Танец мельника (ЛП) - Грэм Уинстон (е книги txt) 📗
Внизу Джереми и Карноу подняли давление пара до семи делений шкалы. Теперь, когда внешний цилиндр прогрелся и излишки пара выходили через небольшой клапан выхлопной трубки, они открыли регулятор пара, выпустили воздух, а потом закрыли регулятор и повторили эту процедуру несколько раз, пока давление не упало до четырех делений. Затем Джереми открыл регулятор выхлопа и одновременно с ним инжекционный клапан.
Поршень пришел в движение, а с ним и перекладина чуть выше. Дабы избежать слишком резких ударов, пока не достигнута полная нагрузка, Джереми снова прикрыл регуляторы, поршень продолжил скольжение вниз, от недостатка пара клапаны насоса вдруг лязгнули. Заработали штанги насоса, и, передав энергию поршням, начали непрерывную работу — откачивать воду в накопитель. Пока Том Карноу регулировал четыре клапана, распределяющие пар, Джереми подошел к лестнице, чтобы подождать родителей и вместе с ними спуститься и посмотреть на раз за разом повторяющееся чудо — работу современного парового насоса.
Традиционный обед съели, тосты произнесли, большая часть гостей разъехалась. В отличие от отца, который назвал шахту в честь жены, Росс не пожелал назвать ее в честь Демельзы. Он решил, что только один человек на свете должен носить это имя. Насос назвали Изабелла-Роуз; девочка была польщена, и все остались довольны.
На обед собралась пестрая публика — Росс пригласил всех, кто как-либо связан с шахтой. Стивен и Клоуэнс сидели бок о бок, и уже мало кто сомневался в их привязанности друг к другу. Началась пасхальная неделя, а Росс так и не объявил о помолвке. Всякий раз, как только удавалось, Джереми выскальзывал из дому и шел по пляжу к Уил-Лежер. Он с удовольствием отметил, что поток желтой воды, хлеставший из штольни у подножья скалы, увеличился этим утром уже вдвое.
Пока он взбирался на утес, из помещения насоса раздавался шум двигателя с его размеренным дыханием и фырканьем. Он напоминал огромное животное, которое желает выбраться наружу. Даже такой стационарный двигатель казался Джереми живым, имеющим собственный нрав и темперамент.
Он вошел в здание, постоял немного в тепле и стал наблюдать за работой: пар кружился вокруг поршня, рычаги клапанов автоматически поднимались и опускались, напоминая головы лебедей. Фыркает, останавливается, дышит... фыркает, останавливается, дышит. Около трехсот галлонов воды перегонялось за минуту. Двигатель поднимал тридцатитонные штанги. Фыркает, останавливается, дышит... Настоящее волшебство.
Но только представьте себе этот двигатель, меньший по размеру и по-другому устроенный, но основанный на тех же принципах: поршень или скат под углом, а штанга вместо того, чтобы приводить в движение огромную перекладину и насос, соединяется с коленчатым валом двух задних маховиков самодвижущегося экипажа! Все было на месте. Так или иначе всё теперь здесь. Нужно только отрегулировать вес и трение. Гений Тревитик сделал много таких, пока не погнался за другими зайцами...
Дэн Карноу бегом спустился по лестнице с канистрой масла в руке.
— Порядок, Дэн?
— Все идет как надо, мистер Полдарк. Думаю, насос прекрасно работает.
Он отложил канистру, вытер руки о тряпку и открыл дверцу топки. Ослепительный свет проник в комнату. Дэн поворошил уголь, чтобы пепел остался на дне топки, и добавил еще. Пока он этим занимался, по лестнице спустился Бен Картер.
— Привет, Бен. Не знал, что ты здесь.
— Просто осматриваюсь, — сказал Бен, — все закончилось?
— Что именно?
— Обед.
— Да. Вполне прилично прошло. Идешь домой?
— Пожалуй.
Бен отклонил приглашение на обед, сославшись на то, что в первый день важно понаблюдать за происходящим под землей. Джереми не знал, как расценивать этот предлог, он ведь и сам спускался в шахту после открытия, как только запустили насос, чтобы проверить, исправно ли все работает. Хотя на самом деле эта работа займет еще несколько недель: разделение обязанностей под землей, прием новых вольных рудокопов и заключение с ними соглашений на добычу руды, распределение участков по мере осушения более глубоких слоев и, хотелось бы верить, обнаружение прибыльных жил. Последнее может происходить только постепенно, в результате взрывных работ и выматывающего труда киркой и лопатой.
