Невеста лорда Кэрью - Бэлоу Мэри (книги без сокращений .TXT) 📗
Маркиз сделал еще несколько глотков, так и не отводя глаз от газеты. Застучал дверной молоток. Для Бриджа еще рано. Затем он услышал голоса за дверью столовой для завтраков, один из них звучал очень уверенно.
– Нет, нет, – сказал этот голос. – Нет нужды объявлять о моем приходе. Я сделаю это сам.
Уже много лет маркиз не слышал этого голоса, но ошибки быть не могло. Он сжал губы и с сожалением бросил последний взгляд на газету.
Граф Лайонел Рашфорд самолично отворил дверь и неспешным шагом, оглядываясь вокруг, вошел в столовую. Выглядел он так, словно приехал сюда прямиком из самого респектабельного магазина. Сам Красавчик Бруммель скромно отступил бы в сторонку. Все выдержано в лучшем стиле, никаких преувеличений. Что говорить, Лайонел и не нуждался ни в каких приукрашиваниях. Одежда словно влитая облегала его великолепное тело.
Маркиз не поднялся со стула.
– Доброе утро, Лайонел, – сказал он. – Прошу, присоединяйся к моему завтраку. – Маркиз указал на стул напротив.
– Ты сменил мебель, – заметил кузен.
– Как видишь. – Пристрастие отца к громоздкой мебели и тяжелым драпировкам не было по вкусу Хартли. Он пошел на большие расходы и поменял обстановку и здесь, и в Хаймуре. В нем жил не только парковый архитектор, но и художник, по интерьеру.
– Дядя в гробу перевернется, – сказал Лайонел. Он стоял у серванта к накладывал себе на тарелку одно за другим горячие кушанья.
Фраза была брошена как будто бы беззлобно, но маркиз уловил интонацию. Лайонел был любимчиком своего дяди – он напоминал об этом; старый маркиз предпочитал его своему родному сыну, которого стыдился.
Хартли этот выпад нисколько не тронул. Этот укол был ничто по сравнению с тем страданием, которое он пережил в шестилетием возрасте. Но может, оттого, что он никогда не отвечал на насмешки, Лайонел считал, что до сих пор имеет над ним власть.
– Кажется, ты не очень удивлен моим появлением, – заметил Лайонел, садясь за стол – но не на стул, указанный ему маркизом, – и принимаясь за еду.
– Я видел тебя на балу у леди Рочестер.
– И даже не подошел поздороваться? Что, танцевал без передышки, Харт? Представляю, какое это было жалкое зрелище.
– А ты танцевал с мисс Ньюман.
– А-а… – Лайонел положил нож и вилку. – Да, танцевал. По этой причине я и пришел сюда. Полагаю, ты ждешь поздравлений?
Маркиз склонил голову.
– Саманта необыкновенно красива, – продолжал Лайонел. – От нее кто угодно потеряет голову. Ты счастливчик, Харт.
От внимания маркиза не ускользнуло, что кузен назвал его невесту просто по имени, чего еще не позволял делать вслух он сам. Скорее всего Лайонел сделал это намеренно. Да, скорее всего.
– Я отдаю себе отчет в том, как мне повезло, Лайонел, – сказал маркиз. – Спасибо.
– «Мое лицо – мое богатство, сэр, – она сказала», – пропел Лайонел целую строчку песни и захихикал. – Но теперь уже не только лицо, а, Харт? Теперь она обменяет его на куда большее богатство. Да, ты уж точно счастливчик. Не подумай, что я намекаю, будто она выходит за тебя только из-за денег. Уверен, у тебя есть и другие достоинства. К примеру, прекрасные глаза.
Все это Лайонел бросал самым добродушным тоном. Случись кому-нибудь присутствовать при их разговоре, он бы счел это за обычные шуточки и посмеялся вместе с графом. Однако маркиз Кэрью не обманулся.
И не разозлился.
– Благодарю за поздравления, Лайонел, – сказал он с улыбкой. – Надеюсь, ты будешь на нашей свадьбе.
– Не пропущу ни за что на свете, – ответил кузен. – Я ведь, пожалуй, теперь единственный твой близкий родственник. Ведь ни твоя мать, ни мой дядя уже не смогут присутствовать. Я просто обязан быть. Какое это будет трогательное зрелище – ты шагаешь по проходу под руку с прелестной Самантой!
Однако он просто мастер издевательских намеков, подумал маркиз. Одна его пауза красноречивее всяких слов.
– Спасибо, – вслух произнес он. – Жду тебя на свадьбе.
