Любовница. Леди и дезертир - Сойер Шерил (читать книги полностью TXT, FB2) 📗

— Я надеюсь, у них будут карты, — сказал ее супруг, когда они отдыхали в гостиной своей квартиры.

— У них будет все, чего ты только можешь пожелать. Превосходная музыка, и они известны своими ужинами. Онория Монтегю наверняка сыграет на арфе. А что касается гостей, будет интересная компания — помимо тех, с кем они уже знакомы, будут приглашены три француза из Лондона, венский джентльмен, недавно приехавший из Парижа, и леди из Швейцарии, которая утверждает, что она близкая подруга мадам де Сталь.

— Спасибо Люциферу за карты, — пробормотал он.

— И наша дорогая София, конечно. Мы должны многое наверстать. — Она на мгновение задумалась. — Интересно, если… — Мэри сделала паузу, такую долгую, что Эллвуд начал поглядывать на нее нетерпеливо. Его проницательные карие глаза свидетельствовали о сообразительности и уме. Он уже догадался, что речь пойдет о Софии, и, выждав еще некоторое время, напомнил Мэри о себе:

— Ну и?..

— Я не знаю, могу ли я спрашивать ее о чем-то таком необычном. Но я изнываю от того, что она мне ничего не рассказала тогда. Это какая-то ее тайна.

— Ради всего святого, Мэри, будь поконкретней.

— Ты помнишь ту ужасную ночь беспорядков, когда мы приехали домой так поздно? Так вот, похоже, София принимала какого-то посетителя, было уже далеко за полночь. Никто не сказал мне ни слова. Только у Лоуренса я выведала это вчера, когда он случайно проговорился.

— Кто ж это был?

— Солдат.

— Офицер гвардии, который пришел сообщить, что все в порядке?

Она отрицательно покачала головой.

— Обычный солдат самого низшего ранга. Лоуренс сказал, что он выглядел так, будто только что выполз из бойни, он едва не истек кровью до смерти на нашем полу. София попросила принести бренди, провела с ним наверху четверть часа наедине, и затем он ушел в ночь.

— Его имя? — спросил резко Эллвуд.

— Он, разумеется, не представился. Лоуренс знает не больше, чем я только что тебе рассказала. О, за исключением того, что он был француз.

Эллвуд встал со стула и начал мерить шагами комнату, его руки были крепко сжаты в кулаки у него за спиной. Наконец он воскликнул:

— Это был он! Твоя подруга глупее, чем я когда-либо мог вообразить.

Мэри разозлилась на эти нападки, но он не смотрел на нее.

— Август!

— Я все же надеюсь ради ее же блага, что это был не Жак Десерней. — Он остановился и посмотрел на нее. — Последний из британских стрелков, судимый военным трибуналом пару недель назад за попытку дезертировать. Разведка некоторое время следила за ним. Я рассказываю это тебе ради нашей подруги. Но ты не должна раскрывать детали ей или кому-либо еще. Согласна?

Мэри кивнула. Эллвуд редко говорил ей о подобных вещах, но в тех случаях, когда он это делал, она была предельно благоразумной. Он знал это и доверял ей. Мэри очень ценила эти доверительные отношения между ней и ее умным супругом.

Он снова начал мерить шагами комнату.

— Разведка дошла до того, что представила его на рассмотрение военного суда, чтобы приговорить его к смертной казни.

— Но за что?

— Теперь уже почти точно известно, что Десерней был шпионом Наполеона в Новом Южном Уэльсе и, без сомнения, еще где-то.

— Что? Какой интерес может представлять Новый Южный Уэльс для французов?

