Похититель моего сердца - Валентино Донна (лучшие книги читать онлайн бесплатно .TXT) 📗
Те немногие женщины, которые ее навещали, посмеялись бы при мысли о том, что неуклюжая невзрачная дочь доктора Боуэна ходит по дому в переливающемся золотом платье. Они стали бы перешептываться у нее за спиной о неспособности Джиллиан Боуэн ослепить мужчину настолько, чтобы он забыл о недостатке у нее природной привлекательности, злословили бы о ее неумении вести светские разговоры, о ее полной несостоятельности в простейшем женском искусстве.
У Джиллиан заболела голова от тугого узла, в который она преднамеренно стянула волосы перед самым ужином, как будто этим можно было отогнать воспоминания о взгляде Камерона и его словах. «Этот золотистый цвет при солнечном свете подчеркнет сияние ваших волос и глаз».
Такие слова могли навести на мысль, что он представлял себе, как она выглядит с распущенными по плечам волосами. Жесткая шерсть ее рабочего платья царапала кожу при каждом движении. Шелк, от которого она отказалась, шелк, который она поклялась никогда не носить, заскользил бы по коже мягко, как прохладная вода.
Прохладная вода. Дождь начался сразу, как только Камерон ушел, и теперь он, шурша, бился о стены и крышу дома.
Джиллиан оторвала взгляд от платья, встала и закрыла ставни.
– Надеюсь, мистер Камерон не простудится, – заволновался Уилтон.
Джиллиан не раз оказывалась довольно близко к их непрошеному гостю и знала, что внутри у него горел неукротимый жар, жар, который охватывал все, что находилось рядом с ним.
– Он не простудится, отец.
– Правильно, он здоровый парень. Но тебе надо было надеть это платье ради него, Джиллиан, – тогда доктор Смит ушел бы сегодня работать с образом красивой женщины в душе. Когда твоя мама провожала меня в дорогу, она старалась выглядеть как можно лучше, и это меня вдохновляло.
– Доктор Смит не работает сегодня вечером, и, пожалуйста, не сравнивай Камерона Смита и меня с собой и мамой.
Однако Уилтон был слишком захвачен своими воспоминаниями, чтобы обратить внимание на ее просьбу.
– О, твоя мама так хотела видеть, как ты повзрослеешь и влюбишься, Джилли! – Он расстегнул ремешок, который всегда носил на шее, и открыл маленький медальон, чтобы посмотреть на спрятанную в нем миниатюру. – Она говорила мне, что научила бы тебя искусству носить яркую одежду, потому что ты сложена не хуже ее. Еще она хотела научить тебя как-то по-особому причесываться. – Его взгляд перескочил с ее тусклого платья на туго стянутые в узел волосы. – Если бы я был внимательнее, когда она об этом говорила! Ты была слишком мала, когда моя дорогая супруга умерла, и, конечно, ничего не помнишь.
– Я помню, что она была красивая.
Пока убийцы не изуродовали ее. Больше Джиллиан ничего не видела, потому что мама кричала: «Беги, Джилли, беги домой…»
– Я считал, что она была очень красивая, – прошептал Уилтон, – но она так не думала и говорила, что я смотрю на нее глазами сердца, а не рассудка. Кстати, Джиллиан, что ты об этом скажешь? – Он вложил ей в руку открытый медальон.
Джиллиан тысячу раз смотрела на эту миниатюру. Она всем сердцем хотела, чтобы образ матери стал более реальным, чем случайный обрывок в памяти или улыбающееся изображение на выполненном маслом портрете.
Легким прикосновением Джиллиан погладила лицо на миниатюре. Те же волосы, те же глаза, тот же нос она видела, глядя в зеркало, но было и едва уловимое различие. Черты лица Элизабет Боуэн не были красивы, но у нее был вкус, который Джиллиан в себе развить не сумела.
– Камерон смотрит на тебя глазами сердца, – сказал Уилтон.
От мысли, что Камерон Смит смотрит на нее хотя бы с десятой частью того чувства, которое испытывал отец к ее матери, сердце Джиллиан бешено заколотилось.
– У него нет сердца.
– Глупости. Без сердца он бы умер.
– Я сказала это не в буквальном смысле, папа. Он просто… притворяется, что я ему интересна, чтобы обманом привлечь меня к себе.
– О, неужели ему нужно прибегать к уловкам, чтобы понравиться? По-моему, Смит красивый парень. В деревне дамы были им просто очарованы.
