Викинг - Ланзони Фабио (лучшие книги онлайн txt) 📗
Ну, что ж, может быть, так оно и было на самом деле. За последние пять лет Марчелло и самому все сильнее казалось, что он живет не в своем времени. Особенно усилилось это чувство после того, как погибла вся его семья. Марчелло тогда был на съемках фильма в южной Франции. Его родители и сестра решили навестить его, однако, произошла трагедия – маленький самолет, на котором они летели, разбился в Альпах.
Теперь вся семья Марчелло состояла из нескольких собак, а еще у него была Моника, его единственная любовь на протяжении вот уже трех лет.
Подумав о ней, он снова вспомнил свой сон, волнующее, нереальное и, в то же время, пронзительно отчетливое видение, посетившее его не так давно. Ему тогда приснилось, будто он и Моника стоят на каком-то суровом морском берегу, почему-то Марчелло был уверен, что это Исландия. Он держал на руках своего только что родившегося сына и плакал от счастья, а вокруг, отдавая дань уважения, почтительно стояли викинги из его рода. Вообще-то он подозревал, что увидел себя с Моникой на берегах Исландии только из-за того, что слишком увлекся своей новой ролью в фильме о борьбе двух норманнских племен. Но, кроме того, этот сон особенно четко дал понять, что для них с Моникой настало время пожениться и создать, наконец, свою семью.
Они жили вместе уже два года, даже немного больше, и год тому назад ужасно поссорились, чуть ли не до полного разрыва, после того, как Марчелло попросил Монику выйти за него замуж. Она доказывала ему, что в свои двадцать три года еще не готова к такому шагу; ее судьба, ее карьера не определились, не то, что у него. И когда она попросила дать ей еще один год, он согласился.
Этот год закончился, и теперь Марчелло ожидал выполнения ее торжественного обещания.
Сразу после Малхолланд Драйв он свернул на дорогу, которая вела к его одноэтажному особняку, выстроенному в средневековом стиле. Подъехав к дому, вылез из машины и мимо клумб с цветущими геранями пошел к парадному входу. Как только он вставил ключ в замочную скважину, в ту же секунду из внутреннего дворика послышался заливистый собачий лай. Марчелло улыбнулся и, войдя в фойе, поднял лежавшую на полу почту. Судя по тому, что в доме было тихо и пустынно, его домашняя работница миссис Новотны, похоже, уже ушла, следовательно, его ожидали несколько часов полного одиночества.
Марчелло бегло просмотрел корреспонденцию, а затем, небрежно швырнув ее на столик, прошел в свой кабинет. Эта комната, с толстыми брусьями потолка и камином, сложенным из грубо обтесанных крупных камней, казалась сошедшей со средневековой миниатюры, и, видимо, именно поэтому особенно ему нравилась. Они с Моникой частенько ездили в Таос, покататься на лыжах, несколько раз бывали в Санта Фе и там приобрели все те вещи, которые теперь украшали эту уютную комнатку, – раскрашенные деревянные фигурки тигров, птиц, собак, древнюю керамику и плетеные циновки.
Перейдя в кухню, Марчелло подошел к выходу во внутренний дворик и отпер дверь. В ту же секунду в дом ворвались три громадных датских дога, на радостях едва не сбив хозяина с ног.
– Ах, чтоб вас! – с притворным гневом закричал Марчелло, лаская своих любимцев, и те, понимая, что его строгость напускная, радостно потявкивая и повизгивая от восторга, направились вслед за ним в столовую, где Марчелло взял две банки с собачьей едой и наполнил ею миски, вымытые миссис Новотны. Налив еще воды в третью чашку, он пошел к выходу из дома, и все три животных, громко лая от радостного предвкушения, побежали за ним.
Марчелло поставил еду собакам, а когда те принялись с жадностью ее поглощать, направился к ограде внутреннего дворика. Только теперь ему удалось, наконец, расслабиться после тяжелого дня, вздохнуть полной грудью и посмотреть на панораму Лос-Анджелеса и близлежащих городских холмов. У кормушек, развешанных на деревьях, толклись колибри. Вечер был тих, чист и прохладен, даже без обычного смога, и воздух казался наполненным медовым нектаром распускавшихся весенних цветов.
Марчелло очень любил этот свой дом. Большой участок земли, находившийся в его собственности, давал возможность почувствовать себя в уединении даже в центре многомиллионного города. С двух сторон его владения охранялись стенами, а задний двор был огорожен проволокой, необыкновенно прочной сеткой, чтобы сохранить для хозяина дома возможность любоваться изумительной панорамой города и живописного каньона. Впрочем, наличие этой сетки еще и позволяло Марчелло чувствовать себя в безопасности от попыток особо назойливых поклонниц забраться на его территорию.
