Ночь с принцем - Джеффрис Сабрина (читать книги онлайн без сокращений .TXT) 📗
Проиграв четвертую партию, она хотела только одного — стереть издевательски-спокойное выражение с лица Берна. Посредине пятой партии, еще раз проверив свои карты, Кристабель гордо выложила на стол пикового туза.
— Я же говорил вам никогда не заходить с туза, — недовольно заметил Берн.
Кристабель упрямо вздернула подбородок:
— Да, если у меня нет короля.
— А козырей у вас много?
Черт, об этом правиле она забыла!
— Нет, — растерянно проговорила Кристабель. Берн покрыл ее туза двойкой и забрал взятку.
— Козыри — это главное в висте, Кристабель. Как вы думаете, сколько их у меня сейчас?
— Два, — огрызнулась Кристабель. Берн удивленно поднял бровь:
— Вы злитесь?
— Конечно, злюсь. Я проигрываю. Опять.
— Нельзя злиться на проигрыш.
— Почему это? — с вызовом спросила Кристабель.
— Потому что гнев мешает думать, а играть, не думая, непростительно. В висте значение имеют только карты.
Как он может быть таким рассудительным? Это действует на нервы.
— Вам надо написать книгу «Советы мистера Берна для начинающих игроков. Вист без выпивки, без эмоций и без удовольствия».
— Я добился того, что имею, не потому, что играл ради удовольствия. — Берн неторопливо сортировал свои карты. — И у Стокли играют не для этого. Там все относятся к висту очень серьезно. Значит, и вы должны стать серьезной, особенно если хотите выиграть у леди Дженнифер.
Упоминание об Элеоноре сработало, и Кристабель послушно пробурчала:
— Хорошо.
— Кстати, глубокие вдохи и медленные выдохи помогают успокоиться. Попробуйте.
Чувствуя себя довольно глупо, Кристабель несколько раз глубоко вдохнула и с удивлением обнаружила, что последние признаки раздражения испарились.
— Хорошо, — сказал Берн. — Теперь сосредоточьтесь. Вспомните, какие карты уже вышли и какие я брал.
— Вспомнила. — Кристабель мысленно восстановила всю партию.
— Сколько у меня осталось козырей? Поколебавшись, Кристабель несмело предположила:
— Пять?
— Шесть. Но догадка хорошая. — Берн взглянул на свои оставшиеся восемь карт, выбрал одну и бросил ее на стол. Это не был козырь. — Три козыря я забрал вначале, один из них отдал позже, значит, остается два, о которых вы…
— Понятно, — прервала его Кристабель. Она внимательно вглядывалась в свои карты. — Как вам удается помнить каждый ход?
— Это необходимо, если хочешь выигрывать в вист.
— Вы, наверное, любили математику в школе, — пробормотала Кристабель.
— Я никогда не учился в школе, — ответил Берн, не поднимая глаз от карт.
В его тоне Кристабель послышалась горечь, которая больно уколола ее в сердце.
— Никогда? Даже до того, как ваша мать…
— …перестала получать от Принни свою ежегодную ренту? Нет, даже тогда.
— Какую ренту?
Лицо Берна стало жестким.
— Я думал, Кэтрин и Регина рассказали вам… Очевидно, нет, — прервал он себя. — Не важно.
— Расскажите. Я хочу знать. Я думала, ваша мать была просто…
— …шлюхой?
— Нет! Конечно, нет. — Вот наконец-то и он перестал быть спокойным. — Но понимаете… были разговоры… Я слышала, что это была только короткая связь. Что ваша мать не была настоящей любовницей Принни.
— Это то, что он говорит. Так ему легче объяснять свое обращение с ней. Просто маленькая актриса, подрабатывающая проституцией. Обычная шлюха, с которой можно развлечься, а потом про нее забыть. Я хотя бы не оставляю своих бывших любовниц без средств к существованию.
Кристабель выложила на стол карту и парировала:
— Потому что вы берете в любовницы только замужних женщин.
— Вот именно. Их мужья содержат их, а если у нас родится ребенок, они признают его своим. Я не хочу, чтобы мои незаконные отпрыски голодали и… — Берн выругался и швырнул на стол карту. — Играйте.
Кристабель не двигалась.
— Расскажите мне про ренту, Берн.
