В сладком плену - Эшуорт (Эшворт) Адель (е книги .TXT, .FB2) 📗

— Идеальная ночь для прогулок на свежем воздухе, — проговорил герцог, нарушая ход ее мыслей.

Эта банальная фраза сбила Виолу с толку.

— Да, чудесная ночь.

— Леди Виола Чешир, — очень медленно повторил герцог.

Бархатный голос, которым он произнес ее имя, снова ошеломил ее. Она смело подняла голову и посмотрела ему в лицо, которое теперь отчасти скрывала тень и освещали только слабые отсветы из бального зала за ее спиной. Выражение лица герцога ничего не выдавало. Внезапно Виола поняла, что Ян вот-вот раскроет свои намерения, и застыла в ожидании, не в силах отвести от него глаз. Молчание тянулось несколько невыносимых секунд. Потом герцог склонил голову и смерил Виолу задумчивым взглядом. Она не могла шевельнуться. Не могла дышать.

Поведя темными бровями, Ян пробормотал:

— Простите за дерзость, но мне в вас чудится… что-то знакомое. Мы не встречались прежде?

Во второй раз за вечер Виола чуть не упала в обморок. Она быстро заморгала и невольно ахнула. Кровь отлила от ее лица, и ее охватило глубокое смятение.

— Прошу… прошу прощения…

Герцог продолжал смотреть на Виолу, будто бы не замечая ее изумления.

— Простите, что разглядываю вас, но ваше… лицо и голос меня пленили. — Он сузил веки и покачал головой, словно завороженный. — Я точно видел вас раньше. Просто не могу вспомнить, когда и где.

Виола с шумом выдохнула через приоткрытые губы и на мгновение обмякла в корсете, почувствовав внезапную, не постижимую радость при мысли, что Ян, быть может, в самом деле не помнит ее и пришел вовсе не для того, чтобы ее обвинять. Впрочем, само предположение казалось абсолютно невероятным. Да, почти все время, проведенное в плену, он был одурманен, находился в полной темноте, а в те редкие случаи, когда они оставались вдвоем и его сознание прояснялось, она ни разу не называла ему своего имени. Но неужели он не вспомнил в ней женщины, которая делила с ним его ужас?

— Леди Чешир? — мягко подтолкнул он.

Виола выпрямилась и, прислушавшись к чутью, решила, что, если герцог в самом деле ее не узнает, она не станет ему помогать.

— Простите. Задумалась, перебирала воспоминания, но вас, увы, там не нашла. Если мы и встречались прежде, я не припоминаю ни времени, ни обстоятельств.

Уголки его губ опустились, и он кивнул. Секунды медленно тянулись одна за другой, а герцог продолжал изучать Виолу, заставляя ее чувствовать себя еще неуютнее под пристальным взглядом. Потом Ян лукаво улыбнулся.

— Возможно, вы правы, хотя я редко забываю красивых женщин, а вы прекрасны.

Неожиданный комплимент герцога в равной степени удивил и насторожил Виолу. За исключением формы лица и цвета глаз и волос, она ничем не походила на девушку, которой была пять лет назад, а в то время ее никто не назвал бы красивой. Симпатичной, может быть, но не прекрасной. И все-таки лесть герцога казалась искренней, хотя теперь Виола не понимала, к чему идет их разговор.

— Очень приятно слышать от вас такое, — пролепетала Виола. — Благодарю, ваша светлость.

Ян продолжал смотреть на нее, и она с напускным спокойствием и вежливой улыбкой на лице выдерживала его взгляд, ожидая, каким будет его следующий ход, хотя ее сердце так сильно колотилось, что она чувствовала его в груди.

— Вы вдова, — через несколько секунд проговорил герцог, — и Фэйрборн говорит, что это ваш первый сезон после траура.

— Верно. Мой муж умер почти четыре года назад.

— Понятно. — Повернувшись, он встал лицом к саду и слегка подался вперед, положив предплечья на перила и сцепив пальцы в замок. — А как муж относился к вашим художественным талантам?

Виола моргнула.

— К моим талантам?

Пожав плечом, герцог пояснил:

— Он поощрял ваши профессиональные занятия живописью?

Направленность его вопросов насторожила Виолу, и она мысленно встряхнулась, приготовившись отвечать как можно более туманно.

