Грехи распутного герцога (ЛП) - Джордан Софи (книги онлайн полные версии TXT) 📗
Доминик издал невнятный звук. Он понимал, что в словах камердинера есть доля правды. Хозяйки сезона рассматривали его присутствие как некое взбадривающее средство для своих гостей.
— Пусть тогда они и дальше пребывают в состоянии благоговейного молчания. У меня нет ни малейшего желания выходить куда–то. Ни на каком мероприятии мне быть не хочется. Ни за что.
Не было никакой необходимости будоражить или шокировать Свет. Он уже доказал, что он был порочным. Подобен демону, в чем его часто обвинял дедушка.
В глазах Дидлсворта промелькнуло беспокойство.
— Ваша светлость, вы не можете отсиживаться дома…
— У меня нет ни малейшего желания сидеть дома. Я намереваюсь выйти этой же ночью.
Доминик так и не понял, почему он вообще защищается от своего собственного камердинера. Лицо Дидлсворта просияло.
— Вы не шутите, ваша светлость?
— Еду к Мадам Флер. Я просто уверен, что сегодня она по–особому меня обслужит.
— К Мадам Флер? – черты его лица стали резкими. – Разве она не… куртизанка? Вы собрались в бордель?
Доминик скрестил щиколотки и закинул руки за голову.
— В бордель, — фыркнул он. — Мадам Флер – настоящая легенда. Она бы очень обиделась, если бы услышала, как ты ее почтенное учреждение назвал грубым словом «бордель».
— Я могу отзываться об этом учреждении только подобным образом, ваша светлость. Посещение этого места не делает вам чести.
Дидлсворт нахмурился, напоминая этим угрюмого деда Доминика. Понимание этого было подобно проглоченной горькой пилюле. И это заставило Доминика задуматься, почему он позволил Адамсу сделать так, чтобы этот чертов камердинер вел себя так вызывающе. Он уехал за границу без камердинера. И он не нуждался в его услугах. У Адамса было свое мнение по этому поводу, и он верил, что следует руководствоваться правилами в управлении домашним хозяйством, как это было в 1810–е годы, со всем блеском и церемониями, с лакеями, носящими парики, и дотошными и скрупулезными камердинерами.
— Послушай меня, Дидлсторт…
— Дидлсворт.
— Ты мне не хозяин. Я иду куда захочу и когда захочу. Если тебя не устраивает то, как я живу, ты более чем свободен, чтобы искать себе другую работу в другом месте. Я ясно выразился?
Дидлсворт мрачно кивнул, сохранив на лице убийственное выражение.
— Отлично, – перевернувшись на бок, Доминик оказался спиной к камердинеру. – На данный момент это все, Дидлкрот, — бросил он через плечо. – Я дам тебе знать, если мне понадобиться твои услуги. Больше не беспокой меня.
Он услышал сердитый вздох мужчины, но на сей раз камердинер не осмелился исправить его по поводу надлежащего произношения его имени.
— Очень хорошо, сэр.
Доминик улыбнулся, услышав мягкие удаляющиеся шаги, задаваясь вопросом, как далеко он должен был зайти, если бы этот педант ушел отсюда. Возможно, тогда Адамс успокоился бы и не стал бы больше искать ему камердинера. Герцог–демон не нуждался в сторожевом псе.
— Эти ведра такие тяжелые.
Фэллон проигнорировала мягкое восклицание Нэнси и сосредоточила свое внимание на массивной вазе с цветами, которую она несла к столу в холле. Ее руки напряглись
от усилий, но она знала, что средний человек смог бы поднять тяжелую вазу, наполненную водой и цветами, а она как нельзя лучше подходила под описание среднего человека.
— О! – хрюкнула Нэнси.
Фэллон бросил быстрый взгляд туда, где стояла девица, бросившая ведро на мраморный пол, демонстрируя этим весь драматизм своих действий, и с выражением боли на лице потирала спину.
Положи вазу и не оглядывайся назад. Не смотри ей в глаза.Фэллон делала все возможное, чтобы не столкнуться с девушкой – особенно после предупреждения герцога, которое все еще звучало у нее в ушах — но она, кажется, заметила Фэллон.
Горничная попробовала еще раз. Постанывая, она снова подняла ведро.
— Уф, как же тяжело.
Поставив вазу в центре стола с мраморной столешницей, Фэллон вздохнула. Какой у нее выбор? Мужчина с горячей кровью никогда не пройдет мимо красивой девушки. Особенно той, которая нуждается в помощи, пусть даже в мнимой. И Фэллон просто вынуждена была сыграть роль мужчины. Распрямив плечи, она встретилась лицом с горничной.
