Падшая Грейс - Ивахненко Антонина (лучшие книги читать онлайн бесплатно без регистрации txt) 📗

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

На следующий день у круглого пруда в Кенсингтон-гарденз одна чрезвычайно элегантная дама, держащая за руку маленького ребенка, в восхищении остановилась возле прелестной новой коляски, где лежал младенец.

— Какой прекрасный малыш! — воскликнула она. — Настоящий херувим!

Миссис Робинсон довольно улыбнулась.

— Правда, он красавчик? — сказала она. — Я знаю, своих детей хвалить не принято, но мы с мужем считаем, что он просто восхитителен.

Женщина снова посмотрела на младенца, а затем на миссис Робинсон, словно сравнивая их.

— Милое личико. И, по-моему, у него ваши глаза!

Молодая мать неожиданно порозовела от удовольствия.

— Да, так говорят.

Элегантная дама подняла своего ребенка повыше, чтобы он мог заглянуть в коляску.

— Посмотри на этого малыша, Джордж! Посмотри, какой он хорошенький! — Однако юного Джорджа, похоже, куда больше интересовали лодки на пруду, и женщина поставила его на землю. — Вижу, няни у вас нет.

Миссис Робинсон покачала головой.

— Ни за что! Я никому не позволю ухаживать за малышом. Он бесценен!

— Согласна. У меня трое детей — с достаточно большой разницей в возрасте, — и всех я вынянчила сама. — Она слабо улыбнулась. — Сказать по правде, одна из причин заключалась в том, что я опасалась, как бы они не начали любить няньку больше, чем меня!

Миссис Робинсон рассмеялась.

— А цветом волос он в кого пошел? — спросила женщина, еще раз заглянув в кроватку. — Из-под чепчика у него выбились пряди! У вашего мужа рыжие волосы, не так ли?

Миссис Робинсон вздрогнула, словно ей задали бестактный вопрос.

— Да. Разумеется, рыжие! — несколько вызывающе заявила она.

Женщина посмотрела на нее, не понимая, что сказала не так, и сдержанно кивнула.

— Тогда позвольте пожелать вам приятного дня.

— И вам того же, — ответила миссис Робинсон.

Она уже жалела, что была так резка с незнакомкой, но люди постоянно говорили о внешности ее ребенка и о том, на кого похож малыш — на нее или на Стенли, — хотя на самом деле их это совершенно не касалось. Она знала, что бы на это сказал Стенли: они ни на что не намекают, а просто ведут себя любезно. Ей, право же, стоит запомнить это и перестать расстраиваться…

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Четыре недели спустя Грейс в черном креповом платье и плаще стояла возле церкви в центральной части Лондона и дрожала от холода. Погода установилась прохладная, и креп, хоть и был самой модной тканью как для скорбящих, так и для наемных участников процессии, не очень согревал: ветер продувал его, к тому же от малейшего намека на влажность в воздухе одежда промокала и прилипала к телу.

Грейс и ее напарницу, Джейн, поставили по разные стороны церковного портала; в своих черных капюшонах и вуалях они походили на предвестниц проклятья, и сходство лишь усиливалось благодаря тростям, украшенным черными лентами. Родственники покойного наняли их, приказав отстоять шесть часов перед входом в церковь с выражением глубокого горя на лицах, пока не прибудут основные участники церемонии и погребение не начнется; так что девушки находились здесь с семи часов утра.

Похороны предполагались величественные и роскошные. Семье Седрика Вэлланда-Скропса, покойника, принадлежал большой мавзолей на церковном кладбище, места в котором хватило бы на добрых два десятка могил, и потому церемонию собирались разбить на две части: первая должна была пройти в церкви, а вторая — непосредственно у места упокоения усопшего, в дальнем конце кладбища. Процессию скорбящих от дома покойного до церкви должен был возглавлять человек, несущий подушечку с регалиями; лошадей украшали свежевыкрашенные плюмажи; дубовый гроб на повозке со стеклянным верхом был накрыт бархатным покровом, богато отделанным бахромой, а за гробом следовал по меньшей мере десяток экипажей. Для всех, кто придет на похороны, были приготовлены памятные подарки: черные шелковые шарфы, ленты на шляпы и перчатки.