— Я бы не сказала, что он смотрел на это как на профессию, ваша светлость, — осторожно сказала она. — Но ведь он умер вскоре после свадьбы, и тогда вопрос утратил актуальность.

— С того времени вы заработали себе имя и считаетесь одним из лучших портретистов Лондона, не так ли?

Он сам уже все знал, но Виола решила не указывать ему на это.

— Да, но есть несколько других, которые тоже весьма хороши.

Герцог снова посмотрел ей в глаза и сказал:

— Сколько вы берете за каждый портрет?

— Когда как, — честно ответила Виола. — Общая сумма складывается из многих составляющих, и каждый случай индивидуален. Бывают простые, бывают сложные.

Герцог какое-то время молча смотрел на нее, потом спросил:

— И в чем именно состоит различие между этими… случаями?

— Ну, — выдохнула Виола, — основой для расчета, как правило, служит время, которое мне нужно потратить. Хотя я также учитываю, сколько сеансов позирования может понадобиться, ребенка я рисую или взрослого, сколько человек на портрете, размеры полотна, стоимость материалов, затраты на проезд и финансовое положение заказчика.

Герцог повел бровью.

— Финансовое положение заказчика?

Не стоило ей об этом говорить. Немного помявшись, она уклончиво ответила:

— Я стараюсь идти на уступки. К одним судьба благосклоннее, чем к другим, аристократов, как вы сами понимаете, это тоже касается.

— Понимаю, — с готовностью согласился герцог, понижая голос почти до шепота. — И каким образом менее удачливые джентльмены оплачивают ваш… уступчивый талант, леди Чешир?

Заслышав этот провокационный вопрос, Виола чуть больше округлила глаза. Жаркий румянец стал заливать ее, подниматься по шее к щекам, но она не отступила, не отвела глаз и не съежилась от смущения, ведь в тусклом свете герцог, вероятно, не видел, как она покраснела.

Слегка приподняв подбородок, она парировала:

— Иногда их жены пекут мне пироги, ваша светлость.

Губы Яна очень медленно изогнулись в улыбке.

— Вы работаете за пироги, сударыня?

При виде его красивого лица, осветившегося искренним весельем, у Виолы чуть не остановилось сердце.

— Вишневый мой любимый.

— Неужели?

— Но черничный и яблочный мне тоже нравятся, — озорно добавила она. — Иногда, если портрет очень большой и требует много времени, я беру в уплату долга по одному пирогу с каждой из трех начинок.

Герцог чуть не рассмеялся. Виола видела, как он борется с собой, в который раз скользя взглядом по ее лицу, отмечая каждую черточку, от завитков в волосах, крошечных жемчужных сережек на мочках ушей и до губ, которые она облизала от внезапного волнения.

Ян опять полностью повернулся к ней и шагнул вперед, оказавшись так близко, что его голени коснулись ее платья; улыбка сползла с его лица.

— Видимо, муж оставил вам достаточно средств, если вы можете работать за пироги, — сказал он, ни взглядом, ни жестом не выдавая эмоций.

Тревога охватила Виолу с новой силой. Герцог был так близко, что его можно было коснуться, услышать запах его изысканного одеколона, угадать скрытое значение в темных глубинах его глаз.

Виола сглотнула, пытаясь сохранять спокойствие.

— Простите, ваша светлость, но я… я не понимаю, какое отношение мои вкусы и средства моего покойного мужа имеют к…

— Нам? — шепотом закончил за нее герцог.

Виола не собиралась этого говорить, и слова Яна ее ошеломили. Он окончательно ее заворожил.

Герцог лукаво улыбнулся.

— Если я закажу у вас портрет, леди Чешир, мне нужно больше узнать о вас и о том, насколько уступчивой вы можете быть.

Виола понятия не имела, как воспринимать эту реплику. Но точно знала, что не хочет рисовать его портрет. Каждая секунда рядом с Яном повышала вероятность разоблачения. И сейчас он действовал чересчур… знакомым образом.

Виола попятилась от герцога на шаг, раскрыла веер и стала обмахивать им лицо, безмерно радуясь, что не вернула его Изабелле.

— Как я уже говорила, ваша светлость, я не уверена, что у меня будет время на эту работу.