Дикие розы (СИ) - "duchesse Durand" (книги .txt) 📗
— Нисколько, — покачал головой Клод и маркизу начало злить то, что его лицо все так же оставалось спокойным и ни одно чувство, которое он должен был сейчас испытывать не вырвалось наружу. — Но я посчитал, что вы вправе знать о серьёзности моих намерений.
— Какая наглость! — прошептала она, отворачиваясь и подходя к окну. — Вы никогда не были достойны моей дочери, господин Лезьё, а теперь вы и вовсе не достойны ни одной приличной и уважающей себя девушки. И вы, прекрасно осознавая свое положение, имеете наглость просить у меня руки моей дочери!
— Я предпочитаю называть это смелостью, а не наглостью, — негромко возразил Клод, склоняя голову. Маркиза Лондор резко обернулась, и в её глазах загорелся гневный огонек.
— Вы пришли ко мне так, словно ваше предложение должно было польстить мне! — воскликнула она. — И вы называете это смелостью?
— Я пришел к вам, зная, что вы ответите мне отказом.
— Это безрассудство, но никак не смелость! — выкрикнула маркиза Лондор и, снова отвернувшись к окну, совершенно спокойно добавила: — Уходите. Наш разговор закончен, и я не желаю вас больше видеть.
— До свидания, — Клод коротко поклонился, хотя прекрасно знал, что маркиза этого не увидит и быстрым вышел из комнаты. Когда он, минутой позже, покинул поместье Лондоров, маркиза все ещё стояла у окна и невидящим, стеклянным взглядом смотрела на аккуратно выстриженную лужайку перед домом. Жозефине необходимо было как можно скорее обзавестись женихом, во избежание всевозможных непредвиденных и крайне неприятных ситуаций, которые могли бы бросить тень на их доброе имя.
Постояв у окна ещё несколько минут, маркиза де Лондор подошла к секретеру и, отперев его своим ключом, села на стул и принялась писать письмо, которое должно было решить судьбу её дочери.
***
О визите Клода Жозефина знала из негромких разговоров служанок, но интересоваться у прислуги деталями было выше достоинства юной маркизы, тем более что она знала, зачем он приходил, и что ответила ему её мать. Маркиза де Лондор, впрочем, тоже хранила молчание, никак не показывая своего отношения к случившемуся, хотя должна бы была пребывать в дурном расположении духа как минимум до конца дня и жаловаться на головную боль и самонадеянность всех, у кого в жилах была хоть капля крови Воле. Это заставляло Жозефину несколько волноваться и невольно у неё появились мысли о том, что, возможно, Клод и её мать говорили совсем о другом, а её возлюбленный и вовсе отступился от неё, и больше не намерен во что бы то ни стало устроить их счастье. О том, что маркизе Лондор и Клоду Лезьё нечего было обсуждать и то, что теперь, когда Клод получил её, Жозефины, согласие, он сделает все возможное и невозможное, чтобы устроить их брак, Жозефина не думала. Страх остаться покинутой невестой, свойственный всем девушкам, был сильнее любых логических рассуждений, которые совершенно не шли в голову юной маркизе.
За чаем, который мать и дочь пили в полном молчании, Жозефина все же осмелилась задать интересовавший её вопрос, так как неизвестность и безумные предположения измучили её настолько, что даже возможность вызвать неудовольствие матери уже не казалась такой страшной. За то время, которое прошло с того момента, как Клод покинул их дом, юная маркиза совершенно извела себя.
— Что хотел господин Лезьё? — как бы между прочим поинтересовалась Жозефина, наливая себе ещё чая и даже не глядя на мать. Маркиза де Лондор усмехнулась и, устремив на дочь внимательный взгляд, ответила:
— Приезжал просить твоей руки. Представляешь, каков наглец?
— Ты, конечно же, отказала ему? — голос Жозефины не дрогнул, так же, как не дрогнула рука, в которой она держала фарфоровый чайничек, но на ещё один такой подвиг сил у неё однозначно не хватило.
— Разумеется, — спокойно, даже с некоторой долей чувства собственного достоинства, кивнула маркиза де Лондор. — После всего случившегося я тем более не могу допустить этого брака. Странно, что он вообще на что-либо рассчитывал.
У Жозефины дрогнул уголок губ, и она попыталась скрыть это за сожалеющей, сочувствующей улыбкой.
