Цена крови - Брейсвелл Патриция (читать хорошую книгу .txt, .fb2) 📗
– Я вижу огонь, – сказала она, – и дым. И больше там ничего нет.
К концу пасхальной недели, когда заключение сыновей Эльфхельма в тюрьму привело к ожесточенным стычкам между Этельредом и его советниками, Эмма была уже рада тому, что Этельстан уехал в Лондон. Король никуда не выходил без окружавших его кольцом надежных и проверенных воинов, а выросшее число его личной охраны в главной зале только увеличивало общее напряжение.
Она не присутствовала при том, как в один прекрасный день в залу широким шагом вошел лорд Идрик из Шрусбери с десятком своих людей за спиной и объявил о смерти элдормена Эльфхельма. Впрочем, узнала она об этом очень скоро. После этого сообщения весь двор зашумел, как потревоженное гнездо шершней. Король заявил, что Эльфхельм был наказан за свое вероломное предательство короны, и немедленно распорядился отослать закованных в цепи сыновей элдормена в крепость в Виндзоре. Для их же безопасности, настаивал он.
Это привело к еще большему беспокойству среди членов витена. Они требовали назвать им преступления Эльфхельма и его детей, но король упорно отказывался перечислять их. Достаточно того, что о них известно ему самому, утверждал он, и даже его епископам не удалось заставить его заговорить. После этого лорд Этельмер из Западного Шира был так разгневан, что ушел в отставку из совета короля, заявив, что лучше он проведет остаток своих дней в каком-нибудь аббатстве, служа Господу, чем останется советником при дворе несправедливого короля.
Встретившись с этим человеком, Эмма попробовала переубедить его предпринимать такой решительный и бесповоротный шаг. Уважительно и с мрачной учтивостью он выслушал ее аргументы, но в итоге ей не удалось отговорить его от этого решения. На следующее утро он покинул Кукхэм вместе со своими сыновьями и отрядом из почти пятидесяти воинов. Король даже не попытался остановить Этельмера или пожелать ему счастливого пути, но Эмму, когда она смотрела на отъезжающих всадников, мучило дурное предчувствие.
Все это время при дворе бродило множество слухов относительно Эльгивы, которая, казалось, просто исчезла, как сквозь землю провалилась. Некоторые уверяли, что она умерла, однако Эмма не верила в эти россказни. Эльгива жива, она была в этом убеждена. Эта леди из Нортгемптона каким-то образом ускользнула из сетей, расставленных для нее Идриком, и это побудило его удвоить усилия по ее поимке. Он даже разослал своих людей по монастырям, разбросанным по всей Англии, – совершенно бессмысленные попытки, с точки зрения Эммы, несмотря на то что поговаривали, будто Эльгиву видели в Полсуорте, Шафтсбери и Уилтоне. Эмма знала, что Эльгива никогда по доброй воле не станет затворницей в стенах женского монастыря.
Все это она говорила Уаймарк, когда они однажды утром прогуливались вдоль реки. Остановившись на мгновение, чтобы поднять глаза на неожиданно появившийся в небе необычный просвет в облаках, она подумала вслух:
– Где же под небом Англии сейчас находится Эльгива? И что она в настоящее время делает?
– Она не станет прятаться среди других женщин, – ответила ей Уаймарк. – Она ведь искусительница, не так ли? Она постарается использовать свою внешность и свою хитрость, чтобы убедить какого-нибудь глупого мужчину предоставить ей пристанище.
Эмма мысленно согласилась, что это весьма вероятно. Но к кому Эльгива обратится за помощью?
– Будем надеяться, – сказала она, – что Эльгива хорошо спрячется и решит отлежаться. Желательно за пределами Англии, где ее богатство и связи не станут искушать кого-нибудь из амбициозных танов Этельреда или, не приведи Господь, этелингов жениться на ней.
И тем не менее даже теперь, когда Эльфхельм был мертв, а его сыновья брошены в тюрьму, у этого союза имелись свои преимущества. Она представила себе Этельстана, связанного по рукам и ногам браком с коварной красавицей Эльгивой, и сразу же отбросила от себя эту мысль. Король никогда не согласится на это, а попытаться осуществить это без его благословения означало бы катастрофу: отец и сын неминуемо были бы навеки разъединены, но что еще хуже, в королевстве воцарился бы хаос. Этельстан никогда не предпринял бы такого шага.
