Ястреб и голубка - Хенли Вирджиния (книги полностью txt) 📗

— Нет конечно… То, что у тебя есть невеста, нужно хранить в глубочайшей тайне. Но… Блэкмур? — Мэтт не мог сдержать возмущение. — Это жестоко, даже для тебя, — резко сказал он.

— Иди к черту, Мэтт, этот брак принесет ей состояние и титул. Чего же большего она может желать? Простая провинциальная девчонка, которая будет выполнять мои желания.

В Блэкмуре нужна хозяйка, слишком долго им управляли одни слуги. Ей будет предоставлена полная свобода упражняться в ведении домашнего хозяйства. В поместье достаточно дел, чтобы удержать ее от грешных мыслей.

Я не могу привезти ее сюда и навязать матери такое общество: когда под одной крышей собираются две хозяйки, жизнь очень быстро становится адом для обеих. Думаю, я выбрал наилучшее решение.

— Ты думаешь! А Сара что подумает? — дерзко осведомился Мэтт.

— Не в моих привычках обсуждать с дамами мои дела, — последовал краткий ответ. — Мэтью, для тебя будет проще всего такой путь: пройдешь из Девонпорта в Бристольский канал, поднимешься вверх по течению реки Северн и там станешь на якорь. На обратном пути доставишь Сару в Блэкмур, проследишь, чтобы она там устроилась как подобает, — и веди «Розу Девона» в Лондон. У меня на складах есть выгодный груз, который ты можешь перебросить в Кале.

Мэтт пожал плечами. Чистой воды подкуп, неприкрытый, но когда это его братец брезговал столь банальным методом, как подкуп?

Из соседней комнаты просочился аромат сандала, сопровождаемый шелестом шелковых одежд.

— Я предполагаю… ты не сочтешь… — облизнув губы, нерешительно начал Мэтт.

— Даже и не думаю, — укротил Шейн разыгравшуюся фантазию младшего брата.

Каждый из трех зятьев Сабби по очереди припирал ее к стене в каком-нибудь темном уголке, дабы лично выяснить ее отношение к происходящим событиям. Они сохраняли для нее в своих сердцах свободное местечко, пребывая в убеждении, что отдали Сабби свою первую любовь, и она в свою очередь продолжает испытывать к ним нежную привязанность. Всем троим было известно, что все они делали предложение Сабби, прежде чем связать судьбу с нынешними женами; впрочем, они не ревновали ее друг к другу, ибо каждый считал, что в глубине души Сабби предпочитает именно его.

Но теперь все должно было перемениться.

Сабби доставалась незнакомцу, богатому титулованному придворному, и жгучая ревность разгорелась в их сердцах.

Дэвид перехватил Сабби в боковом приделе церкви, куда она отправилась в одиночестве, чтобы возблагодарить Господа за неожиданное избавление и попросить святого Иуду [4] чтобы тот послал ей мужа, который будет ее любить.

— Сабби, ты даже и понятия не имеешь, как я всегда мечтал о тебе, — сказал Дэвид, прижав ее к массивной дубовой двери.

Стоило ему прикоснуться к девушке, как он почти утратил власть над собой. Право, он мог бы поклясться, что ощущает жар ее бесподобных грудей, хотя никакой жар не мог бы проникнуть сквозь толстую стеганую подкладку его бархатного камзола.

— Убери руки, Дэвид. Я теперь неприкосновенная собственность, — высокомерно предупредила Сабби.

— Сабби, подпусти меня к себе хоть раз… пусть я буду у тебя первым .

Охваченный страстью, он тяжело дышал; руки железными обручами стиснули ее талию.

По горькому опыту Сабби знала: позови она сейчас кого-нибудь на помощь, ее же и обвинят в распутном заигрывании, и весь позор достанется ей самой. Привыкнув полагаться только на собственные силы, она резко двинула прыткого ухажера коленом между ног. Тот сложился вдвое, изрыгая проклятия.

— Первый раз может быть больно, — злорадно прошипела Сабби.

— Да услышит меня Спаситель, пусть с тобой так и случится, сучка бешеная! Надеюсь, Хокхерст с тобой церемониться не будет!

Вторая встреча произошла в ее собственной комнате, куда, как считала Сабби, не посмеет сунуться ни один мужчина, но она недооценила наглость Джона. Однажды утром она уже почти ступила за порог комнаты, когда ему случилось проходить мимо ее двери. Он без колебаний затолкал ее обратно и закрыл за собой дверь. Джон понимал, что за несколько дней до свадьбы скандал Сабби ни к чему, и решил сыграть на том, что ей придется держать язык за зубами.