— Мне даже жаль его, — проговорила она, опустив голову и покачав головой.
— Да, определенно, только жалости он и достоин, — к осознанию собственного совершенства на лице маркизы де Лондор добавилось еле заметное, но все же презрение к тому, о ком они говорили. — Столько лет добиваться тебя и до сих пор не понять, что совершенно не тот, кто может составить твое счастье. Хотя, должна сказать, это твоя вина.
— Моя? — переспросила Жозефина, поднимая на мать испуганное лицо. Неужели она каким-то образом узнала о её признании и о том, что она, Жозефина, твердо вознамерилась выйти замуж за Лезьё и ни за кого больше?
— В последнее время ты вела себя с ним слишком свободно и в достаточной степени по-дружески, — маркиза Лондор даже не взглянула на дочь, помешивая чай изящной серебряной ложечкой. — Ты знаешь, что я не одобряла этого и теперь, надеюсь, понимаешь почему.
— Я не давала ему никаких надежд, — еле слышно прошептала Жозефина, снова опуская голову. Меньше всего ей хотелось лгать, но иначе теперь было нельзя. Не могла же она теперь, в эту минуту признаться матери во всем. Тогда бы маркиза Лондор совершенно точно заперла бы её в поместье или же и вовсе немедленно увезла бы в Париж, где, как она считала, её дочь была недосягаема для Клода Лезьё.
— Давала, — резко возразила маркиза и её взгляд, направленный на Жозефину, заставил девушку вздрогнуть.
— Конечно, — уже мягче добавила она, — я знаю, что ты делала это исключительно из-за того, что тебе показалось, что будто бы он заслуживает сочувствия после внезапной кончины брата, но теперь ты должна забыть о любом проявлении доброты по отношению к нему. Он и его семья показали, что не достойны хорошего отношения и дружбы людей с хорошей репутацией и добрым именем.
— Конечно, — прошептала Жозефина, все ещё напуганная вспышкой гнева маркизы.
— Я знала, что ты поймешь меня правильно, — маркиза де Лондор покровительственно улыбнулась и поднесла к губам фарфоровую чашку. Жозефина же поняла, что не может сделать ни одного глотка.
========== Глава 61 ==========
Роже, нотариусу, занимавшемуся мелкой практикой в Вилье-сен-Дени, было слегка за тридцать. Он был несколько полноват, но имел вполне приятные черты лица и самую обаятельную улыбку на несколько десятков миль вокруг. Его жена умерла несколько лет назад, почти сразу после свадьбы, и он опять остался единственным обитателем своего небольшого дома в два этажа, где первый почти целиком занимала его скромная контора, заполненная пыльными папками, содержимое которых, порой, удивляло даже их владельца. Работы у Роже было немного, так как обращались к нему в основном лишь простые смертные, а высшее марнское общество предпочитало ему столичных юристов. Роже, впрочем, нисколько не расстраивался по этому поводу, так как сам называл себя человеком простым и скромным, который предоставляет услуги людям таким же простым и скромным. Если кому-то из более состоятельных местных жителей случалось обратиться к нему за пустяковым, не особенно серьезным документом, он составлял и заверял его с такой же готовностью, как и для своих обычных клиентов. Единственное, чего Роже не прощал, так это пренебрежительного и высокомерного отношения к себе.
В целом Роже был прекрасным человеком, если бы не одна незначительная деталь, которая заметно понижала его престиж в глазах местной аристократии: Роже любил выпить и частенько делал это в рабочее время и непосредственно на рабочем месте, иногда даже в компании клиентов. Именно так в мире появлялись сомнительные акты и доверенности, под которыми стояла его подпись. Сам нотариус при обнаружении подобных документов лишь с философским спокойствием пожимал плечами, словно бы говоря этим, что понятия не имеет, как такое могло произойти. Но, к чести Роже нужно добавить, что в законах он разбирался не так плохо, как могло показаться и, если бы не растрачивал себя на выпивку, вполне мог бы сделать прекрасную карьеру даже в Вилье-сен-Дени. И, будучи человеком душевным и добрым, Роже без колебаний согласился поставить свою подпись под документом о заключении помолвки, когда Клод Лезьё обратился к нему. Более того, Роже не задал ни одного вопроса, как будто не было ничего удивительного в том, что помолвку хотят заключить Жозефина де Лондор и Клод Лезьё.
