Философия служения полковника Пашкова - Коррадо Шерил (читать книгу онлайн бесплатно без txt) 📗

Шерил Коррадо

Философия служения полковника Пашкова

© Шерил Коррадо, 2000

© Русское издание, «Библия для всех», 2005

Предисловие к русскому изданию

В. А. Пашков (1831–1902), отставной полковник, общественный деятель и владелец тринадцати имений, был главой евангельского движения в Санкт-Петербурге в конце XIX века. Как писал о нем В. Г. Чертков, близкий друг Л. Н. Толстого, Пашков «просто, приняв… евангелическое понимание христианского учения, старался распространять его проповедью». Начав читать о нем как о предмете научно-исторического исследования, я вскоре убедилась, что Пашков должен служить образцом и для всех сегодняшних верующих, находящихся в совершенно иных обстоятельствах. Меня поражали его желание служить как людям высшего общества, так и самым низким слоям российского населения, его преданность Богу в хорошие и плохие времена, в петербургском особняке и в изгнании. Я удивлялась, читая о том, как его последователи оставались верными Богу и в годы веротерпимости, и во времена гонений, чтобы потом объединиться с другими оставшимися в стране верующими под названием евангельских христиан, которые позднее стали называться евангельскими христианами-баптистами и до сих пор служат Господу во всех регионах России.

Данная книга является попыткой определить философию служения Пашкова. Пользуясь моделью В. Франкена [1], я пыталась найти ответы на следующие вопросы.

1. Каким был окружающий мир, в котором жили Пашков и его последователи, и какие факторы повлияли на их восприятие веры, на зародившиеся от этой веры планы, проекты и на плоды их служения?

2. Какое у Пашкова мировоззрение, т. е. как он понимал себя, мир, Бога и какая взаимосвязь между всем этим?

3. Какое поле деятельности избрал для себя Пашков, исходя из своего мировоззрения и окружающей действительности? Иными словами, как он понимал Божью волю в своей жизни?

4. Какое конкретное воплощение получили эти планы и проекты, и каковы были их результаты?

5. Какое влияние имели пашковцы на российское общество, и особенно на будущих русских верующих?

6. Какие уроки мы могли бы извлечь из примера Пашкова и его последователей для своей личной духовной жизни, для служения Богу в современной России и вообще, для служения Богу по всему миру?

Я надеюсь, что история пашковцев станет для российских верующих любопытным открытием, прекрасным стимулом для размышления и ободрением во взаимоотношениях с Богом и в служении Ему там, где они находятся.

Данная работа была написана в 2000 году в качестве диссертации для защиты ученой степени магистра христианской педагогики в Уитон-колледже, США. Мне хотелось бы выразить благодарность за поддержку и помощь моим научным руководителям Марку Эллиотту и Лайлу Дорсетту и всем тем, кто помогал мне в этом исследовании. Кроме того, я хочу поблагодарить М. С. Каретникову, специалиста по истории русских евангельских христиан и баптистов, которая перевела мою работу на русский язык, а также издательство «Библия для всех», которое помогло мне поделиться историей пашковцев с российскими читателями.

Мне хотелось бы присоединиться к молитве самого Пашкова и его последователя, графа Корфа, которые писали: «Вспомнимте, братья: Христос умер для того, чтобы рассеянных чад Божьих собрать воедино, дабы составить из них одно стадо, имеющее одного Пастыря. Да соберет же Господь нас вокруг Себя с тем, чтобы научить нас охранять единство духа в союзе мира».

Глава 1

Россия в 1870-е годы

В 1874 году многие в России испытывали недовольство. Реформы «царя-освободителя» Александра II, за которые шла такая долгая и напряженная борьба, привели к новым проблемам. Многие дворяне, выступавшие против реформ с самого начала, были разозлены и боялись молодых революционеров, распространяющих свои идеи по всей стране. Но ни те, ни другие не представляли собой большинства населения. Большинством были крестьяне.

Крестьяне

Жизнь в сельской местности

Освобожденные императорским указом 1861 года, крестьяне не получили желанной свободы, она не давалась им просто и легко. Даже в 1888 году британский журналист отмечал, что многие крестьяне по-прежнему оставались в нищете, их жизнь была полна пороков, включая «отсутствие предусмотрительности, безразличие к истине и беспечный образ жизни, естественный для тех, у кого нет иного будущего, кроме как умереть, как и жили, – в рабстве» [2]. У освобожденных по закону крестьян практически и экономически не оставалось другого выбора, как посылать своих сыновей работать на фабрики; отцы семейств оставляли тех, кого любили, в деревнях – справляться с сельскохозяйственными обязанностями.

Крестьянские общины управлялись «миром» – типом самоуправления с абсолютной властью над его членами. «Мир» следил за полевыми работами и распределением продуктов – типичной крестьянской еды, состоявшей из капусты, гречи или ржи с молоком или яйцами. Такая жизнь разительно отличалась от экстравагантного образа жизни высшего класса. В то время как многие просвещенные русские возражали против этой строгой автономии и общинной жизни, она хорошо показывала взгляд русского крестьянина на самого себя не как на личность.

Уровень образования среди крестьян медленно повышался, но в 1874 году подавляющее большинство было все еще неспособно читать. Английский приезжий Генри Лансделл сообщал, например, что из двух тысяч русских православных прихожан в Канске и окрестных деревнях в 1879 году только сто человек (примерно) могли читать. Но и это было потрясающим изменением по сравнению с началом века, когда только один из тысячи русских умел читать. Вместе с растущей грамотностью возникла проблема: что именно читать? Стед указывал, что даже в Ясной Поляне, имении выдающегося писателя-реформатора и религиозного лидера Льва Толстого, в пяти сгоревших крестьянских домах – сгоревших «по воле Божьей» – не было найдено ни одной книги [3].

Европейцев поражало единообразие провинциальных городов: «Если вы видели один или два, вы знаете их все». В каждом был общественный парк, собор, дом губернатора, больница и тюрьма [4]. Однако едва ли 20 млн. из 120 млн. русских жило в городах. Большинство населения жило в «жалких одноэтажных избах из глины, кирпича или дерева с соломенными или покрытыми дранкой крышами» [5]. Такие деревушки были часто полуразрушенными из-за нищеты своих новоосвобожденных обитателей. Мосты, например, были особенно опасны, и крестьяне, как говорили, избегали их всеми силами. Петр Шувалов, петербургский дворянин, государственный деятель, адъютант царя, так объяснял свою привычку пересекать реку вброд, а не проезжать по мосту: «Если вода в реке не очень глубока, то в России лучше проезжать по любой стороне от моста, чем по мосту, так будет безопаснее» [6].

Религия и суеверия

В противоположность европейскому низшему классу, у русских крестьян в 1870-е годы была крепкая религиозная вера. На Западе Просвещение оказало свое влияние на низшие классы, заставив их относиться к религии с подозрением, в России же люди соединяли народные верования, русскую православную традицию и привязанность к иконам и к Священному Писанию (которое они обычно не способны были читать). Знание крестьянами церковных доктрин было минимальным. Граф Лев Толстой считал, что ни один из десяти крестьян практически не понимал учения о Троице. «Я, кажется, опросил сотни пилигримов, как они понимают учение о Троице, и из них я не припомню и шести, кто мог назвать хотя бы Личности Троицы. Как правило, они отвечали, что Троица состоит из Иисуса, Богоматери и святого Николая» [7].