— Радость моя, у нас есть одно незаконченное дельце. На озере ты меня оставила с носом, но на сей раз я держу тебя крепко.

— Джон, ты паренек смазливый, и подлости у тебя на семерых хватит! Я еще могла бы простить тебе, что ты полез за мной в озеро… в конце концов, что делать, если у тебя похоть сильнее совести… Но кто тебя за язык тянул все рассказать отчиму? Вот этого я никогда не прощу! Из-за тебя он отнял у меня Субботу!

— Ничего, поездишь на мне! — заверил ее Джон, кинув на девушку плотоядный взгляд, и не успела она опомниться, как он повалил ее на кровать, задрав юбки так, что обнажились бедра. Торопливо расстегнув штаны, он уже приготовился сбросить их, когда Сабби, со словами благодарственной молитвы на устах, нащупала под кроватью и вытащила отцовское оружие — то самое, из-за которого она и получила свое прозвище. Длинное изогнутое лезвие уперлось Джону в живот.

— Сабля, ради Бога, будь осторожна.

Прости, я не хотел ничего дурного. Дай мне убраться подобру-поздорову, и, честное слово, я тебя больше не трону, — в панике забормотал Джон, едва не заикаясь с перепугу.

Прежде чем он успел унести ноги, Сабби легонько вдавила кончик сабли ему в живот: она вовсе не намеревалась поранить его по-настоящему, а так… чтобы отметина осталась.

Третья встреча была более трогательной.

Эндрю оказался наедине с Сабби в конюшне.

Воспоминания вернули обоих к тем дням, когда он просил ее выйти за него замуж и они были уже на грани того, чтобы заняться любовью. Сейчас Эндрю стоял совсем рядом, но не пытался дотронуться до нее, сознавая, что единственным прикосновением можно все испортить.

— Сара, — хрипло выговорил молодой зять, не унижая ее достоинства прозвищем.

В воздухе повисло тягостное молчание. — Прости меня, Сара, я совершил ужасную ошибку.

Сабби прикусила нижнюю губу.

— Эндрю, ты хоть представляешь, как мне было больно?

— Я наказан в тысячу раз больше… Бет эгоистична, пустоголова, невероятно избалована… а в постели от нее столько же толку, как от малого ребенка.

— Черт побери, Эндрю, она на самом деле ребенок. Ей же всего пятнадцать!

— Как подумаю, что ты будешь принадлежать Хокхерсту… нет, мне это просто не вынести! Я люблю тебя, Сара… Я все еще люблю тебя! — жалобно признался он. — Мои родители вместе с преподобным Бишопом договорились женить меня на Бет вместо тебя…

Это была их затея!

Ноздри у Сабби раздувались: запах конюшни — кожи, сена, лошадей — пробудил воспоминание о нежном влечении, которое в былые времена тянуло их друг к другу.

— Я тоже думала, что люблю тебя, Эндрю, но ошибалась. Ты едва вырос из детских штанишек… а мне нужен мужчина. — Теперь Сабби ясно видела, какой рохля этот Эндрю, и радовалась, что не стала его женой, но вдобавок ко всему ее одолевала потребность немного позлорадствовать. — Все сходятся на том, что я выхожу замуж за человека могущественного. Когда он приедет, присмотрись к нему хорошенько, Эндрю. Взгляни на настоящего мужчину!

По существу, у Сабби не было ни охоты, ни времени размышлять о мужчинах, что были раньше в ее жизни. Хокхерст стал для нее центром мироздания: целые дни напролет она предавалась мечтам о том, какие первые слова от него услышит при встрече, и без конца репетировала грациозное движение руки, которую она протянет ему для поцелуя.

По ночам, если удавалось заснуть, Сабби снился жених: красивый, галантный… каждое слово и взгляд исполнены любви к ней.

Дни бежали за днями с такой скоростью, что незаметно наступил и канун свадьбы.

С утра Сабби уже стояла у окна своей комнаты, едва не расплющив нос о стекло, чтобы не пропустить минуту приезда своего суженого.

— Прошу тебя, умоляю, святой апостол Иуда, избавь меня от разочарования. Во всей моей жизни не будет события важнее. О, пожалуйста, будь так добр, — горячо молилась она.