Дикие розы (СИ) - "duchesse Durand" (книги .txt) 📗
— Все будет законно, разумеется, — произнес он и, потерев лоб, добавил, — Но если госпожа маркиза де Лондор решит оспорить заверенный мной документ, вашему адвокату придется постараться. И не потому, что там будет моя подпись, а я человек ненадежный, а потому что не принято заключать помолвки непосредственно между женихом и невестой.
— Но ведь не незаконно, — Клод оглядел стопки покрытых пылью папок, между которых лежали книги в темных переплетах. Роже откинулся на спинку своего кресла и усмехнулся, внимательно поглядев на сидевшего по другую сторону стола клиента.
— Вы должны были заметить, что в нашем обществе между «не принято» и «незаконно» мало разницы.
— Адвокат у меня есть и думаю, ему не составит особого труда доказать полную законность составленного вами документа, — Клод перевел взгляд на владельца конторы, который потянулся к стоявшей на столе полупустой бутылке бренди. — Хотя, признаю, мне кажется, что закон не на моей стороне.
— Не забывайте о том, что в Новом Свете непременно разыщут вашего отца, чтобы узнать и его мнение по поводу всего этого, — Роже налил бренди в стоявший тут же стакан, удержавшись, однако, от того, чтобы предложить выпивку клиенту: дело все же, было серьезнее обычного. — А так же то, что ваша помолвка не будет закреплена церковью. В вашем круге, кажется, без одобрения церкви ничего не делается.
— Какая разница, где мы обменяемся помолвочными кольцами: перед вами или перед священником? — пожал плечами Клод.
— Для суда, — Роже наставительно поднял вверх стакан с бренди, — разница будет большой. Я же сказал, в вашем круге так не принято. Поэтому я и сказал о том, что вашему адвокату, господин Лезьё, придется постараться, доказывая законность сего эпизода.
Клод устало потер пальцами переносицу и опустил голову на руку. Конечно, он сомневался в том, что маркиза де Лондор пойдет на то, чтобы решать вопрос о расторжении помолвки в суде, но и этот вариант нужно было предусмотреть заранее.
— Впрочем, не отчаивайтесь, — весело произнес Роже, словно угадав его мысли. — В наш сентиментальный век очень многое решают обыватели. А обыватели, особенно такие, как я и большинство моих клиентов, будут на стороне влюбленной пары, которой не дают соединиться законными способами. И ваш адвокат, если он не дурак, воспользуется этой сентиментальностью правильно.
— Вы умеете утешить, господин Роже, — отозвался Клод, не поднимая головы. Роже миролюбиво улыбнулся и сделал большой глоток бренди.
— В любом случае, приходите вместе с мадемуазель де Лондор, — объявил он, — и я с радостью заверю вашу помолвку, даже если мне самому это будет грозить проблемами. Я слышал, у вашей кузины прекрасно получилось сбить спесь с наших аристократов, так почему бы не продолжить это благое дело?
Проговорив последние слова он сделал ещё один большой глоток, словно только что произнесённая речь была чем-то вроде тоста. Клод улыбнулся и, кивнув, поднялся со стула.
— Тогда ждите нас в ближайшее время, — сказал он, протягивая на прощание Роже руку для пожатия. Натариус, явно не ожидавший этого почти дружеского жеста, поспешно вскочил и, пожав потянутую ему руку, быстро закивал, приговаривая, что подготовит текст документа, и Клоду с его невестой останется лишь поставить под ним свои подписи. Кивнув еще раз и поблагодарив нотариуса за согласие, Клод покинул контору Роже с ощущением некоторого спокойствия.
На улице он первым делом огляделся и, заметив возле здания, в котором размещался единственный в Вилье-сен-Дени трактир, мальчика державшего на руках перструю кошку, направился к нему. Мальчик, до этого не обращавший на происходившее вокруг ни малейшего внимания, отвлекся от созерцания дорожной пыли и, осторожно опустив кошку на землю, внимательно смотрел на приближавшегося к нему господина. Достав из внутреннего кармана сюртука заранее написанную записку и несколько кусочков цветного стекла правильной формы, которые совершенно случайно нашел в ящике своего письменного стола, Клод остановился возле мальчика и, протянув ему все это, негромко произнес:
— Для Жозефины де Лондор и только для неё.
