Цветы из бури - Кинсейл Лаура (читать полную версию книги .txt) 📗
Ожидая подходящего момента… Он и Обезьяна знали это.
Утром она снова пришла вместе с «кровавым». Говорят какую-то тарабарщину… Писать книгу? Что в этой книге? Ложь. Ложь. Справочник. Течет кровь? Ванна? Боже, спаси меня…
Пришли еще двое тюремщиков, и он понял, что ему предстоит принять ванну. Он бросил взгляд на Мэдди, всего один взгляд, вкладывая в него страстную мольбу.
Она ободряюще улыбнулась.
Она не знала. Ему оставалось поверить, что она не имела ни малейшего понятия о том, что будет происходить, когда он подумал об этом, ему не хотелось, чтобы она все видела.
Обычно с ним находились трое тюремщиков, но сейчас он контролировал себя. Он позволил связать ему руки кожаными ремнями. Обыкновенно использовали смирительную рубашку, но если он будет спокоен, у них не возникнет повода для подобных действий на глазах этого наманикюренного докторишки. Кристиан знал. Он стал знатоком ожидания. От плохого к худшему. Кожаные ремни. Наручники. Кресло. Смирительная рубашка. Койка.
Он не стал смотреть на Мэдди. Мысленно он перенесся отсюда. В этом была единственная надежда продержаться здесь. Вместе с тюремщиками он спустился по ступеням в подвал, позволил им надеть на лицо кожаную маску, раздеть его, вслепую провести и оставить в бесконечном ожидании, когда его толкнут прямо в ванну.
Лед! Леденящий душу, обжигающий холод! Они окунули его несколько раз, металлический прут, придерживал голову под водой. В третий раз прут удерживал его под водой до тех пор, пока у него не стеснило грудь, а руки не стали судорожно цепляться за края. Он по-настоящему испугался. Долго. Когда он вынырнул, Обезьяна заглянул в прорези для глаз.
Кристиан встретился с ним взглядом. Маска плотно облегала его рот и нос. Он задыхался от холода. Тело сводило судорогой. Его вытащили из воды. Дрожа он стоял, прислушиваясь к разговору. Безмолвный, не видя ничего, кроме полоски света перед собой.
Обезьяна что-то произнес за спиной Кристиан и накинул полотенце ему на плечи. Кристиан тяжело шагнул назад, развернулся вполоборота и толкнул Обезьяну плечом.
Его тюремщик попытался сохранить равновесие, но его пальцы скользнули по мокрой коже Кристиана, и он с криком упал в воду. Ледяные брызги полетели в разные стороны. Ванна оказала на Обезьяну такое же действие, как на Кристиана. Двое других тюремщиков сочли происшествие забавным, по подвалу прокатилось эхо хохота. Кристиан стоял неподвижно, не улыбаясь даже под маской. Он остался на месте, чувствуя Обезьяну за своей спиной. Вода капала на каменный пол. Металлический прут ударил его поперек спины, вызвав взрыв боли, перебив дыхание, заставив его потерять равновесие… — Тюремщики остановили Обезьяну, чем предотвратили настоящее избиение.
Они следили друг за другом. Они знали, что Кристиана сегодня продержали под водой слишком долго. И в конце концов, пациент тоже может пошутить. Кристиану, вернувшемуся в свою камеру, пришлось воспользоваться услугами Мэдди в качестве камердинера.
Кристиан посмотрел на одежды, приготовленные для него. Он не крестьянин.
— Нет, — сказал он и скрестил руки, пытаясь не стучать зубами от холода, сдержать дрожь тела и стерпеть боль, отзывающуюся по всей спине.
Обезьяна позвал бы подмогу, связал бы его и напялил смирительную рубашку. Кристиан решил посмотреть, что сделает Мэдди. Он пытался скрыть дрожь, возникающую при каждом вздохе. Волосы были мокрыми, он продрог до костей. Ему совсем не хотелось сражаться и добиться появления Обезьяны. Ему была отчаянно необходима Мэдди-девочка. Ее спокойная, выпрямленная фигура, сидящая в кресле по ту сторону камеры. Белая фигура… Шапочка… Покой.
— Не то? — спросила она. Он нахмурился. Не то? Что она хочет сказать?
Подходящую одежду! Хотелось ему произнести. Это грубое, плохо сшитое тряпье!
Он схватил белье, пытаясь показать неуклюжие швы, неровные петли… Но не смог сделать этого. Он просто держал в руках белье. Растерянность. Разрыв между намерением и результатом.
