В сладком плену - Эшуорт (Эшворт) Адель (е книги .TXT, .FB2) 📗

Виола поднесла к губам бокал шампанского, чтобы сдержать смешок, и заметила, что Дафни сделала то же самое. Никто не умел выдумывать таких историй, так мастерски лгать забавы ради, как Изабелла. Не родись она в семье аристократов, она стала бы актрисой.

Леди Тенби вздохнула с напускным раздражением.

— Мы все прекрасно знаем, что сегодня в меню нет никаких рулетов с укропом и семгой, Изабелла.

У Изабеллы загорелись глаза.

— Ах. Тогда я в полном замешательстве. — Она бросила взгляд на Дафни, потом на свою тарелку. — Что мы ели?

— Надеюсь, почти ничего. А теперь отставьте тарелки и прекратите сплетничать, — в сердцах буркнула леди Тенби, приглаживая высоко зачесанные седые волосы. — И вообще, вам, девочки, нельзя столько времени проводить у фуршетных столиков. Если не будете следить за фигурами, никогда не выйдете замуж.

Изабелла послушалась и вернула на поднос еще не тронутый кусок торта.

— Виола уже вкусила радости брака, мама, — с натянутой улыбкой проговорила она. — Не думаю, что ей нужно или хочется выходить замуж во второй раз.

— Чепуха. Радости тут ни при чем, — рассерженно пропыхтела пожилая леди. — Всем барышням высокого происхождения нужны мужья. Молодых вдов это тоже касается. А теперь заканчивайте неподобающие разговоры и идите. Вращайтесь в обществе.

На этой командной ноте леди Тенби расправила плечи, повернулась и исчезла в густеющей толпе подвыпивших, но, очевидно, достойных джентльменов, занятых поисками невест.

— Никаких сил на нее не хватает, — сказала Изабелла, раскрывая веер и принимаясь им обмахиваться.

— С матерями всегда так, — простонала в ответ Дафни. Виола улыбнулась.

— Когда сами станете матерями, поймете. Мы хотим для своих детей самого лучшего.

Изабелла усмехнулась.

— У тебя сын.

— Ему четыре года и у него есть титул, — подхватила Дафни, как будто это все объясняло.

Виола потерла затылок, снова чувствуя напряжение, как бывало всегда, когда она волновалась за сына и его будущее. Герцог Фэйрборн, вероятно, уже прибыл, по своему обыкновению без церемоний, а это значило, что его друг тоже бродит по бальному залу. Большинство ее последних работ не представляли интереса для коллекционеров. Впрочем, если этому таинственному гостю вздумалось запечатлеть свой сад на картине, она была первой, к кому стоило обратиться. Настораживал ее, видимо, тот факт, что он называл себя коллекционером живописи. Большинство картин, которые она рисовала под псевдонимом В. Бартлетта-Джеймса, раскупили как раз такие коллекционеры.

— Ах, боже правый, кто это? — взволнованно спросила Дафни, потянув Виолу за рукав и нарушив ход ее мыслей.

Виола повернулась к паркету, но не увидела ничего, кроме калейдоскопа разноцветных юбок и прыгающих голов; к идеально исполняемому менуэту соль-мажор Баха примешивался привычный гул голосов и вспышки смеха.

— О ком ты говоришь? — спросила Изабелла, поднимаясь на цыпочки, чтобы получить лучший обзор.

— Фэйрборн? — предположила Виола.

Дафни покачала головой.

— Нет, кто-то другой. Кто-то гораздо более привлекательный. Но… он уже куда-то исчез.

— Нет никого привлекательнее Фэйрборна, — с чувством возразила Изабелла.

Внезапно Дафни замерла, приподняла подбородок и ровным тоном произнесла:

— Я ошиблась. Это он.

— И он идет сюда, — добавила Виола, взгляд которой тоже остановился на величественной фигуре мужчины, с легкостью обходившего задержавшиеся на паркете пары, которые инстинктивно расступались перед ним.

— Он такой красивый, — со вздохом прошептала Изабелла.

Дафни ничего не сказала, хотя бесспорно красивый герцог, находясь еще за много ярдов от них, на долгий путающий миг остановил взгляд именно на ней.

Дафни вдруг прочистила горло и повернулась.

— Прошу прощения, дорогие, — нарочито весело сказала она, — но, поскольку у меня нет желания встречаться с ужасным герцогом, я, пожалуй, поищу лорда Невилла. Кажется, нам пришло время сыграть второй сет.

