Дезире - Зелинко Анна-Мария (библиотека книг .TXT) 📗
Пока я перечитывала этот листок, в гостиную вошли Жюли и Жозеф. Дверь на террасу была чуть приотворена, и мне было слышно, о чем они говорят.
Жозеф сказал:
— Наполеон прислал курьера с письмом, где он подробно все описывает. Он прислал много денег маме. Я просил передать маме, чтобы она поскорее пришла сюда. Вы не возражаете, м-м Клари?
Мама ответила, что не возражает и будет счастлива. Она спросила Жюли и Жозефа, не хотят ли они поздороваться со мной, так как я на террасе и еще очень слаба. Жозеф был в нерешительности, а Жюли расплакалась и сказала маме, что Наполеон написал Жозефу, письмо, в котором сообщает, что женится на вдове генерала Богарнэ. В этом письме он просит передать мне, что он всегда останется моим лучшим другом. Мама вскрикнула:
— О, господи! Бедное дитя!
В это время вошли м-м Летиция, Элиза, Полетт и все заговорили разом. Потом Жозеф им что-то читал. Наверное, письмо от нового командующего нашими войсками.
Потом Жюли и Жозеф вышли на террасу и Жюли стала гладить мою руку. Жозеф заметил, что сад имеет совсем осенний вид.
— Я хочу поздравить вас с новым назначением вашего брата, Жозеф, — сказала я, показывая на письмо, которое он нервно теребил в пальцах.
— Спасибо. К сожалению, я должен сообщить вам, Эжени, одну вещь, которая очень огорчает меня и Жюли…
Я остановила его:
— Оставьте, Жозеф. Я знаю.
Увидев его удивленное лицо, я продолжала:
— Дверь гостиной была открыта, и я все слышала.
На террасу вышла м-м Летиция. Ее глаза метали молнии.
— Вдова! С двумя детьми! На шесть лет старше моего сына! Вот кого Наполеон желает назвать моей невесткой!
Я вспомнила Жозефину. Блестящие глаза, детские букли, улыбка превосходства. А передо мной стояла м-м Летиция, со своими красными от стирки руками, со своей морщинистой шеей и в твердых от работы пальцах держала большую пачку денег. Командующий армией прислал матери большую часть своего жалованья.
Потом я лежала на диване в гостиной и слушала, как они говорили о больших переменах. Этьен принес отличный ликер и заявил, что он горд, что является родственником генерала Бонапарта.
— Я чувствую себя совсем хорошо, — заявила я. — Не принесете ли мне одну из салфеток, я хочу продолжать вышивать монограммы на моем приданом.
Никто не противоречил, но когда Жюли принесла, и я продолжала вышивать «Б» и все время «Б», вдруг наступило молчание.
И мне стало ясно, что первая глава повести о моей жизни закончена.
— С сегодняшнего дня, — сказала я, — я не хочу, чтобы меня звали Эжени. Вы знаете, что меня зовут Эжени-Бернардин-Дезире. И больше всего мне нравится имя Дезире. Пожалуйста, зовите меня Дезире!
Меня проводили обеспокоенными взглядами. Они боятся за меня…
Глава 9
Рим, через три дня после Рождества
(Здесь, в Италии, придерживаются старого календаря, таким образом, 27 декабря 1797)
Меня оставили одну с умирающим. Умирающего зовут Жан-Пьер Дюфо, генерал главного штаба Наполеона. Он только сегодня приехал в Рим, чтобы просить моей руки. Два часа назад пуля попала ему в живот. Мы уложили его на диван в кабинете Жозефа. Доктор сказал, что он безнадежен.
Дюфо без сознания. Каждый его вздох сопровождается всхлипыванием, тоненькая струйка крови сочится из угла губ. Я подложила ему салфетку под подбородок. Его глаза полуоткрыты, но он никого не видит.
Из соседней комнаты до меня доносятся приглушенные голоса Жозефа, Жюли, доктора и двух секретарей посольства. Они вышли, так как не могут видеть умирающего человека. Врач вышел с ними. Ему гораздо важнее «сделать знакомство» с Его светлостью, послом Французской Республики, братом покорителя Италии, чем присутствовать при последнем вздохе штабного офицера.
Не знаю почему, но мне кажется, что Дюфо придет в себя, хотя я знаю, что он уже почти мертв.