– Уверен, не успеет кончиться свадебный завтрак, как ты увезешь ее в Хаймур, – сказал Лайонел. – Я бы на твоем месте увез. Запри ее там в темницу, Харт. Ты ведь не захочешь, чтобы она, замужняя женщина, разъезжала по городу? Знаешь, чего только не болтают о замужних леди! В конце концов, каждый мужчина хочет быть уверенным, что именно он – настоящий отец хотя бы своего первого сына, не так ли?
Пальцы левой руки маркиза стиснули салфетку. Увидев, что Лайонел заметил это его движение, маркиз поднес салфетку к губам.
– Шучу, конечно, – сказал Лайонел со смешком. – Репутация у Саманты безупречная, и она, безусловно, будет тебе верна. Да и какая женщина решилась бы нарушить верность? – Лайонел отодвинул стул и встал, хотя еда на его тарелке осталась почти нетронутой. – Вижу, ты уже кончил завтракать, Харт, и у тебя наверняка большие планы на утро. Не буду тебя задерживать. Просто я чувствовал себя обязанным зайти и высказать тебе мои лучшие пожелания.
– Спасибо. – Маркиз не поднялся со стула. – Очень мило с твоей стороны, Лайонел. Ты ведь знаешь, где выход…
После того как Лайонел ушел, маркиз посидел за столом еще несколько минут. Газета с объявлением о помолвке все еще лежала на столе рядом с его тарелкой, и он время от времени с улыбкой поглядывал на него. Лайонел, разумеется, не знал, что сегодня утром невозможно заронить какие-либо сомнения в голову маркиза, равно как и вызвать в нем гнев.
Но раздражение он все же вызвал. А уж если быть честным, то больше, чем раздражение, – ярость. Хотя нет, ярость не поддается контролю. Холодный гнев – вот что.
Саманта. Лайонел, конечно, намеренно назвал ее просто по имени, чтобы намекнуть, что они в приятельских отношениях. Далее он намекнул, что она способна на супружескую неверность. Намекнул, что она способна зачать от кого-то ребенка и выдать его за законного сына.
Однако его совершенно не трогает, когда подобные ядовитые инсинуации бросаются в его адрес. Мнение Лайонела для него ровным счетом ничего не значит. Но пусть он поостережется оскорблять таким образом кого-то другого. Пусть он попробует хоть единым намеком оскорбить Саманту – и он будет иметь большие неприятности.
Хорошо бы Лайонелу припомнить пословицу о спящей собаке – она может оказаться не такой хилой и трусливой, как ему представляется.
Саманта теперь принадлежит ему, сказал себе маркиз. После свадьбы она – его собственность, хотя он и представить себе не может, что будет употреблять такие слова. Она принадлежит ему потому, что любит его, а он любит ее, и они очень скоро поженятся. Саманта принадлежит ему.
И он защитит то, что принадлежит ему.
Теперь Саманта ничего не боялась – она чувствовала себя под надежной защитой. Настроение у нее было прекрасное, она была очень довольна собой. Она знала, что поступила правильно, что бы там ни стали о ней говорить.
– Больше всего я доволен тем, что ты проявила такую мудрость, Саманта, – сказал дядя Джеральд, приехав к леди Брилл. – Годовой доход Кэрью составляет семьдесят тысяч фунтов, и он очень щедро обеспечит тебя, Саманта, и детей, рожденных в браке, на случай, если умрет раньше своих ближних. Первый мальчик, как положено, унаследует титул маркиза.
Саманту ничуть не трогало, что половина бомонда, а может, и больше, чем половина, решит, что она выходит за Хартли ради его положения и богатства. Но она-то сама хорошо знала, почему она это делает – ей нужен друг и защита, и он ей очень нравится. Никогда еще ей так не нравился ни один мужчина.
– Ты просто ошеломила меня; дорогая! – воскликнула тетушка Агги после визита Хартли на следующий день. – Кто бы мог подумать, что ты выберешь такой тип мужчины. Конечно же, я знаю, что ни его титул, ни богатство не имеют для тебя никакого значения. Для тебя важна не внешность, а сам человек, его внутренние достоинства, и я счастлива получить доказательство твоей мудрости. Дорогая моя, маркиз очень приятный молодой человек. И я знаю наверняка, что без любви ты бы не пошла за него замуж. Я верю, что ты сделала очень хороший выбор и будешь счастлива. Саманта не поправила тетушку, не сказала ей, что их с Хартли соединяет нечто большее, чем любовь. Куда большее. Что в их отношениях не будет ни обманчивых взлетов, ни разрушительных падений. Только дружба, нежность и доброта, и… О да, чувство защищенности. Это слово, «защищенность», и мысли о том, как ей будет спокойно возле него, были самыми главными.