С этими словами Дафни подобрала юбки и ловко обогнула фуршетный столик; подруги смотрели, как ее темные кудряшки подпрыгивают в такт энергичным шагам, пока она не исчезла в толпе.

— Когда же настанет конец их нелепой вражде? — несколько мгновений спустя спросила Изабелла, провожая Дафни хмурым взглядом.

Виола покачала головой.

— Она защищает Фэйрборна. Ее брат вызвал бы герцога на дуэль, если бы тот посмел пригласить ее на танец.

— Леди Изабелла и леди… Чешир, не так ли?

Виола резко обернулась и от неожиданности не сразу поняла, что прямо перед ней, импозантный и высокий, стоит Лукас Вольф, приветствуя ее низким, невозмутимым голосом.

— Ваша светлость, — тут же отозвалась Изабелла, делая реверанс и тем самым заставляя подругу очнуться.

Виола машинально последовала ее примеру, грациозно опускаясь и склоняя голову в знак уважения; сердце ее забилось быстрее, как бывало всякий раз, когда она оказывалась в компании важных персон. А в следующий миг, когда Виола выпрямилась и взмахнула ресницами, Фэйрборн отступил влево, пропуская вперед стоявшего за ним мужчину, и прошлое с настоящим смешались в один стремительный, дикий вихрь.

О господи…

Виола заморгала, ослепленная новой, пронзительной реальностью.

— Леди, позвольте представить вам Яна Уэнтворта, графа Стэмфорда, герцога Чэтвина.

Комната завертелась у Виолы перед глазами. К горлу подкатил ком. Дыхание сперло.

Ян Уэнтворт, граф Стэмфорд…

Он меня нашел.

Изабелла опять сделала реверанс и что-то пролепетала. Герцог отрывисто кивнул в ответ и медленно перевел взгляд на Виолу.

Эти глаза… глаза Яна. Умоляющие…

Бежать!

Виола не могла пошевелиться. Их взгляды встретились, и на бесконечный миг время остановилось, по крайней мере, для них. Былое вдруг сделалось настоящим, общие воспоминания, гадкие и страстные, трепетные и пугающие, пронеслись между ними сокровенной вспышкой.

Виола попятилась на шаг; бокал шампанского выскользнул у нее из пальцев и вдребезги разбился о мраморный пол у ее ног. Но она по-прежнему не могла оторвать глаз от лица герцога. От прекрасных, выразительных черт, теперь уже других, отшлифованных временем.

— Виола?

Лакеи засуетились, спеша убрать осколки и бледную жидкость, которая собралась в лужицу у каймы ее юбок; гости, оказавшиеся поблизости, сторонились, уступая дорогу. Этот внезапный всплеск активности вывел Виолу из оцепенения, она быстро заморгала и в замешательстве посмотрела вниз.

— Я… прошу прощения.

Голос Виолы прозвучал сдавленно, глухо.

Изабелла обняла ее за плечи.

— С тобой все в порядке? У тебя такой вид, будто ты вот-вот упадешь в обморок.

— Нет, все… все хорошо. — Виола попыталась облизать губы, хотя язык казался непослушным и сухим. — Просто… мне жарко.

Встревоженная, Изабелла раскрыла веер.

— Возьми. И присядь. Переведи дух.

Фэйрборн усмехнулся и, выводя Виолу из замешательства, взял ее под локоть и усадил в кресло, которое лакей подвинул к боковой стойке. Виола смотрела на него, машинально обмахиваясь веером и пытаясь вдохнуть полной грудью.

— Благодарю. Я… прошу прощения, ваша светлость.

— Не стоит извинений, я весьма польщен, — добродушно протянул герцог. — Нечасто удается произвести такое впечатление на даму.

Виола попыталась улыбнуться — потом бросила взгляд на истинного виновника сумятицы.

Тот смотрел на нее сверху вниз, впившись в ее лицо пронзительным взглядом, а свое превратив в непроницаемую маску. Потом угол его рта пополз вверх.

— Мне тоже. У вас закружилась голова еще до того, как нас представили друг другу. Обычно, чтобы достичь такого эффекта, мне приходится сначала заговорить.

Изабелла тихо рассмеялась, отдавая должное его обаянию и уму. Виола, однако, понятия не имела, что сказать в ответ. Но его голос… Ах, как хорошо она помнила его голос! Он завораживал ее тогда и заворожил сейчас — бархатный с хрипотцой, низкий и мягкий, молящий…