Не должен был его предпринять.
– Не думаю, что вам следует переживать за Эльгиву, – сказала Уаймарк. – Она хитра и живуча, как кошка. Подбрось ее вверх, и она в любом случае приземлится на все четыре свои лапы.
И все же Эмма тревожилась. Испытывая облегчение оттого, что Эльгивы больше нет в ее окружении, она все же не хотела бы видеть ее женой этелинга или какого-нибудь военачальника с Севера, как, впрочем, не хотела также, чтобы она попала в руки Идрика и его цепных псов.
Когда заседание совета закончилось, большинство высшего дворянства отправилось по домам. «Бросились бежать, – подумала Эмма, – чтобы поскорее убраться с глаз жестокого и подозрительного монарха». Однако двоим магнатам из Мерсии было приказано остаться. Это были братья Сиферт и Моркар, родственники Эльфхельма по линии его жены, которые первыми начали просить короля за сыновей Эльфхельма. Этельред заявил, что хочет посоветоваться с ними, где искать Эльгиву, но всем было понятно, что они стали заложниками страха короля перед теми, кто поддерживал Эльфхельма. Эти двое не могли плести интриги против него только находясь при дворе, под покровительством короля, так сказать.
Юная жена Сиферта, Альдит, приходилась Эльгиве кровной родственницей. В свои пятнадцать лет она была высокой девушкой для своего возраста – в противоположность Эльгиве, которая, с точки зрения Эммы, по сравнению с ней была миниатюрной. У Альдит же все казалось большим – рот, руки, ноги и даже зубы. И все же ее нельзя было назвать непривлекательной. Большие глаза под густыми темными бровями отличались красотой, а кожа ее – чистотой и гладкостью. У нее была очаровательная широкая улыбка – когда она все-таки улыбалась, поскольку в последнее время случалось это нечасто.
Когда Альдит впервые появилась при дворе, как раз перед самой Пасхой, она показалась одновременно и застенчивой, и чрезмерно деятельной. Однако после ареста кузенов возбуждение ее очень быстро сменилось растерянностью. А когда пришла весть о смерти ее дяди и исчезновении Эльгивы, растерянность эта превратилась в ужас и страх.
Эмма сделала все что смогла, чтобы оградить ее от бесконечных мыслей о судьбе кузенов и от тени подозрений, упавшей на ее мужа и его брата. Но полностью под свое крыло ее взяла Хильда, внучка элдормена Эльфрика, которая точно так же заботилась о юных дочерях короля в свое время, много лет назад, когда она еще сама была, по сути, ребенком.
Сейчас Хильда и Альдит расположились вдвоем на расстеленных на полу шкурах и следили за Эдвардом и Робертом, которые, похоже, были полны решимости обследовать каждый уголок комнаты. Эмма, сидевшая у высокого окна за пяльцами, взглянула на них и улыбнулась. Хильда, с ее длинной толстой косой цвета зрелого меда, превратилась в очаровательную молодую женщину. Она была того же возраста, что и Альдит, но почему-то казалась намного старше. «Вероятно, это связано с возложенными на ее плечи хозяйственными обязанностями при дворе и ответственностью», – подумала Эмма. Или же с тем, что она в юном возрасте потеряла обоих своих родителей: мать ее умерла от болезни, а отец стал жертвой мести короля. Однако сейчас Хильда улыбалась, глядя, как Альдит раскручивает деревянный волчок перед восторженными глазами маленьких детей.
Эдит, сидевшая вместе со своими сестрами рядом с Эммой, тоже посмотрела на эту группу на полу и сердито нахмурилась.
– А нельзя позвать слуг, которые забрали бы детей, чтобы эти дамы могли помочь нам с покрывалом для алтаря? – сварливым тоном спросила она. – Узор тут очень замысловатый, и у нас уйдут долгие годы на то, чтобы его закончить.
– Это подарок архиепископу Эльфеху от королевской семьи, – ответила Эмма, – и поэтому всю вышивку мы должны сделать сами.
