меня. Родители Ива и Миетты когда-то выступали в бродячем цирке, но несколькими годами ранее умерли от оспы, не оставив детям ничего, кроме обносков и медведя. Малыши очень любили Ту-Ту и первым делом выпросили у Мишеля несколько кусков медовых сот и рыбы для него.

Мы устроили представление на деревенской площади под хриплое пение и стук деревянных кружек с элем восторженных жителей. Затем Мишель прокричал:

— В замок!

И холодным зимним вечером мы потянулись по грязным проселочным дорогам, распевая частушки и колотя в барабаны. Мужчины несли факелы. Большая часть деревенских жителей увязалась за нами, предвкушая удовольствие посмотреть представление еще раз. Спустя некоторое время Ту-Ту опустился на четвереньки, и я неохотно последовала его примеру, изваляв медвежью шкуру в грязи.

Нам не пришлось стучать в ворота замка. Они стояли распахнутыми настежь, и на пороге нас поджидал управляющий, из-за спины которого выглядывали любопытные лица. Со смехом и шумом мы столпились у входа, и Мишель вновь произнес свою репризу.

— Думаю, вы можете войти, — заявил управляющий. — Но запомните: никто из вас не должен покидать большой двор, слышите? Я пересчитаю всех, кто войдет, а потом и тех, кто выйдет, а если завтра обнаружится, что пропала хотя бы одна серебряная ложка, я натравлю на вас полицию.

— Неужели вы считаете нас ворами и проходимцами? — возмутился Мишель. — Мы — труппа «Комеди Франсэз»! Мы выступали перед королями, папами и адмиралами, да так, что они вскакивали на ноги, приветствуя нас!

— Я не хотел никого обидеть, — ответствовал управляющий. — Хотя вполне мог бы задаться вопросом, что делает «Комеди Франсэз» в такой глуши, как Сюрвилье.

— Вы разве ничего не знаете? Люлли, [188] королевский композитор, получил ранение на королевской службе. Дирижируя «Te Deum» [189] в честь выздоровления Его Величества в прошлом месяце, он так усердно отбивал ритм жезлом, что угодил им себе по пальцу на ноге. У него началась гангрена и, похоже, Люлли отправится к праотцам. Все балеты и оперы в столице отменены, а мы решили отправиться на гастроли, как в старые добрые времена!

— Вот как?

Управляющий явно растерялся. На мгновение он нахмурился, словно думая, что эта история слишком уж невероятна, чтобы быть правдой. Но потом, очевидно, решив, что запутанна она именно потому, что как раз и является правдой, он отступил в сторону, давая нам пройти. История и впрямь оказалась хороша, вынуждена была признать я, и, к несчастью для королевского композитора, случилась на самом деле.

— Зовите сюда всех! — закричал Мишель. — Это карнавал!

Суровый страж шепнул что-то на ухо управляющему, который в ответ нахмурился и пожал плечами.

— Очень хорошо, — негромко сказал он. — Иначе у нас случится бунт. Никому не хочется остаться внутри и охранять его. Только не спускайте с него глаз.

— Слушаюсь, месье.

Стражник, тяжело ступая, удалился. Я едва не запрыгала от радости в своей косматой и душной медвежьей шкуре, будучи уверенной в том, что они говорят о моем возлюбленном. Вскоре я увидела его. Шарля привели вниз, во двор, под охраной двух стражников. Он выглядел бледным и осунувшимся, но одет был богато, по своему обыкновению. Я, встревоженно оглядев его сквозь звериную пасть, не заметила ни синяков, ни порезов.

Представление началось. Актеры изо всех сил старались развеселить публику, чтобы ни управляющий, ни стражники не обратили внимания на проделки странного медведя. Я неуклюже размахивала лапами, подражая Ту-Ту, топталась и пританцовывала кругами, все ближе подбираясь к Шарлю. Рядом со мной держалась Миетта. В руках у нее была цепь, один конец которой прикован к железному обручу у меня на задней «лапе». Девчушка кружилась на одной ножке и выделывала коленца, так что стражники, глядя на нее, покатывались со смеху и бросали ей монетки, не обращая на меня никакого внимания.

Наконец мы остановились прямо напротив Шарля. Он тоже смеялся, наблюдая за представлением, но ласково улыбнулся Миетте, когда она потянула его за рукав.

— Хотите посмотреть, как танцует мой медведь? — очаровательно прошепелявила девчушка с обезоруживающей улыбкой, демонстрируя дырку в передних зубах.

— Разумеется, — улыбнулся в ответ Шарль.

Он вновь потянула его за рукав, и он отступил назад. Стражники громко хохотали, глядя, как Панталоне гоняется за Арлекином по двору, пытаясь огреть его палкой по голове. Арлекин взбежал по стене и сделал кувырок через голову, приземлился за спиной Панталоне и отвесил ему хорошего пинка, прежде чем опять броситься наутек. Миетта увлекла Шарля за собой в тень, пока он не оказался совсем рядом со мной, так что я при желании могла запросто коснуться «лапой» его плеча.

Что я и сделала. Он удивленно отпрянул, но я прошептала:

— Шарль, это я, Шарлотта-Роза.

На лице у него появилось выражение, соперничавшее в удивлении с маской Арлекина.

— Я в шкуре. Меня не пустили к тебе, и этот управляющий твоего отца наверняка запомнил меня. Я должна была увидеть тебя.

— Шарлотта-Роза? — прошептал он, вглядываясь в оскаленную медвежью морду. — Это и в самом деле ты? В медвежьей шкуре? — Голос его задрожал от сдерживаемого смеха.

Я кивнула.

— У нас мало времени. Я должна знать — ты еще любишь меня?

Лицо его смягчилось.

— Конечно.

— И по-прежнему хочешь жениться на мне?

— Всем сердцем.

— Тогда мы должны вытащить тебя отсюда! Я устала дожидаться тебя.

— Отец никогда не даст согласия на брак.

— Тогда давай убежим, а? Пожалуйста!

— Он говорит, что будет держать меня взаперти до тех пор, пока я не поклянусь на семейной библии, что не женюсь на тебе.

— Ну сделай так, как он просит! А потом, когда ты окажешься на свободе, мы убежим и поженимся.