Грейс несколько раз пыталась завязать разговор со своей напарницей, чтобы скоротать время, но Джейн жила и работала в похоронном бюро уже десять лет, с тех пор как ей исполнилось девять, и относилась к своей роли чрезвычайно ответственно. Ей не составляло никакого труда постоянно сохранять на лице трагическое выражение, а иногда, когда ей удавалось убедить себя в том, что это она лежит в гробу, девушка даже проливала несколько настоящих слезинок. Нервная и подобострастная, она мало разговаривала, когда не работала, и никогда — во время похорон: миссис Победоноссон сумела убедить ее в том, что наемная скорбящая должна делать лишь одно — скорбеть, а каждое слово миссис Победоноссон было законом. Таким образом, Грейс, поняв, что разговорить Джейн не удастся, наконец замолчала и стала наблюдать за подготовкой к похоронам нищих, происходившей менее чем в тридцати шагах от церкви.

Церковь Сент-Джуд была одной из немногих церквей в Лондоне, где еще оставалось свободное место для новых захоронений, и здесь, в заброшенной части кладбища, двое гробокопателей орудовали лопатами на участке примерно десять футов длиной. Копая землю, они наткнулись на большое количество человеческих костей, оставшихся от предыдущих захоронений и лежавших у самой поверхности: бедренная кость тут, ключица там, а однажды из большого кома земли они извлекли человеческий череп. Однако жуткие находки не вызвали у гробокопателей ни малейшего трепета: погружая заступы в землю, они насвистывали нехитрый мотив, весело переругивались и подшучивали друг над другом. В это утро они могли вести себя беззаботно: поскольку хоронить должны были нищих из работного дома, рядом не было ни друзей, ни родственников умерших, чувства которых следовало уважать, а следовательно, не было нужды демонстрировать почтительность.

С одной стороны ямы стояла тележка с запряженным в нее осликом. В ней лежали три неаккуратных, рваных свертка: нищим не полагалось гробов, и трупы заворачивали в жалкое тряпье, предоставленное церковным приходом. Из одного свертка торчали клок волос и нога, и, заметив это, Грейс содрогнулась. По крайней мере, подумалось ей, мама избежала ужасной участи быть погребенной как нищенка: когда она умерла, им хватило денег обеспечить ей достойные похороны и, кроме прочего, — отдельную могилу. Деньги дали добросердечные соседи, хотя самих похорон Грейс уже почти не помнила. Грейс также мысленно поблагодарила повитуху, миссис Смит, за помощь: не дай она девушке добрый совет (и денег на билет до Бруквуда), ее собственный ребенок оказался бы в общей могиле, такой же, как эта, выкапываемая у нее на глазах.

В полдень гробокопатели устроили обеденный перерыв, достали завернутые в газету ломти хлеба с сыром и стали с аппетитом их уплетать, после чего, ввиду отсутствия свидетелей, спокойно бросили газету, хлебные корки и огрызки яблок в общую могилу. («Ты это видела?!» — в ужасе спросила Грейс у своей напарницы, но Джейн промолчала и продолжала смотреть строго перед собой.) Покончив с нехитрым обедом, один из мужчин скрылся в близлежащей таверне под названием «Лиса и виноград» и вскоре вернулся, неся кувшин с элем на недавно вырытом черепе — эта шутка вызвала новый приступ веселья у его товарища. Опустошив кувшин, гробокопатели возобновили работу и, когда могила показалась им достаточно глубокой, сбросили в нее тела, присыпали их землей и небольшим количеством извести, после чего вместе направились в таверну, чтобы пропить полученные деньги.

Грейс и Джейн продолжали стоять. Ожидание, подумала Грейс, не такое уж приятное занятие, ведь оно означало слишком много свободного времени, чтобы беспокоиться о своей судьбе, а еще больше — о судьбе Лили. О бедняжке всегда кто-то заботился: сначала мама, затем Грейс; обе делали скидку на ее простодушие и защищали от неприятной и тяжелой реальности. А сейчас… Кто сейчас заботится о благополучии Лили? Хорошо ли к ней относятся в доме Победоноссонов? Грейс несколько раз интересовалась у миссис Победоноссон, как дела у сестры, но получала лишь уклончивый ответ: «У нее все так, как того и следовало ожидать» или «Горбатого могила исправит», и эти заявления никак не могли успокоить Грейс. Она понимала, что перестанет волноваться, только если сможет навестить Лили и сама во всем разобраться, но пока что у нее никак не получалось сходить в дом в Кенсингтоне: Победоноссоны позволяли прислуге по воскресеньям отдыхать (в разумных пределах, конечно), но в этот день они должны были сходить в общественную баню, постирать свои вещи, заштопать чулки, починить одежду, выгладить и вычистить похоронное платье, а также отстоять утреннюю и вечернюю службы в церкви. Впрочем, Грейс прикинула, что до Кенсингтона сможет дойти за час, а потому решила в ближайшее воскресенье встать очень рано, совершить все предписанные действия до полудня, потом сходить в церковь и сразу же после окончания службы отправиться в Кенсингтон.