Танец марионетки (СИ) - Кравченко Елена Евгеньевна (прочитать книгу TXT) 📗
Анжелика сидела бледная, прижав руку к губам. Она боялась даже представить эту картину.
— А… Как это произошло? Почему… и кто его так?
— Он жил с кормилицей. Она была гугеноткой. Католики пришли в замок убивать гугенотов. А его выкинули в окно со второго этажа.
— Но он же не гугенот!
— А там никто не разбирался. Замок, где нашла убежище кормилица, принадлежал гугеноту. А графу тогда было три года. Кто его спрашивал, гугенот он или нет. Я нашла его в снегу и была рядом с ним, белым и окоченевшим. А нас двоих нашел один католик, который вернулся поживиться. Он знал мессира графа и чей он сын. Он забрал нас и отвез домой.
Так вот откуда его хромота и ужасные шрамы на лице! Анжелика представила маленького мальчика, лежащего в снегу, замерзшего, в крови, исполосованного саблями. Уже почти умершего и не ожидающего никого, кто бы ему помог…
— У моего сына никогда не будет кормилицы. — еле проговорила она. — Я не хочу чтобы его так же покалечили или убили.
Анжелика прошептала это тихо и потрясенно. Но Марго услышала и улыбнулась:
— Отдыхайте, мадам, вам еще рано об этом думать. Вам надо поправляться, а то вы похожи на тень или даже на приведение. Лучше поешьте дягиля. Он вам понравится.
— Да, я знаю — тихо сказала Анжелика. — Госпожа Молин тоже готовила его на белом сахаре. Она говорила, что он мой тезка. — уже сонно произнесла Анжелика.
Жоффрей де Пейрак навестил Карменситу в её доме. Сделал он это со всеми официальными церемониями, чтобы ни у кого не возникло сомнения в том, что это просто визит вежливости, даже у неё. И все равно у Карменситы де Мерикур загорелись глазки.
— Жоффрей, любовь моя, как я рада вас видеть.
Жоффрей иронично поднял бровь.
— Неужели? А мне казалось, что вы будете в ярости от моего визита.
— В ярости? Почему?
— Наши милые дамы говорят, что вы что-то не поделили с моей женой. То ли она вас обидела, то ли вы её. — с едва слышной угрозой произнес Жоффрей. — Правда, они не совсем поняли, что произошло. Вроде, вам не понравились цветы, которые она вам показывала, и вы её оскорбили.
Карменсита вспыхнула. Её не волновало, что там думает де Пейрак о ее отношении к его жене. Но её возмутило, что, оказывается, по городу уже говорят о ней, как причастной к возмутительному поведению этой маленькой дикарки.
— Все свои претензии вы можете предъявить вашей жене. Она сама при всех оскорбила меня. Вылила на меня воду из вазы с цветами. Ваша жена не умеет вести себя в обществе.
— Что, вот прямо так взяла и вылила? — весело и удивленно спросил граф. Ему вспомнилось, что то же самое он проделал недели две-три назад, чтобы привести в чувство эту женщину. И Анжелика, если не видела, то догадалась об этом, заметив лужу, в которой стояла Карменсита.
— Вам весело? Она проделала все очень тонко, чтобы не к чему было придраться. Попросила пажа подать ей вазу, сделала вид, что ей стало плохо, и подтолкнула руку пажа так, что ваза опрокинулась на меня. А затем с извинениями о своей неуклюжести заставила дворецкого вывести меня из Отеля.
— Ай, хулиганка. — в восхищении воскликнул де Пейрак.
Этого Карменсита уже совсем не могла перенести и решила пустить последнюю стрелу. Она знала, что Жоффрей не выносит давления и принуждения. Ревнивых женщин он тоже не очень жаловал. Он любил свободу, в том числе и в любви.
— Не очень-то восхищайтесь, как бы она от ревности вам не выцарапала глаза. С нее станется. Я рассказала ей про Нинон де Ланкло. — ехидно бросила она ему.
Жоффрей сразу стал бесстрастным.
— А вот это вы сделали зря, Карменсита. Во-первых, не ваше дело обсуждать и осуждать, что думает или делает моя жена. Во-вторых, вы правы, я не слишком жалую очень ревнивых женщин, — он сделал паузу, оглядел её с ног до головы, а затем продолжил, — если только это не моя жена. Она имеет все права на это, потому что я её муж. Я надеюсь, что больше не увижу вас в своем доме. В обществе мы может и встретимся, если вы не уедите снова в Париж или еще куда-нибудь. Прощайте.