Чувствуя ноющую боль в боку, он пошел приготовить себе горячую ванну. Спустя пару минут, сбросив одежду, мужчина со вздохом наслаждения погрузился в горячую, пузырящуюся воду. Ах! До чего блаженное чувство…
Если бы еще сюда пришла Моника, вообще можно было бы подумать, что он на небесах!
– Кстати, а почему она задерживается? Она упоминала о деловой встрече, но где и с кем?
Через день-другой после окончания съемок Марчелло собирался напомнить Монике о том, годичной давности, разговоре и вновь попросить ее стать его женой. Он уже и столик в ресторане заказал для этого романтического вечера. Однако сейчас, сидя в горячей ванне и сгорая от нетерпения при мысли о скорой встрече, Марчелло начал серьезно сомневаться, что сумеет выдержать еще целых два дня. Это ее проклятое деловое свидание, затянувшееся настолько, что совершенно выбило его из равновесия, лишило душевного покоя…
Наконец, лай собак, рванувшихся к двери дома, возвестил ему о том, что Моника пришла. Он ухмыльнулся, услышав, как она, подбирая самые замысловатые ругательства, так пуганула догов, что те, жалобно заскулив, поспешно ретировались.
Спустя несколько секунд она уже стояла перед ним. У нее был очень соблазнительный вид в белой легкой блузке и слаксах. А темные солнечные очки и светлые длинные волосы, рассыпавшиеся по плечам, делали ее прямо-таки очаровательной.
Марчелло любовался классически правильными чертами лица любимой женщины, в который раз восхищаясь ее густыми красивыми бровями, высокими, несколько восточного типа, скулами. Особое очарование ей придавали нежный аккуратный носик, большой чувственный рот и упрямый подбородок.
Моника, улыбаясь, стала перед ним, наслаждаясь производимым впечатлением и понимая, насколько ему приятно на нее смотреть. Марчелло, не желая, чтобы она слишком уж задирала нос, насмешливо приветствовал ее.
– Эй, женщина! Ты что, избила моих собачек? Смотри! Я жестоко отомщу за своих малышек!
Посмотрев на сидящего в ванне мужчину, Моника сняла очки и нахмурилась, хотя на самом деле с трудом удерживалась от улыбки. Все-таки, он выглядит потрясающе! Покрытые золотистым загаром мускулистые руки и мощная грудь Марчелло блестели от воды и пузырьков. А его ярко-голубые глаза, властно и призывно глядящие прямо на нее, как всегда волновали своим каким-то нездешним светом.
Чувствуя, как у нее учащенно забилось сердце, молодая женщина поспешно ответила:
– Ха! Ты же знаешь, что я даже волоса не коснусь, по доброй воле, на головах этих шелудивых собачонок! Между прочим, когда ты их научишь не совать свои носы, куда не следует и не вынюхивать, что находится у меня между ног?
Марчелло откинул голову назад и заразительно расхохотался.
– Должен сказать, что я одобряю их выбор. Моника, они же всего лишь хотят с тобой подружиться, а ты им не даешь ни малейшего шанса!
– У меня нет никакого желания заводить дружбу с этими развращенными животными.
– Ну, так может, ты подойдешь поближе и подружишься с вот этим распутным зверьком? – он указал глазами, какого именно зверька он имеет в виду, и теперь уже Моника не смогла удержаться от улыбки. Впрочем, она тут же непроизвольно почувствовала неуверенность и легкую печаль, Несмотря на ироничный тон Марчи, ей было совершенно ясно, что на самом деле означает его такое интимное приглашение к близости. Хотя он прямо и не напоминал ни о чем, Моника очень хорошо знала, что годичная отсрочка, которую ее возлюбленный предоставил ей для утверждения карьеры, закончилась. Она с ужасом думала о том дне, когда он потребует от нее выполнения ее части их договора. Моника серьезно опасалась, что то, что хотел от нее Марчи в этот период ее жизни, пожалуй, все-таки больше, чем она готова была дать ему. Однако, когда он ее обнимал или смотрел на нее вот так, как сейчас, Моника слишком часто испытывала сильнейшее искушение сдаться и отдать ему все и даже больше. Магнетическая и сексуальная сила этого мужчины оказывала на нее потрясающее воздействие, одновременно волнуя и лишая решимости сопротивляться его воле.