Нэнси радостно улыбнулась.
Фэллон съежилась.
Медленно опуская ведро, девушка с укоризной посмотрела на лестницу. Ее губы симпатично надулись.
— Ну и ужасные следы.
Положив руки на пояс, она выпрямилась, выставив грудь вперед.
Фэллон хотелось фыркнуть. Она знала девиц, похожих на Нэнси, всю свою жизнь – тех, которые за счет своей хитрости могли склонить других на то, чтобы те выполняли за них их же работу. Фэллон никогда не осмеливалась на такое. Рано или поздно каждый получал бы по заслугам. Или Нэнси была слишком наивной, чтобы знать это, или она собиралась уходить, когда придет час расплаты.
Прикусив язык, Фэллон ступила вперед и взяла ведро, начиная совершать самый глупый поступок в своей жизни, даже если бы это означало, что она сломает себе спину.
— Позвольте мне.
Нэнси взмахнула руками перед пышной грудью.
— О, я не могу позволить…
Опустив голову, Фэллон посмотрела туда, где Нэнси не могла видеть.
— Я настаиваю. Это очень тяжело для вас.
— О, какой джентльмен, — выдохнула с удовольствием Нэнси. Шагнув вперед, она сжала руку Фэллон, чуть дольше задержав свою руку.
— Куда надо отнести это?
— В комнату хозяина. Я отвечаю за то, чтобы доставлять туда дважды в день свежий уголь.
Фэллон кивнула, надеясь, что Нэнси не ждет, будто она будет дважды каждый день нести в комнату хозяина ведро с углем.
Бросив девочке слабую улыбку, Фэллон пошла к лестнице с ведром. Осторожно ступая по коридору, она старалась не уронить ни камушка угля на дорогой золотистый ковер. У дверей хозяина она быстро постучалась. Она работала на кухне, бегая по поручениям повара большую часть утра, поэтому не знала, где находится герцог. Постучав еще раз, она подождала еще немного. Нет ответа. Девушка медленно открыла дверь и шагнула в полуосвещенные покои. Тишина комнаты показалась Фэллон почти что благоговейной, такой, как если бы она входила в святую церковь. Абсурдное предположение, особенно по отношению к мужчине, который и не думал о святости как таковой.
С опущенными портьерами время за окном вполне могло сойти за полночь. Только из разрезов тяжелых штор тоненький лучик света проникал в комнату. Красные и оранжевые тлеющие угольки пылали за решеткой камина, и она поспешила туда, чувствуя себя настоящим воришкой.
По дороге она изучала темное, словно туманное жилище, похожее на логово льва. Только лев отсутствовал, успокоила она себя. Массивная кровать с балдахином и белыми простынями стояла у одной стены. Фэллон моргнула и остановилась на полпути. Белые? Девственно и чисто белые, подобно груди голубя! Она ожидала, что герцог–демон спит на красных простынях. Или на черных. Она прекрасно могла себе такое представить. Злое красивое животное, ставшее человеческим существом, резвящимся в любовной игре с одной из своих многочисленных любовниц. Напряжение стало нарастать у Фэллон в груди. Из–за этого человека у нее появились мысли, которые и повлекли за собой все это. Ну, по крайне мере, в начале. Перед глазами вспыхнула картина: вот его широкая рука приподнимает грудь к своим губам, поддерживает, сжимает. К несчастью, эта грудь напоминала ее собственную. Волна неожиданного жара залила ее шею и лицо. Ее живот предательский сжался. Девушка положила ладонь на живот.
Она перевела свой взгляд от злополучной кровати… и словно наяву увидела картину, как герцог–демон запутался в простынях вместе с ней. Странно, что никто не потрудился задернуть балдахин. Меблировка комнаты (она была уверена, что демон достаточно богат, чтоб иметь комнату, достойную герцога) выглядела, по меньшей мере, странной. И все же это была типичная спальня, и Фэллон представляла высокородного лорда, обитавшего в этих стенах, но никак не его. Он не вел себя, как подобало богатому герцогу, не одевал кричащую о состоятельности одежду, он носил все простое. Темную куртку. Жилет и шейный платок мягкого черного цвета. Никаких личных принадлежностей. Очевидная истина ударила ее, и девушка поняла: это просто место жительства. Просто место, где можно поспать. Ничего более. Даже не дом.