Он продолжил серьезным тоном:

— С тех пор как там была основана колония, там появились и шпионы. — Он увидел недоверчивое выражение на ее лице и продолжал. — Ты задумывалась о том, почему она вообще там основана? Поселение отбывающих наказание — это ерунда; это место величайшей стратегической важности. Порт Джексон дает нам надежное основание, с которого можно регулировать деятельность Франции в Тихом океане, и обеспечивает запасной выход к Индии. Если бы адмирал Меткалф был здесь, он сказал бы тебе то же самое. Фактически мы с ним обсуждали этот самый вопрос. Вспомнить хотя бы экспедицию Бодина, например, десять или около того лет назад. В то время как французские корабли были в гавани, в Сиднее стало известно, что двое из так называемых каторжников из Ботани Бей были шпионами. Они бродили повсеместно, делая наброски, и не только флоры и фауны, готов поклясться. Губернатор Кинг дарил им внимание в течение многих недель без всякого подозрения, истина открылась ему лишь тогда, когда они отправились на землю Ван Дьемена. До его сведения довели, что эти самые каторжники собираются основать там базу, поэтому он отправил несколько легких суденышек им вдогонку с офицерами на борту.

Эллвуд мрачно улыбнулся.

— То, что за этим последовало, было какой-то насмешкой. Они догнали их в заброшенной бухте, где французы основали лагерь на берегу, — собирали образцы, как они сказали. Наша группа была настолько слабо оснащена, что вынуждена была просить у Бодина провизию. После того как он передал им ее, будучи джентльменом, они попросили пороху. Он повиновался, а следующим утром наша доблестная бригада была на берегу. Прикрепили британский флаг к дереву, салютовали французским порохом, чтобы заявить о своих правах на территорию.

— О Боже, я никогда не слышала об этом! Что же случилось затем? И как стало об этом известно?

— Бодин написал тайное письмо губернатору Кингу, которое офицеры взяли с собой. Бодин добился успеха, поэтому согласился перевезти депеши от них к нам. Я надеюсь, что бедняга насладился забавностью всего этого, прежде чем погиб. Он так и не вернулся, но вернулись наши секретные депеши.

Мэри тихо спросила:

— Шпионаж все еще продолжается?

— Несомненно. Отсюда крайняя необходимость схватить Десернея, и у армии были свидетельские показания, чтобы сделать это. Но произошло вмешательство, которого никто не мог предсказать. Адмирал Меткалф услышал о военном суде совершенно случайно, после того как высадился на берег в Гринвиче. Жаль, что он не рассказал об этом мне, но он и леди Гамильтон хранили молчание по поводу всего дела.

— София?!

Эллвуд кивнул.

— Очевидно, она встретила рядового Десернея в тот самый день, когда он пытался дезертировать. Она и адмирал были убеждены, что Десерней невиновен, и написали независимое письмо присяжным, которое было зачитано в суде. Наш человек сделал все от него зависящее, чтобы обеспечить вынесение смертного приговора, но он не смог одержать победу над председательствующим на суде подполковником Осборном. Десернея приговорили к тремстам ударам плетью и позорному увольнению из армии.

Мэри передернула плечами:

— Как это ужасно!

— В самом деле. Потому что этого было недостаточно. Обычно можно с большей или меньшей долей вероятности гарантировать, что такие побои доведут человека до смерти, но когда они раздели его до нижнего белья, поняли, что такого, как он, и триста ударов не убьют. Наказание прекратили после ста ударов, ибо это была бесполезная трата усилий. Затем его вышвырнули на улицу.

— И ты думаешь, что он пришел к нашей двери и спросил Софию? Господи, что же заставило его думать, что она примет его?!

— Понятия не имею. Но, согласно твоим словам, она это сделала!

Их глаза встретились. Мэри сказала:

— Мне все это не нравится. Но я готова держать пари, что между ним и Софией ничего нет.

— Вполне возможно. — Он выдержал ее гневный взгляд и сказал взвешенно: — Ты не должна быть с ней столь же откровенной, как я только что был с тобой. Но между ней и этим парнем Десернеем впредь не должно быть никакого дальнейшего общения. Ни встреч, ни писем, ничего. Для ее же собственной безопасности она должна вести себя так, как будто этого француза никогда не существовало.

У Софии не было близких друзей среди членов семьи Монтегю; скорее, она была другом всей семьи. Она была на несколько лет старше одной из трех их дочерей, Онории, которая восхищалась познаниями Софии о мире. Онория только что стала совершеннолетней, и бал был устроен в ее честь. Две младшие сестры, Элизабет и Полина, немного завидовали ей, хотя это вряд ли могло испортить их наслаждение танцами — любимый способ развлечений.