Зарычав, он швырнул одежду. Его тело снова содрогнулось в сильных конвульсиях.
— Что с вами? — спросила Мэдди.
Она коснулась его руки. Он не мог стоять неподвижно, не мог унять дрожь и отвлечься от невыносимой боли. Он отдернул руку и подошел к окну, прижавшись к решетке, казавшейся обжигающе горячей под его замерзшими пальцами.
Долгое время она молча стояла у него за спиной. Он знал, что она заметила дрожь. Какая разница? Он попытался расслабиться.
Латунная рукоятка, соединенная со звонком, заскрипела. Кристиану захотелось повеситься, но они все предусмотрели. Они занимались этим годами. Тупоголовый тюремщик, вроде Обезьяны, обладал сверхъестественной способностью ожидать сопротивления и противостоять ему. Кристиан был выше, быстрее, моложе. Одному Богу было известно, но он надеялся, что у него сохранилось больше мозгов. Зато Обезьяне все было известно. Бритва и инцидент в ванной стали первой реальной победой Кристиана. Его спина пульсировала болью там, где ее коснулся железный прут, вызывая резкие содрогания, когда он шевелился. Он услышал в коридоре голос Обезьяны и напрягся. Его мускулы вновь стали конвульсивно сокращаться. Но звука открываемой двери не последовало.
Мэдди заговорила, Обезьяна стал возражать, но потом неохотно согласился. Шаги стали удаляться.
Кристиан обернулся. Мэдди-девочка смотрела на него, немного морщась и покусывая нижнюю губку. Встретившись с ним глазами, она быстро улыбнулась.
— Я послала за углями, — сказала она.
Послала за углями?
Она указала на пустой камин, обняла себя руками и задрожала.
Угли. Угли. Огонь, да. Да, они не делали этого прежде.
Ему захотелось поблагодарить ее, но он не смог. Только кивнул.
Она подняла брошенную одежду и предложила ему одеться. Кристиан попробовал что-то сказать, шевеля пальцами.
— Не понимаю, — она беспомощно смотрела на него.
Он заскрипел зубами и вздрогнул. Ладно. Попытайся снова. Он дотронулся до ее рукава, проведя пальцами по шву. Потом он провел рукой по шву на рубашке.
Она посмотрела на свою руку, потом на него.
— Простите, — она покачала головой. — Не понимаю.
Он сдался. Показал жестом, чтобы она ушла. Мэдди продолжала стоять. Он взял ее за плечо, развернул и подтолкнул к двери.
Она упрямо продолжала стоять. Пришел Обезьяна, принес совок углей. Кристиан немного подался назад. Загорелся огонь, они о чем-то невнятно заговорили. Обезьяна пожимал плечами, кивал, соглашаясь с ней, бросая на Кристиана нейтральные взгляды и, уходя, прикрыл дверь.
Кристиан уставился на нее. Не думать… Ради Бога… Одеваться перед ней!
Но она осталась. Она подошла к нему, коснулась пуговиц на его халате и принялась расстегивать их, словно занималась этим всю жизнь.
Кристиан перехватил ее руку и оттолкнул ее, издав звук негодования. Он указал на дверь и снова слегка подтолкнул ее.
— Позвать Ларкина? — спросила она.
Он глубоко вздохнул, пытаясь подобрать слова.
— Не… е…
Она, казалось, не понимала всей глубины его привязанности к ней. Он опять попытался заговорить с ней.
— Ларкина? — снова спросила она, протянув руку к звонку.
Вдруг он понял, что она собирается вызвать Обезьяну.
— Нет! — он покачал головой. — Нет!
— Я сиделка, — она ткнула себя в грудь. Он задрожал. Он старался держаться от нее на почтительном расстоянии.
— Сестра, — сказала она. — Сиделка. Сестра.
Ах, сестра? Нянька, сиделка. Значит, он должен позволить ей раздеть его, как инвалида?
Мэдди втайне испытала облегчение, когда в уголках его рта заиграла знакомая ироническая улыбка. Ясно было, что герцог испытывает ее. Если Ларкин и кузен Эдвардс вернутся и увидят его неодетым, станет ясно, что она не может справиться с подопечным.
Пока кузен Эдвардс не принял окончательного решения по поводу Жерво, ей предстояло во что бы то ни стало показать, что герцог под ее вниманием не становится менее управляемым.