Я принесла свой дневник и после долгих лет перерыва вновь пишу. Мне не так одиноко, когда я держу в руках мою заветную тетрадь: перо скрипит и всхлипывания агонизирующего не единственный звук, нарушающий тишину этой высокой, огромной комнаты.
Наполеона (Боже мой, сейчас только его мать называет его так. Все остальные называют его Наполеон Бонапарт и не иначе), Наполеона я не видела с тех пор, как была в Париже. До сих пор никто из моих родных не знает, что я ездила в Париж.
Весной следующего года он женился на Жозефине. Тальен и директор Баррас были его свидетелями. Наполеон быстро уплатил свои долги, а вдова Богарнэ — свои, у портных…
Через два дня после свадьбы он уехал в Италию. Директория поручила ему командование нашей итальянской армией. Через пятнадцать дней он выиграл шесть сражений.
Дыхание умирающего стало спокойнее, глаза широко открыты. Я позвала его, он меня не слышит.
Да, за пятнадцать дней Наполеон выиграл шесть сражений. Австрийцы были изгнаны из Италии.
Я часто вспоминаю наши беседы у ограды сада в Марселе. Наполеон следует своим давнишним планам: Ломбардия, потом создание республики к югу от Альп. Он сделал Милан столицей Ломбардии и назначил пятьдесят итальянцев для управления этой республикой от имени Франции.
В течение одной ночи всюду вдруг появились крупные буквы афиш: «Свобода, равенство, братство». Миланцы уплатили огромную сумму денег, дали триста лошадей, и Наполеон отослал в Париж множество произведений искусства.
Наполеон уплатил жалованье армии. Жалованье, которое Директория никогда не платила. Директоры в Париже, в том числе и Баррас, не верили своим глазам: золото наполнило казну, лучшие итальянские лошади запряжены в их коляски, в залах — изумительные картины итальянских мастеров…
В числе картин одну особенно рекомендовал Наполеон вниманию парижской публики. Она называется «Джиоконда». Ее создал некий Леонардо да Винчи. Дама, которую звали Мона Лиза, улыбается не разжимая губ. Ее улыбка похожа на улыбку Жозефины. Может быть, у этой дамы были такие же плохие зубы, как у вдовы Богарнэ…
И, наконец, случилось невероятное. Конечно, Французская Республика отделилась от Римской церкви и католические священники, бежавшие за границу, проклинали ее на все лады. И вдруг Папа обратился к Наполеону и выразил желание заключить мир с Францией.
Магазин Этьена ломился от посетителей, желающих послушать рассказы моего брата. Этьен толковал о том, что уже давно слышал от Наполеона о его великих планах. Этьен не упускал случая заявить, что генерал Бонапарт не только его зять, но и лучший друг.
Я вновь склонилась к изголовью Дюфо и немного приподняла его голову. Но это не помогло. Дыхание его становилось все тяжелее. Я обтерла ему губы, на которых выступила кровавая пена. Лицо его пожелтело и стало восковым. Тогда я позвала врача.
— Это — внутреннее кровотечение, — объяснил он на плохом французском и вернулся к Жюли и Жозефу. Там, конечно, болтают о завтрашнем бале.
Сначала в Париже были обеспокоены договором с Ватиканом. Наполеон подписывал договоры с «освобожденными» им итальянцами, не только не советуясь, но даже не сообщая в Париж. Директоры в Париже очень сердились и считали, что это не соответствует тем функциям главнокомандующего, которыми они его наделили. Договоры — это уже политика, договоры с другими державами — это международная политика, и в Париже решили послать к Наполеону дипломатов в качестве советников.
Узнав об этом, Наполеон составил список. Он потребовал, чтобы указанным им лицам были присвоены титулы и чтобы они были названы послами Республики. Во главе списка стояло имя его брата Жозефа.
Таким образом, Жюли и Жозеф прибыли в Италию. Сначала в Парму, потом в Геную, потом в Рим. Они приехали не из Марселя, а уже из Парижа, потому что Наполеон, едва сделавшись главнокомандующим внутренними войсками, написал Жозефу, что тому открываются большие возможности в столице.
Наполеон очень покровительствовал Жозефу. Сначала он устроил его на скромную должность секретаря Дома Коммуны в Марселе. В Париже он свел Жозефа не только с Баррасом, но и с поставщиками армии и всеми нуворишами, которые нажили состояние на скупке имущества казненных.
