Нежный тиран - Уинспир (Винспиер) Вайолет (лучшие книги без регистрации TXT) 📗

Лаури устало сбросила балетные одежды и накинула пижаму. Лунный свет залил комнату, когда девушка отдернула штору и вышла на маленький балкон. Она долго стояла там, слушая, как вода плещется о каменные стены палаццо.

Венеция — город, сотканный из легенд и каналов… Только плеск серебристой воды нарушал тишину ночи.

Из умиротворенного состояния Лаури вывели голоса, шедшие с террасы прямо под ее балконом. Девушка хотела было вернуться в комнату при упоминании своего имени, но все же не смогла устоять перед искушением и решила послушать, что скажут в ее адрес.

— Думаешь, я не знаю, почему ты притащил эту девчонку Гарнер в Венецию? — Истерические нотки прямо-таки звенели в женском голосе. — Ты собираешься сделать ее партнершей Лонцы в новой «Жизели» — ты думаешь, что это ничтожество лучше станцует главную партию, потому что она моложе…

— Лидия, стоит ли продолжать эту действительно нелепую сцену? — Тон Максима ди Корте был спокоен, но холоден. — Я не строю грандиозных планов, просматривая девушек.

— Все заметили, как она смотрела на Лонцу! А ты нет? Еще как заметил! Юная, такая свежая, что я готова убить ее, — ой, моя рука, Макс! Оставь… мне больно!

— Я сто раз просил тебя не ревновать ко всем подряд! — отрезал он. — Ты — Андрея… прекрасная и околдовывающая, и ни одна начинающая балерина и в подметки тебе не годится.

— Ты повредил мне запястье, — раздраженно буркнула она. — У тебя нет сердца, Макс. Что ж, если ты надумал заменить меня в «Жизели», делай как знаешь.

— Ты ненавидишь эту партию, она всегда выбивала тебя из колеи, но мне тяжело будет отдать ее неискушенному ребенку, Лидия, — возразил он. — Девушка подает надежды — иначе ее бы не было среди нас, — но другие танцовщицы более техничны, более опытны…

— Другие танцовщицы не обладают таким взглядом, Макс…

— Что ты имеешь в виду? — Вопрос прозвучал очень зло, и затаившаяся Лаури невольно посочувствовала Андрее.

— Ты отлично знаешь, что я имею в виду, — вызывающе бросила Андрея. — Я достаточно долго любовалась портретом Травиллы, чтобы узнать этот невинный взгляд эльфа, словно она всю жизнь прожила в лесу и понятия не имеет о соблазнах и искушениях цивилизации.

В гробовой тишине Лаури ничего не оставалось, кроме как считать удары своего сердца. Свежий бриз перебирал ее волосы, а она, почти не дыша, напряженно ждала ответа Максима.

— Это простое совпадение, — отчетливо донесся до ушей Лаури его голос, — но оно не может восполнить всего остального.

— Этой англичаночке недостает чего-то важного, Макс? — Андрея говорила уже веселее, словно ей понравилось его последнее замечание. Лаури судорожно схватилась за ограждение балкона. Слова директора причинили ей боль — как тяжело слышать, что ей чего-то не хватает, когда она только секунду назад смела надеяться на его одобрение!

— Уже темнеет, любимая, — мягко сказал он Андрее. — Я думаю, нам лучше вернуться.

— Ты давно не называл меня так. Я тоже люблю тебя. — В голосе Андреи зазвучала нежность. — Помнишь первый балет, который я танцевала для тебя? Макс, я все еще летаю по сцене так, как тогда, в «Жар-птице»? [9] Скажи мне честно.

— Я всегда честен с тобой, дорогая, — заверил он. — Ты всегда сказочно танцуешь. Ты — Андрея, разве что-то еще имеет значение?

— Ты — Макс. Я без тебя потерянный человек, милый.

— Чепуха, — возразил он, и вновь наступила тишина. Лаури догадалась, что балерина сейчас находится в объятиях Максима. Ум и проницательность не помешали ему увлечься красотой Андреи. Вот почему он снисходительно относится к ее ревности и козням против молодых балерин. Лаури вдруг стало холодно, и она вернулась в комнату, тихо прикрыв балконные двери. Взяв щетку, девушка автоматически принялась расчесывать длинные волосы, машинально считая взмахи рукой, словно это помогало ей успокоиться.

