Ночные откровения - Томас Шерри (читать книги бесплатно полностью .TXT, .FB2) 📗
Хозяин дома вновь поднялся с кресла и достал с полки книгу, которую Вир посчитал молитвенником. На самом деле она называлась «Яды: действие и определение – руководство для химиков-аналитиков и экспертов». Дули открыл книгу на явно многократно читанной странице.
– Судя по тому, как она спала, становясь все холоднее, это и взаправду был хлорал. Будь тот коновал настоящим доктором, мог бы спасти ее толикой стрихнина.
Стрихнин вызывал смертельные мышечные судороги и, собственно, поэтому являлся противоядием при передозировке хлорала, стимулируя сердечную деятельность и прекращая опасное понижение температуры тела. Именно инъекцию стрихнина применил врач для спасения жизни леди Хейсли – как раз по делу Хейсли Виру в свое время потребовалась помощь леди Кингсли.
– Выходит, все же хлорал?
– Да. Я бы свидетельствовал под присягой, что Мэгги его не употребляла. Но коронер заявил, что у нее нашли добрых граммов тридцать, даже бутылочку мне показал, – Дули, повесив голову, захлопнул книгу. – Может, я знал ее не так хорошо, как думал.
– Вот жалость-то, – повторил Вир.
Сделав глоток горячего, но почти безвкусного чая, маркиз вдруг припомнил давным-давно заглохшее расследование случая со Стивеном Делейни. Тот также скончался от передозировки хлорала. Но поскольку умерший был не бедной женщиной, закрутившей, по мнению коронера, неподобающую интрижку, а жившим уединенно ученым, к тому же, братом епископа, то его смерти власти уделили больше внимания. Особенно, когда родственники усопшего решительно заявили, что тот никогда не держал у себя хлорал.
Расследование ничего не дало. Когда семь лет назад Вир читал досье, папку укрывал десятилетний слой пыли. По прочтении даже маркизу пришлось признать, что не осталось ни единой зацепки.
– Ну вот, – спохватился Дули, – опять я завел о моей бедняжке Мэгги, а ведь ты, поди, об отце хотел услышать?
– Если он мне отец, то и она родня – двоюродная бабка.
– Так и есть, так и есть, – Дули положил грубые, мозолистые руки на книгу. – Но больше мне нечего тебе рассказать.
– А вы ж говорили, папашка собирался приехать и сделать из нее гранд-даму?
– Так и не приехал. Секретарь был, а он не явился.
Виру пришлось приложить усилие, чтобы в голосе прозвучало разочарование.
– Секретарь?
– Фанни Ноб рассказывала. Мол, за несколько дней до смерти Мэгги приходил к ней натуральный джентльмен. Отцу твоему пришлось задержаться в Кимберли, на руднике, так он послал в Лондон секретаря. Тот должен был подыскать для Мэгги шикарный дом и свозить ее по магазинам, чтобы она накупила всего, чего душа пожелает. Может, потому она и хлорал выпила, что от волнения уснуть не могла.
У маркиза ухнуло сердце. Вместо драчуна и скандалиста Эдмунда Дугласа на сцену выходит «натуральный джентльмен». Сразу после этого миссис Уоттс умирает от лекарства, которого, по словам сожителя, никогда не принимала.
Если подозрения Вира подтвердятся, и Дуглас завладел алмазной шахтой не благодаря удаче, а обманным путем, тогда его стремление добиться успеха в других коммерческих предприятиях вполне объяснимо. Мошенник пытался доказать, что может процветать и без преступных деяний – но так и не сумел.
– А на похороны миссис Уоттс отец не приезжал?
– Разве б он успел? Она же умерла в июле, хоронить пришлось по-быстрому. Но Фанни говорила, он на похороны денег прислал.
– А тот секретарь тоже не являлся?
– Вот уж не скажу. Я ведь тогда в Сан-Франциско набрался, как свинья. Ох, и набрался, – старик вздохнул. – Пару раз даже думал поехать к твоему отцу и рассказать ему про мою Мэгги. Да так и не съездил. Я-то ему ничем не помог. Не хотел, чтобы решили, будто я примазываюсь ради денег…
Кивнув, Вир поднялся.
– Спасибо вам, мистер Дули.
– Прости, что не смог сообщить тебе побольше.
– Вы и так многое мне рассказали, сэр.