– Папа, не надо, пожалуйста. – Джиллиан отчаянно хотелось прекратить этот разговор. Плохо уже то, что ее отец лелеял романтические планы относительно нее и этого негодяя, но еще хуже казался ей тот трепет, который охватывал ее, когда она представляла, как кружится перед Камероном в золотистом платье и смотрит в его темно-синие глаза, теплые и одобряющие.
Пожалуй, надо сжечь это злополучное платье, и она его сожжет. Да, сожжет! Она даст Камерону еще один день, чтобы избавиться от платья, а потом искромсает золотистую материю на куски и бросит их в огонь.
– Не мешало бы снова оставить для него зажженную свечу, сегодня ветер особенно завывает… – задумчиво произнес Уилтон.
– За последние дни он изучил в округе каждый дюйм. Ему не нужна зажженная свеча, чтобы найти дорогу домой.
Отец посмотрел на нее с грустью.
– Я не сознавал, что тебе не у кого было учиться женской мягкости, Джиллиан, и теперь жалею, что слишком любил твою мать, из-за чего не женился второй раз. Этим я сильно навредил тебе.
Ну вот, теперь отец думает, что ей не хватает женской сердечности – и это после всего, что она сделала за последние годы, чтобы защитить его. Ей стало до боли обидно. Колени ее подкосились, и она рухнула на стул, а Уилтон потихоньку зашаркал по коридору к своей спальне.
Джиллиан не представляла, как долго ей удастся выдержать все это. Она закрыла глаза и сделала глубокий шумный вдох, а затем собрала всю свою волю и окружила себя ею, как накидкой. Камерон Смит сказал, что отберет три недели ее жизни. Прошло четыре дня, только четыре. Осталось семнадцать. В каком-то отношении бесконечные, но вынести их можно. Она вытерпит еще семнадцать дней.
Джиллиан встала, чтобы в последний раз за этот вечер подложить дров в камин, и тут обнаружила, что Камерон об этом уже позаботился: аккуратно отгреб золу и положил в огонь внушительную охапку поленьев. И все же она готова была поспорить на свое лучшее ожерелье, что ему не пришлось сражаться с чурбаками так, как иной раз приходилось ей. Он даже не спросил, не возражает ли она против того, что он взял на себя ее работу.
Джиллиан ожидала всплеска негодования в душе, ярости, от которой ее затрясет, и вот вместо этого она греется у огня, разведенного для нее Камероном, смотрит на золотое платье и гадает, что выгнало его из дома в такую жуткую ночь. Жажда выпить эля? А может, встреча с женщиной?
Может быть, он найдет способ утолить свои аппетиты в эту жуткую ночь и в следующий раз, когда уйдёт из дома, возьмет платье с собой. А когда Джиллиан опять поедет в деревню, она увидит, что одна из стоящих на рынке женщин одета в тот самый золотистый шелк…
Глава 9
От громкого стука дерева о дерево Джиллиан проснулась и села в постели. Ставень стучит на ветру? Нет, незакрепленный ставень не мог стукнуть так тяжело, да к тому же все ставни с вечера были закрыты. Стук, который она услышала, был достаточно силен, чтобы разбудить ее, так что, вероятнее всего, это захлопнулась дверь кухни.
Скорее всего, Камерон Смит вернулся оттуда, куда его носило в такую бурю, и, судя по звукам, вернулся пьяный.
Джиллиан услышала сильный удар носком сапога по ножке стула, и тут же стул заскользил по деревянному полу кухни. Камерон приглушенно выругался, потом раздался неясный звук, как будто тяжелое мужское тело не слишком аккуратно плюхнулось в кресло ее матери.
Наверное, он там сидит, и с него стекает вода, а противный запах эля и бог знает чего еще впитывается в поблекшую бархатную обивку.
Нет, она не позволит этому невеже испортить мамино кресло! Она не позволит ему подняться наверх и спотыкаться там в своей пьяной неуклюжести. А отец, если проснется, может сколько угодно продолжать разглагольствования о подарке Камерона и отсутствии женственности у Джиллиан с того места, на котором он их прервал.
Сверкнула молния, дождь хлестнул по окну. Джиллиан ни за что на свете не вышла бы из дома в такую ночь. Она знала, что мужчины устроены по-другому, и не сомневалась, что Камерон бросил вызов стихии только ради того, чтобы осушить несколько пинт эля в «Лозе и колосе». Может быть, он там заигрывал с молоденькой служанкой… Может быть, он пообещал ей платье из золотого шелка.
