Спровоцированный (ЛП) - Чемберс Джоанна (лучшие бесплатные книги .TXT) 📗
Столь основательные суждения причинили боль, и Дэвид выпалил:
— Мне бы это даже в голову не пришло.
Балфор пожал плечами.
— Ну и зря.
— Но я не сумел бы ее полюбить.
Балфор задумчиво его разглядывал.
— Вы что, романтик? Или идеалист? — Он склонил голову набок, как бы обдумывая этот вопрос. — Возможно, и тот, и другой.
— Я ни тот, ни другой. Но полагаю, большинство женщин, вступая в брак, рассчитывают на любовь. А именно это я... — На миг он замолк, после чего решительно продолжил: — Именно это, учитывая мой противоестественный дефект, я не в состоянии дать.
Балфор не сводил с него глаз. Дэвид стерпел этот озадаченный взгляд, решив не морщиться от неловкости, хотя и чувствовал себя жуком на булавке.
— Да, определенно идеалист, — пробормотал Балфор. — Только идеалист может верить, что большинство женщин, вступая в брак, рассчитывают на любовь. Знаете, они очень практичные создания. А что же до вашей фразы о противоестественных дефектах, должно быть, вы повторяете слова какого-то фанатичного проповедника. Думаю, вам с детства внушали, что это самый страшный грех в христианском мире.
Слова сочились ехидством, и лицо у Дэвида охватил жар.
— Да, мне с детства внушали, что это грех. Не говоря уж о том, что это преступление12. Здесь нечем гордиться. А вам?
Балфор засмеялся.
— Гордиться? Никогда не думал об этом в таком ключе. Вряд ли тот факт, что мне нравится пихать свой член в первую встречную задницу, касается Бога, короля или кого-то еще. Я никому не причиняю вреда, когда предаюсь содомии с миловидным мальчиком — если исходить из предположения, что миловидный мальчик совершеннолетний и идет на это добровольно. И я не намерен заниматься самобичеванием и сожалеть о том, что доставляет мне огромное удовольствие. Я ответил на ваш вопрос?
— Вполне.
С пылавшим лицом Дэвид развернулся на каблуках и заторопился прочь, от унижения по коже бегали мурашки. Бесцеремонный нечестивец Балфор явно считал Дэвида чопорным занудой.
— Подождите! — прокричал ему вслед Балфор, в голосе по-прежнему слышался смех. — Вы оскорбились, Лористон?
— Ни капли, — бросил Дэвид.
— Нет, оскорбились. Вы считаете меня безбожником и злодеем, хотя правда в том, что я — невольник здравого смысла.
— Невольник здравого смысла?
— Совершенно верно. Я никогда не умел принимать ситуации определенным образом, только потому что мне так говорили. Я не верю, что секс с мужчиной — смертный грех. Это никому не вредит и доставляет мне огромное удовольствие.
— Недурно.
Балфор захохотал.
— Еще бы. Но это правда. Вот им, — он указал на свое тело, — повелеваю я. И буду делать с ним все, что пожелаю.
— А что насчет той дамы, на которую вы положили глаз? Что если вы поженитесь?
— И что?
— Вы вручите себя ей, а она вручит себя вам. И тогда вы уже не будете единоличным повелителем своего тела.
Балфор нахмурился и одновременно улыбнулся, из-за странного сочетания выражений он выглядел озадаченным и в то же время довольным.
— Вы говорите серьезно.
— Да, я говорю серьезно, — отозвался Дэвид. — Пусть вы не верите в то, что сказано в Библии, но, вступая в брак, вы даете обещания. Брачные обеты.
— А вы точно адвокат, Лористон? Есть в вас нечто трогательно-наивное, что совершенно не соответствует вашей профессии.
Дэвид вновь покраснел.
— Понимаю, вы считаете меня нелепым, но человек чести никогда не рассмеялся бы надо мной.
— Хотите сказать, что я бесчестен? — Голос Балфора прозвучал изумленно, с ноткой предупреждения.
Отступать Дэвид не желал.
— Вы дадите женщине обещания в церкви, а потом эти самые обещания нарушите. Разве это не бесчестно?
— Так устроен мир. Женщина, на которой я женюсь, не станет ожидать — или хотеть — от меня верности.
— Да какая разница, чего она ожидает или хочет? — непримиримо заявил Дэвид. — Обещание есть обещание.
