Роковой Выстрел - Езерская Елена (книги без сокращений .txt) 📗
– Что это значит? – князь Петр с суровым выражением на лице посмотрел на Татьяну.
– Мария Алексеевна знает, что я ношу под сердцем ребенка Андрея Петровича, – смущаясь, объяснила Татьяна. – Вот и говорит так... А я не спорю – мне самой кажется, что Андрей Петрович не умер, раз во мне растет его дитя. Мне даже кажется, я видела его – вошел в дверь и... Ах!
– Что с тобой, Таня? – удивился князь Петр и, проследив за ее рукой, побелел. – Андрюша, ты?
Ужас охватил всех – в дверях, раскрыв их, но, не приближаясь, стоял Андрей. Он был, каким его запомнили в последний раз – во фраке и рубашке с манжетами, с гладко причесанными волосами и быстрым взглядом из-под тонкой золотой оправы.
Андрей стоял молча и пристально смотрел каждому в глаза, медленно поворачивая голову от одного родного лица к другому.
– Свят, свят! – зашептала суеверная Полина.
– Ты чего это, приблудная? – насмешливо спросила Долгорукая и встала, направляясь к Андрею. – Я же говорила вам – он жив! Не мог он умереть. Я этого не хотела. Он не должен был попасться в эту мышеловку. Я ее для муженька своего развратного готовила – стал бы с безумным бароном стреляться, вот тебе и награда за все хорошее. А еще лучше, если бы тот пистолет к Корфу попал, – радость моя не знала бы меры.
– Маша... – с ужасом воззрившись на жену, прошептал князь Петр.
– Маменька, – всхлипнула Соня, – что вы такое говорите? Как же вы могли?
– А чего здесь такого сложного? – спокойно пожала плечами Долгорукая, подходя к Андрею и обнимая его. – Милый ты мой, как я счастлива, что ты вернулся! Ты на меня не гневайся, Бога ради, я боек подпилила, чтобы он как будто случайно сработал. И зачем ты только ту коробку в руки брал? Но ничего, теперь все позади, мы опять вместе. Все вместе...
– Тане плохо! – вдруг вскричала Лиза, обращаясь к Андрею. – Довольно уже, хватит, слышишь, хватит!
– Простите меня, – заговорил Андрей голосом Репнина и снял с головы черный парик.
Долгорукая безумным взглядом следила за тем, как Михаил снимает очки и отклеивает бачки. Сомнений не осталось – в костюме Андрея перед ними стоял князь Репнин.
– Это жестоко, князь! – вскричала Соня и зарыдала.
– Не приставай к Мише, – бросила ей Лиза, поднося флакон с нашатырем к лицу Татьяны. – Это с моего согласия он решился на маскарад. – Ты безумна, как и твоя матушка, – глухим голосом заговорил князь Петр, схватившийся за руку Полины, чтобы не упасть от пережитого потрясения.
– Не лучше ее, но и тебя не хуже, – огрызнулась Лиза, помогая Татьяне прийти в себя. – Танечка, милая, ты нас извини, но другого способа узнать правду не нашлось.
– Правду?! – зарычал князь Петр. – Какую правду?!
– Умоляю, простите нас, Петр Михайлович, и вы, дамы, – Репнин повинно склонил голову перед собравшимися. – Но я не мог поверить в то, что барон Корф решился убить друга. И тогда я внимательнейшим образом осмотрел пистолеты. Тот, что стрелял, оказался поврежденным. Он был заряжен и сработал бы в любом случае, выстрелив в первого, кто прикоснулся бы к нему. По страшной, невероятной случайности, этим первым оказался Андрей.
– Когда мы догадались, что пистолет поврежден, – продолжила его рассказ Лиза, – мы захотели узнать правду: кто убийца. И тогда возник этот план. Мы были уверены: убийца не сумеет не выдать себя, увидев воскреснувшего Андрея. Только я и представить себе не могла, что это – маменька...
– Вообще-то, честно говоря, лично я подозревал Полину, – признался Репнин. – За ней подобное водилось, однажды она из ревности чуть не сожгла Анну, заперев ее на конюшне.
– Вот еще! – вскинулась Полина. – Нашли изверга! – Да как вы смели подозревать мою девочку? – рассердился князь Петр. – Пожалуй, мне стоит поторопиться с тем, чтобы раз и навсегда избавить тебя от прошлого, дав твое настоящее имя и новую жизнь, которой у тебя до сих пор не было.
– Благодарю вас, папенька, – расцвела Полина, еще крепче прижимаясь к князю.