Мальчик, не говоря ни слова, осмотрел стеклышки, которые предназначались ему в качестве награды, и так же не говоря ни слова, спрятал их под лестницу на которой сидел, и, поднявшись на ноги, бросился бегом по главной улице, бережно сжимая в руке записку. Клод посмотрел ему в след и, отвернувшись, зашагал в противоположную сторону. В том, что послание будет доставлено точно Жозефине можно было не сомневаться: Реми был мастером по части доставления тайных посланий, хоть и был не совсем здоров. Невольно Клод подумал о том, что сквозь руки этого несчастного мальчика прошли, должно быть, все тайны Вилье-сен-Дени, а он даже не осознавал этого в полной мере. Возможно, ему даже случалось доставлять послания его брата к Моник и Эдмона к Иде. Клод ускорил шаг, пытаясь отогнать эти мысли: менее всего ему хотелось думать о прошлом, и притом неприятном прошлом, когда предстояло позаботиться о возможном счастливом будущем.
***
Записку Реми доставил в точности исполнив все распоряжения, хотя Клод, уже четвертый вечер ждавший Жозефину на условленном месте в небольшой роще на холме недалеко от города, начал сомневаться в этом. На третий вечер он уже готов был поверить в то, что мадемуазель Лондор все же передумала идти против воли матери и, во что бы то ни стало, становиться его женой. И хотя место встречи было выбрано так, чтобы с легкостью избежать взглядов ненужных свидетелей, Клод чувствовал себя так, словно за ним наблюдает целая толпа зевак и при этом тихо посмеивается. В этот вечер его отчаянье, многократно усиленное привычкой драматизировать, достигло своего апогея, и Клод то и дело порывался уйти, но слабая надежда на то, что Жозефина не передумала и все же придет, заставляла его оставаться на месте и продолжать ждать. В конце концов, вырваться из-под присмотра бдительной матери и десятка слуг, особенно вечером, было не так просто, и Клод понимал это, но страх потерять так и не обретенное счастье все равно был велик. И не смотря на этот страх, Клод оставался в роще и с замиранием сердца ждал в течение трех условленных часов и ещё в течении часа, после чего вздыхал, быстрым взглядом окидывая рощу, и уходил стремительным шагом, не оборачиваясь.
Достав часы и открыв крышку, Клод в который раз посмотрел на время и в который раз увидел, что прошел всего лишь час его томительного ожидания, хоть ему казалось, что пролетела целая вечность. Если бы в этот миг его спросили, что на свете хуже всего, он не задумываясь бы ответил, что ожидание и неизвестность. Но вокруг не было ни единой живой души. Убрав часы обратно в карман жилета, Клод со вздохом оперся на ближайшее дерево и обессиленно прижался лбом к жесткой ткани рукава, закрывая глаза. Застать свою возлюбленную в городе днем и обменяться хотя бы парой слов или взглядов, у него так же не получалось. Послать ещё одну записку казалось глупостью, особенно если его худшие подозрения были правдой и Жозефина переменила свое решение. В этой молчаливой и неподвижной задумчивости он и провел бы оставшиеся три часа, предаваясь всевозможным невеселым мыслям, если бы не легкое прикосновение к плечу. Вздрогнув так, словно очнувшись от внезапного забытья, Клод обернулся и на мгновение замер, не веря своим глазам. Перед ним, пряча лицо под капюшоном темной, простого кроя накидки стояла тяжело дышавшая Жозефина.
— Я уже почти потерял надежду, — наконец произнес Клод, целуя руки возлюбленной. Жозефина попыталась вырвать у него руки и с деланным неудовольствием произнесла:
— Неужто вы думали, что я разлюбила вас, передумала и не приду?
— Признаюсь, да, — со смущением кивнул Клод, все же выпуская руки мадемуазель Лондор. — Вы никогда не баловали меня своим вниманием, а потом в один момент пришли и сказали, что любите меня и, более того, согласны выйти за меня замуж вопреки желанию вашей матери. Я даже думал, что это признание мне приснилось.