— Хорошо. — Гэвин сверкнул глазами. — Вы хотите знать правду о своем любимом принце? Принни пообещал моей матери, что будет выплачивать ей ежегодное содержание, если она публично объявит, что я не его сын. Она согласилась, наивная дурочка, решив, что деньги принесут мне больше пользы, чем родство с королевской семьей. — Берн горько рассмеялся. — Деньги очень скоро перестали поступать. Когда Принни решился на тайный брак с миссис Фицгерберт, она потребовала, чтобы он оставил всех своих любовниц.
— Нельзя обвинять ее за это, — решительно заявила Кристабель. Она всего один раз видела миссис Фицгерберт, когда была еще ребенком, но эта встреча навсегда запечатлелась в ее памяти. Никогда Кристабель не встречала женщин благороднее миссис Фицгерберт.
— Я и не обвиняю ее. Я обвиняю его. Расстаться с любовницей — не значит оставить ее без средств. Сначала Принни благоразумно дождался, пока моя мать объявит, что я не его сын, а потом прекратил выплачивать ренту. — Один из мускулов мелко дрожал на щеке Берна. — После этого достаточно было пары нечаянно оброненных им фраз, чтобы все поверили, будто я — отпрыск одного из многочисленных клиентов матери. Она потеряла работу, а Принни было на это наплевать. Подонок.
Кристабель почувствовала комок слез в горле и не могла выговорить ни слова. Неудивительно, что уже в восемь лет Берн вынужден был работать.
Неужели именно поэтому принц выбрал Берна в помощники Кристабель? Возможно, его высочество чувствовал свою вину перед сыном и хотел загладить ее, дав ему шанс стать бароном?
Но вероятно, именно поэтому принц подчеркнул, что Берна можно использовать только для того, чтобы получить приглашение. Узнав тайну, он мог стать опасным. Он уже опасен.
Кристабель охватила паника. Что она наделала? Она же открыла Берну почти все. Конечно, у нее не было другого выхода, но все-таки… если он узнает, что содержится в этих письмах, то без колебания использует их против его высочества. Его не остановит то, что это будет стоить принцу трона. И что это погубит ее семью.
Что ж, значит, Берн не должен ничего узнать о содержании писем. Никогда!
— Вот поэтому я и не ходил в школу, — продолжал Берн. — Мы не могли себе этого позволить. Я, что называется, самоучка. Мать научила меня читать, а всему остальному я научился сам. — Гэвин невесело улыбнулся. — К счастью, я унаследовал от нее талант к мимикрии. Это мне пригодилось.
Конечно. Теперь понятно, почему у Берна такая правильная речь. Потому что он специально над ней работал. А изысканные манеры он усвоил, наблюдая за знатью.
Понимая, что жалость только разозлит его, Кристабель попробовала весело улыбнуться:
— Считайте, что вам повезло, если вы не ходили в школу. Я ее ненавидела, особенно математику.
— Странно, что вы вообще ею занимались. — Берн внимательно смотрел на Кристабель поверх своих карт. — Женщин ведь обычно не учат математике.
Кристабель снисходительно пожала плечами:
— Папа хотел сына, но мама умерла, не успев его родить. Поэтому все свои надежды он связывал со мной. Учил меня стрелять, ездить верхом, охотиться… и решать уравнения. А во всяких женских занятиях я полная невежда.
— Не совсем так, — возразил Берн с улыбкой. — Вы прекрасно целуетесь.
— Правда? — Как ни странно, комплимент приятно задел Кристабель.
— Играйте, — усмехнулся Берн, — играйте же, черт возьми.
Кристабель сбросила слабую карту, решив беречь козыри. Она понимала, что останется без этой взятки, но надеялась взять несколько следующих.
— Надо использовать козыри, пока есть возможность, — проворчал Берн и один за другим выманил у Кристабель все оставшиеся козыри, забрав все взятки.
Пока он собирал разбросанные карты, Кристабель нервно ерзала по стулу.
— Дайте мне еще один шанс. В этот раз я буду внимательнее.
— Я об этом, черт побери, позабочусь. На этот раз мы сыграем по-настоящему. С настоящими ставками. Нельзя принимать игру всерьез, если в результате ничем не рискуешь.
— Чем? — нахмурилась Кристабель. — Вы же знаете, что у меня мало денег.