– Я готов извиниться перед Полиной, – смиренно склонил голову Репнин. – Я думал о ней хуже, чем она есть. Будем считать, что я ошибался.
– Оставь реверансы, Миша! – презрительно сказала Лиза. – Мне нет дела до этой самозванки. Отец, вы действительно настолько увлечены этой деревенщиной, что даже не понимаете, что произошло в вашем доме? Вы не поняли, что ваша жена, мать ваших детей, хотела убить вас, а убила собственного сына, моего брата?! – Лиза, прошу тебя, пусть эта страшная правда останется между нами, – тихо сказал князь Петр, глядя на неподвижно сидевшую на диванчике Долгорукую. После того, как Репнин открылся, она, точно слепая, добрела до своего любимого места в гостиной и замерла там, подобно египетскому сфинксу – величественная и холодная.
Соня и Татьяна переглянулись между собой и согласно кивнули князю Петру.
Лиза растерянно взглянула на Репнина.
– Однако, Петр Михайлович, – твердо сказал он, – вы, кажется, забыли, что по вашему обвинению в тюрьме сидит невиновный человек. Призывая нас всех скрыть правду, вы обрекаете Владимира на каторгу, а, быть может, и на смерть.
– Мне сейчас не до Корфа, – с раздражением ответил князь Петр и попытался подойти к жене, чтобы увести ее из гостиной, но Репнин преградил ему дорогу.
– Я не позволю вам наказывать Корфа за то, чего он не совершал, – тихо, но с угрозой произнес Репнин.
– А я не питаю никакого сочувствия к барону, чтобы прощать ему все его предыдущие прегрешения! – воскликнул князь Петр.
– Так вы решили воспользоваться случаем, чтобы избежать дуэли? – понимающе усмехнулся Репнин. – Вы прекрасно знаете, что Владимир стреляет лучше вас, и хотите избавиться от более сильного соперника?
– Вы обвиняете меня в трусости? – вскипел князь Петр.
– Я обвиняю вас в подлоге и заведомо ложном обвинении! – торжественно сказал Репнин.
– Вы ничего не докажете, – недобро улыбнулся князь Петр.
– Докажу, еще как докажу, – в тон ему ответил Репнин. – Я забрал из вашего кабинета коробку с пистолетами. Это, во-первых, а во-вторых, – у меня есть свидетель – Елизавета Петровна.
– Лиза?! – Долгорукий с возмущением обернулся к дочери. – Ты пойдешь против отца своего?
– Ты не оставил мне иного выхода, папа, – кивнула Лиза. – Ты пытаешься насильно выдать меня замуж за Корфа, которого я не люблю. Ты глух к моим мольбам, почему я должна слышать твои просьбы?
– Но как же честь семьи? – побледнел князь Петр.
– Вы могли бы избежать всех расспросов и разбирательств, – предложил рассудительный Репнин, – если немедленно отправились бы со мною к судье.
– И что мы скажем ему? – недоверчиво покосился на него князь Петр.
– Что еще раз проверили пистолеты и обнаружили, что боек одного из них оказался неисправен, и поэтому смерть Андрея – несчастный случай. И у вас нет претензий к барону Корфу. А что касается княгини, то я настоятельно рекомендую вам как можно скорее увезти ее отсюда и показать хорошему врачу.
Впрочем, судьба княгини – в ваших руках. Делайте с ней, что хотите. – Я жду от вас только одного – мы едем с вами к судье или нет?
– Шантаж? – надменно спросил князь Петр и еще раз обвел взглядом гостиную. Дочери смотрели на него настороженно, и лишь Полина – преданно, с беспрекословной готовностью подчиняться. – Похоже, в этом доме лишь одна Настя поддерживает меня. Хорошо, я подчиняюсь чуждой мне силе. Так и в быть, едем к судье...
Оставшись в гостиной одна – Долгорукую под присмотром Сони и Лизы заперли в ее комнате, а князь Петр в сопровождении Репнина уехал высвобождать Корфа – Полина с торжеством огляделась по сторонам. Решимость настроения старшего Долгорукого была для нее очевидна: папенька хотел сделать ее наследницей всего этого, и скоро дом и все в нем – мебель, картины – станут ее собственностью. Она будет владеть имением безраздельно!
Полине даже и в голову не пришло, что Долгорукий поступает несправедливо, – ведь она так пострадала во младенчестве, по воле злого рока оказавшись рабыней, лишенной всех радостей жизни, не похить ее вороги из колыбели. Сказка, грезившаяся в девичьих снах, стала явью, и Полина ощущала себя героиней одного из тех женских романчиков, один из которых успела просмотреть давеча, потихоньку вытащив книжку у Сони.