Когда она скользнула в постель, вокруг царила тишина, если не считать плеска воды. Сегодня она спит во дворце… Золушка, танцевавшая и целовавшая…

Поцелуй мог быть спокойным и дружеским, однако Максим ди Корте, скорее всего, счел его постыдным. Ее щеки зарделись на фоне белоснежной подушки. Он считает ее распущенной, потому что она ответила на поцелуй Микаэля? Но ее застали врасплох, а она слишком стеснялась мужчин, чтобы знать, как поступать в подобных случаях.

Она вздохнула и снова задалась вопросом, чего она лишена, с точки зрения темноглазого Максима. В любом случае он сказал это Андрее не только для того, чтобы та успокоилась и размурлыкалась.

В последующие дни Лаури с головой погрузилась в изнурительные упражнения в комнате, скромную обстановку которой составляли несколько стульев, огромное зеркало во всю стену и станок. Эти занятия с Максимом ди Корте длились по два часа в день, после чего учитель с ученицей присоединялись к остальным членам труппы. Они пили кофе и затем репетировали с Бруно балеты, запланированные на следующий сезон. Бальный зал палаццо превратился в просторную и удобную репетиционную комнату.

Танцоры превратились в дружную группу людей, проводивших большую часть времени вместе. Они разговаривали о балете, до полуночи засиживаясь в комнатах друг у друга, обсуждали взаимные ошибки, чинили пуанты, ссорились и мирились.

Но не все время отдавалось работе. Они любили Венецию и поэтому нередко устраивали лодочные прогулки. По вечерам многие отправлялись ужинать в близлежащее кафе, в котором звучала венецианская музыка и царила дружеская, неформальная обстановка.

Вскоре для Лаури стало вполне очевидно, что подруги видят в ней «маленькую подружку» Микаэля Лонцы. Несколько красоток, гораздо более привлекательных, нежели Лаури, открыто завидовали ей, другие просто дивились. Но все в один голос просили ее быть начеку, поскольку Пантера — опасный ловелас, и к тому же весьма непостоянный.

Лаури и сама давно догадалась об этом, но она хотела как можно лучше узнать Венецию, а Микаэлю, похоже, нравилось показывать ей окрестности.

Порой, когда они оказывались наедине в изумительном старом дворике или плыли в гондоле, в его глазах появлялся порочный блеск. В эти минуты Лаури, казалось, могла прочесть его мысли.

— Если предел твоих мечтаний, Микаэль, — множество дурацких поцелуев, тогда найди себе другую спутницу, — заявила Лаури однажды, вечером. — Поцелуи хороши для влюбленных. Можешь считать меня старомодной, но это мое убеждение.

— Как ты узнаешь, влюблена или нет, раз не даешь мужчине поцеловать себя? — подкалывал он.

— Я не куплюсь на это, коварный Мик, — парировала Лаури. — Влюбиться — серьезный поступок, а я не собираюсь менять свою жизнь, пока мне не исполнится по крайней мере двадцать один год. Кто знает, может быть, мне вообще не придется об этом задумываться.

— Вам придется прикусить язычок еще до того, как мы покинем Венецию, мисс Чопорность, — предупредил он. — Знаешь ли ты, что два человека, идеально танцующие вместе, находятся на грани того, чтобы влюбиться друг в друга?

— По мнению синьора ди Корте, я танцую далеко не идеально, — усмехнулась она. — Я была проинформирована о том, что, если проведу пять минут на сцене так, как начинала наши па из «Ларлин», он вышвырнет меня из труппы.

— Сомневаюсь, крошка. — Микаэль прислонился к статуе в нише на площади Святого Марка, где они спрятались от начавшего накрапывать дождика. — Когда в следующий раз увидишь маэстро, присмотрись к его упрямому подбородку. Мужчины расцветают, преодолевая барьеры, а ты, будучи женщиной, обеспечиваешь упорному венецианцу еще большие трудности, чем я. Много лет назад я согласился расстаться со своим бродяжьим прошлым, чтобы он сделал из меня настоящего танцора. Если бы ты только знала, на кого я был тогда похож, Нижинка!

— Я думаю, что ты загребал башмаками пыль везде, куда ступала нога человека, — рассмеялась она. — Маэстро было нелегко приручить тебя, если, конечно, тебя вообще можно приручить.

— Временами у нас едва не доходило до драк, — признался Микаэль. — Он тогда гонял меня до полусмерти, а когда наши мнения расходились, мы страшно ругались по-итальянски. Нас снова и снова тянет иногда скрестить шпаги, но он делает из меня то, что задумал, лепит балетного танцора из бродяги-цыгана, который рассчитывал лишь на легкие деньги и стакан вина к обеду.