Балфор удивленно засмеялся.
— Все-таки вы идеалист.
Дэвид призадумался.
— Возможно, — наконец признал он. — И счастлив им быть, если идеалист держит свое слово.
Балфор смерил Дэвида долгим взором, после чего отвернулся.
— Зачем вы представляли ткачей?
После недолгого молчания неожиданный вопрос привел Дэвида в замешательство.
— Они заслужили, чтоб их должным образом защищали.
— Потому что были правы?
— Потому что любой на их месте заслуживает адвоката, который постарается сделать все возможное.
— Увиливаете от вопроса, Лористон?
— Нет. Даю честный ответ. Именно поэтому я их и представлял. Если хотите знать, согласен я с их взглядами или нет, задайте вопрос иначе.
— Вы согласны с их взглядами?
— А вы?
Балфор расхохотался, правда, в этот раз без особой веселости, и всматривался Дэвиду в лицо. Было в его взоре нечто пылкое и интенсивное, отчего сердце у Дэвида сжалось.
— Сначала вы.
Дэвид пожал плечами и, стараясь сохранять строгий вид, сдерживал опасно разгоравшееся притяжение.
— С некоторыми — да. Я считаю, избирательное право следует предоставить. В противном случае жестокости станет больше. Может даже вспыхнуть народная революция, как произошло во Франции.
— И вы одобряли межклассовую войну?
— Разумеется, нет.
— Но ваши ткачи именно этого и добивались. Они пытались развязать войну, разве нет? Кратковременную, но все же войну. — Глубокий голос теперь звучал серьезно.
Дэвид внимательно смотрел на Балфора, его переполняли страх и влечение, и эта неприятная комбинация словно вдохнула в него жизнь. Он уже давно не испытывал ничего подобного. Мог Балфор быть Лисом? Сегодня вечером он не вел себя как мужчина, питавший тайную страсть к женщине. Но он хорошо знал Изабеллу Гэлбрейт. Она вполне могла быть той самой дамой, на которую Балфор положил глаз. А сам он соответствовал описанию Лиса и мог быть мужчиной, которого искал Йен Макленнан.
— Ткачи говорили, что война, если можно назвать стычки войной, началась из-за правительственных агентов. Люди, которых они считали близкими, умышленно спровоцировали все эти события с одной-единственной целью: разоблачить тех, кто, скорее всего, выступит против правительства.
Балфор заглянул Дэвиду в глаза.
— Да неужели? Кем были эти агенты, Лористон? Что с ними случилось?
Стоя на холодной темной улице, они смотрели друг на друга, и их окутывал туман.
— Хотел бы я знать, — сказал Дэвид. — Из-за этих мужчин погибли люди.
— А, может, благодаря им люди были спасены.
— Мы никогда не узнаем, так ведь? Их действия лишили ткачей возможности самостоятельно решать, каким образом себя вести. Возможно, они никогда не направили бы оружие на правительство. А теперь трое мужчин мертвы, а остальных сослали на каторгу. О людях, погибших во время беспорядков, лучше вообще умолчать.
— Вспомните, сколько людей отправили на гильотину во Франции, — произнес Балфор. — Так было бы лучше?
— Опыт Франции научил нас, что неразумно подавлять народ.
Наступила тяжелая полная смятения тишина. Балфор пожал плечами и вновь зашагал по дороге.
— Сказать по правде, я склонен с вами согласиться.
Дэвид подивился внезапной уступке и, подстроившись под шаги Балфора, постепенно успокаивался. Какое-то время они шли молча. Дэвид все размышлял, был Балфор Лисом или нет, а если был, что он думал о результате своих поступков.
Когда они повернули на Куин-стрит, Балфор проговорил:
— Мой дом недалеко отсюда.
В этой части города масляных ламп горело больше, но света все равно недоставало. Дэвид взглянул на Балфора и каким-то образом догадался, что он совершенно затерялся в мыслях. Может, глаза у Дэвида уже привыкли к мраку? Или здесь было нечто иное, более иллюзорное и интуитивное?
Странности — ключи к человеческой душе. Сгорбленные плечи Балфора говорили о многом, и что-то в его сосредоточенном взоре подсказывало, что он видел людей насквозь. Дэвид отвел глаза, предоставляя Балфору уединение, и погрузился в собственные думы.