Граф де Пейрак развернулся и вышел. Уже на улице он весело рассмеялся:
— Ай да зеленоглазый эльф, полный сюрпризов. Ты смогла переиграть саму Карменситу. Значит, все, что я узнал от наших тулузских дам — правда. Они как-то по-разному это описывали. Скорее всего, Карменсита прицепилась к Анжелике со своими притязаниями, той надоело выслушивать. Ну и устроила душ. Но это же надо такое придумать! Сделать все так, чтобы остаться невинной овечкой. На виду у всех! И дамы еще сочувствуют ей! Надо узнать подробности у пажей, раз один из них там присутствовал. Наверняка он знает, что говорилось и делалось.
Но эта сцена никак не могла так подействовать на Анжелику, чтобы довести её до бреда. Судя по тому, что она вытворяла на Гаронне, она еще и повеселилась.
Теперь остаются Андижос с Лозеном. Надо разобраться с этим.
Андижоса он застал дома, тот отлеживался после дуэли, получив незначительную рану. О дуэли Жоффрею рассказали по секрету. Говорят, он дрался с Лозеном. Это странно. Что они могли не поделить? У них никогда до такого не доходило. Если только… Если только здесь не была замешана Анжелика… Их имена она произносила в бреду. Причины дуэли никто не знает. Вообще никаких намеков. Надо как-то его разговорить.
— Андижос, — вкрадчивым тоном спросил граф, — ты не знаешь, что произошло позавчера на балу? Ты должен был присматривать за Анжеликой, как я просил. Про Карменситу я знаю, уже доложили. Но у мадам де Пейрак после бала тяжелое потрясение. Она заболела. Кстати, она все время тебя за что-то благодарила — в бреду. За что интересно?
— Ну, я ей сказал, что ты, уезжая, попросил меня присмотреть, помочь, если понадобится помощь.
Жоффрей внимательно посмотрел на Андижоса:
— Судя по тому, что она тебя благодарила — помощь понадобилась.
Здесь Андижос вполне искренне мог ответить, что нет, не понадобилась. Ведь Анжелика разобралась с проблемой сама до его прихода.
— А что, Анжелика действительно так больна?
— Да. Она действительно так больна.
— Я не знаю, Пейрак, я не знаю причины её болезни. Моя помощь ей была уже не нужна. — маркиз прикусил язык. Вот же дурак.
— Уже? — спросил граф. — Значит ей помощь уже оказали?
— В этом не было необходимости. — буркнул Андижос.
Жоффрею надоели все эти танцы вокруг какого-то происшествия, которое вывело Анжелику из себя:
— Слушай, Андижос, я тебе скажу то, что еще никто не знает. Моя жена ждет ребенка. И я не хочу, чтобы мы этого ребенка потеряли!
Андижос изумленно посмотрел на де Пейрака.
— Да! — продолжил граф. — И то что с ней сейчас происходит — следствие того о чем ты знаешь, но не хочешь рассказать: что-то произошло, что-то такое, что очень сильно её расстроило.
— Я не могу тебе ничего рассказать. Во-первых, я обещал Анжелике, а во-вторых, ну не было там ничего такого.
Пейрак сверкнул глазами:
— А «какое» там было?
Маркиз долго мялся, он не хотел нарушать слова, но Пейрак все равно дожмет его, это было ясно. Или решит, что он тоже в этом замешан не лучшим образом. И он нехотя сказал:
— Там было две вазы.
Жоффрей в изумлении посмотрел на него. Андижос вдруг вспомнил, как сам был изумлен. И рассмеялся.
— Ты что, хочешь сказать… Одна ваза — это Карменсита, а вторая… Лозен?
Андижос посмотрел на него, как побитая собака и кивнул. Пейрак в ярости снова вскочил:
— Я его убью.
— Ты не сможешь. Он уже свое получил.
Жоффрей посмотрел на него:
— Ты дрался с ним из-за Анжелики?
— Да. Вчера утром.
— Ты не должен был этого делать, — нависая над маркизом, сказал де Пейрак, — оскорбили мою жену! И ответить за это он должен был мне!
— Во-первых, тебя еще не было, когда я это сделал. Я же не знал, что ты приехал. — пожал тот плечами. — Во-вторых, ты сам поручил мне оберегать Анжелику, значит я имел полное право вызвать его на дуэль. Не только как мужчина, но и как друг. Хотя… — усмехнулся Андижос, — она просила этого не делать. Но я не мог не ответить на оскорбление нанесенное ей.