Как известно, Бен не особо любил дружеские посиделки. А эта была для него особенно трудной. Они с Джереми шли домой, и всю дорогу Бен молчал. Поравнявшись с развалинами Уил-Мейден, он вдруг остановился.
— Ты прямо-таки из кожи вон вылез.
— Мне и самому это нравится, — ответил Джереми, — но еще не всё улажено. Не каждый день можно увидеть, как машина оживает.
— Ага, — сказал Бен. — Да еще твоя разработка. Этим можно гордиться.
— Моя разработка, да. Но по советам практиков.
— Практиков? Так ты и сам такой!
— Ну, тогда инженеров-практиков. Да, строили по моему чертежу. Но когда мы попрощаемся, я подумываю туда вернуться и проверить, всё ли работает.
Бен невесело усмехнулся.
В молельном доме горел свет.
— Ты когда-нибудь бывал там? — спросил Джереми, кивнув в ту сторону.
— Кто, я? Нет. Всякий раз, когда прохожу мимо, не перестаю удивляться.
— Удивляться?
— Что твой дядя в этом нашел.
— Ах, дядя Сэм... Это его жизнь. Ты ведь не член их общины, Бен?
— О нет. Не думаю, что приму такой образ жизни.
Отсюда виднелась пара огоньков на Уил-Лежер, но на Уил-Грейс их было больше, пока именно там сосредоточилась вся жизнь. Пока они стояли, два человека подошли к холму, их тени двигались на фоне огней в сторону деревни Грамблер.
— Ну что ж, — сказал Джереми. — Увидимся завтра.
— Джереми, — позвал Бен, обернувшись.
— Да?
— Это правда, что Клоуэнс собирается обручиться с тем человеком?
Что ж, вот он и спросил.
— Со Стивеном? Ну да, правда. Всё уже решено. — Джереми пнул по камню, прекрасно зная, какую он причиняет боль. — Думаю, официально объявят на следующей неделе.
— А... Понятно.
Из молельного дома донеслись песнопения.
О Христос, сотворивший Свет и День,
Твои лучи рассеют ночную мглу
— На мою мать напал безумец, когда мне отроду было всего несколько месяцев, — заговорил Бен. — Вот откуда мой шрам. Отец умер от гангрены руки, когда его посадили в тюрьму за то, что он охотился на фазанов на земле Бодругана. Ему было двадцать четыре. Мой дед умер от туберкулеза в двадцать шесть. Во всем этом мне легче видеть Божий промысел, но только не в свадьбе Клоуэнс Полдарк и Стивена Каррингтона.
Джереми нечего было ему возразить. Он знал глубину чувств Бена и соотносил их с собственными чувствами к Кьюби.
— Это тяжкий удар для тебя, Бен. И я очень, очень сочувствую.
— Может, если я расскажу больше, ты решишь, что я просто ревную; но ведь ты, наверное, знаешь, что он крутил роман с Лотти Кемпторн? А она ничем не лучше своего отца, продавшего своих товарищей таможенникам. Ты ведь это знаешь. А еще Вайолет Келлоу. А что ты думаешь насчет нее? Именно с ней его сначала увидели, когда Стивен вернулся на праздник Летнего солнцестояния.
— Да, знаю.
— А ты знаешь, что раз в неделю он ее навещает? Каждую пятницу около семи вечера.
— Она больна, Бен.
— Ага. Но насколько серьезно больна?
Джереми вдруг замолчал, вспомнив, что на прошлой неделе сам ее навещал. Худая как щепка Вайолет сияла: щеки горели лихорадочным румянцем, в голубых глазах сверкали лукавые искорки.
— Насколько больна? — повторил Бен.
— Бог его знает, Бен. Думаю, нам следует ему поверить.
— Поверить? Серьезно? Ну, в ноябре была Лотти, клянусь. А ночуя у Нэнфанов...
— Нэнфаны — честные люди, и к тому же твоя родня. Они бы не позволили ему коснуться Бет...
— Не позволили бы, если б знали, это точно. Но кто знал? Ходили слухи.
— Слухи всегда ходят, Бен. Я понимаю, что ты чувствуешь.