– Удачи тебе, парень, – протянул руку Дули.
Вир стиснул огрубевшую ладонь хозяина, хотя это могло испортить весь его маскарад. Руки маркиза не были похожи на руки рабочего человека. Но Дули, весь во власти воспоминаний, не обратил внимания на эту деталь.
Для этого мужчины жизнь никогда не будет справедливой – ведь он уже потерял любимую женщину. Однако Вир еще может раскрыть, что на самом деле случилось с певуньей миссис Уоттс.
И он это сделает.
Глава 10
Церковь, выстроенная в романо-нормандском стиле, внутри была отделана камнем. Сквозь окна на хорах падал серый, тусклый свет. Местами сумрак храма рассеивался золотистым сиянием толстых белых свечей в высоких, в человеческий рост, канделябрах.
Фредди, дожидавшийся снаружи, ввел миссис Дуглас и помог ей сесть на скамью. Кивнув маркизу, к алтарю приблизилась леди Кингсли – она присутствовала в качестве подружки невесты. Дверь церкви отворилась и снова закрылась, впустив сырой холодный воздух и возвестив о появлении женщины, которая с минуты на минуту станет леди Вир. Жених сглотнул, помимо воли разволновавшись – но не только от праведного негодования.
Девушка дошла уже до середины прохода, когда Вир наконец-то посмотрел в ее сторону.
Элиссанда была одета в самый скромный из всех подвенечных нарядов, какие мог припомнить маркиз: ни кружев, ни перьев, ни блесток. Единственными украшениями служили букетик фиалок в руках, покрывающая волосы фата – и улыбка.
Вир мог не любить ее, но не мог не восхищаться ею – ведь на лице невесты сияла прекраснейшая из всех виденных им улыбок. Ни следа злорадного торжества или похвальбы, только чистая, застенчивая, искренняя радость – словно девушка выходила замуж за мужчину своей мечты и не верила собственному счастью.
Маркиз отвернулся.
Церемония длилась нескончаемо долго: им попался словоохотливый священник, который не видел причин сокращать пастырские наставления даже при бросающейся в глаза необычности происходящего. Дождь, начавшийся одновременно с венчанием, усилился до настоящего ливня, когда новобрачные вышли из церкви рука об руку.
Маркиз подсадил супругу в ожидавшую карету, затем забрался на сиденье сам. Когда за Виром закрылась дверца, в брошенном на него взгляде жены промелькнуло смятение. Судя по внезапной напряженности ее позы, Элиссанда осознала одно из последствий брачного союза. Теперь она останется с мужем наедине, без всяких дуэний.
Рядом не будет никого, кто вправе диктовать, что ему можно делать, а что нет.
Элиссанда просияла приличествующей случаю блаженно счастливой улыбкой. И Вир вновь ощутил необъяснимое радостное волнение, хотя должен был знать – и знал – что это всего лишь ее способ совладать с ситуацией.
Маркиз попытался вызвать в воображении прежний образ своей верной спутницы, но не смог увидеть его, как раньше, незамутненным. Бесхитростная искренность была испорчена злокозненностью новоиспеченной леди Вир, естественная сердечность искажена хладнокровной расчетливостью его супруги.
Вир не стал ответно улыбаться вышедшей за него женщине. В голову ворвалась неожиданная мысль: поездка до гостиницы – какие-то две мили, но из-за дождя неминуемо возникнут заторы – продлится достаточно долго, чтобы он успел овладеть женой.
Этоуж точно сотрет улыбку с ее лица.
Элиссанда отряхивала дождевые капли с блестящего атласа юбки. Каждый дюйм ее тела ниже подбородка был целомудренно укутан плотной тканью. Даже волосы трудно разглядеть под покровом фаты. Но разве он не знает, как выглядит эта лицемерка без одежды?
Задернув оконные шторки, Вир может прямо сейчас раздеть ее: спустив платье вниз или задрав кверху, уж как захочется. Поступки влекут за собою последствия. Пусть пожнет теперь плоды своих деяний: страх, отвращение, а возможно, и возбуждение. Ее наготу от бушующей стихии будут отделять только обтянутые черной кожей стенки свадебного экипажа. Звуки, которые она будет издавать под телом мужа, заглушит барабанящий по крыше дождь, цокот подков, скрип колес да тот неусыпный гул, который делает Лондон Лондоном.
