Возвращение магии - Клейпас Лиза (библиотека книг .TXT) 📗
Она вспомнила, как девчонкой часто бегала бросить булавку в колодец и пожелать о том, чего не могла иметь. – Нет, - ответила она, и повернулась к нему со слабой улыбкой. – Этот колодец лишился своей магической силы давным-давно. Он ни разу не исполнил ни одного моего желания.
На его лицо упала тень, когда он стал, повернувшись спиной к костру. – Может быть, ты желала неправильных вещей.
- Постоянно, - призналась она, улыбка ее стала сладостно-горькой.
Маккенна внимательно посмотрел на нее, затем повел ее от костра к лесу, окружающему Стоуни Кросс Парк. Вскоре их поглотила ночь, путь освещала лишь чуть скрытая облаками луна. Спустя какое-то время глаза Алины привыкли к сгущающейся темноте, но она все равно ступала не так уверенно как Маккенна, пока они шли через заросли орехов и вязов. Он взял ее руку в свою. Вспомнив, как он когда-то ласкал ее, в какие нежные местечки забирались эти пальцы так давно, Алина почувствовала, как дыхание ее сбилось. Она вырвала у него свою руку, низко и нервно рассмеявшись.
- Я иду слишком быстро? – спросил Маккенна.
- Да, немного. – Она слишком много ходила в этот вечер – ее правое колено грозило перестать сгибаться из-за тугой сети шрамов.
- Тогда остановимся на минутку. – Он потянул ее в сторону от тропинки, туда, где раскинулся громадный дуб, они стали меж его корней. Лес, казалось, вздохнул, прежде чем окутать их шелестящей, мягкой влажностью. Алина прислонилась к стволу дерева, Маккенна наклонился над ней, его дыхание шевелило пряди волос, упавшие ей на лоб.
- Маккенна… - сказала она, пытаясь говорить небрежным голосом, - Я хочу спросить тебя кое о чем…
Кончики его пальцев коснулись ее шеи, задевая чувствительные нервы. – Да?
- Расскажи мне о женщинах, которых ты знал. Тех, с которыми ты… - Алина остановилась, подыскивая подходящее слово.
Маккенна отступил на пару дюймов. – Что ты хочешь знать?
- Любил ли ты кого-нибудь из них.
Поскольку Маккенна молчал, Алина подняла глаза и обнаружила, что он напряженно смотрит на нее, отчего по ее телу пробежался горячий и холодный озноб.
- Я не верю в любовь, - сказал он. – Это пилюля в сахарной глазури – поначалу вкус вполне терпимый, но скоро ты добираешься до горечи внутри.
Значит, она была единственной. Алина знала, что должна сожалеть о том, что после нее, его отношения с женщинами были чисто физическими. Но, как всегда, там, где дело касалось Маккенны, она вела себя крайне эгоистично. Она не могла не обрадоваться тому, что его слова, сказанные давным-давно, оказались правдой… «Мое сердце всегда будет твоим… ты разбила его».
- Что насчет Сэндриджа? – спросил Маккенна. – Ты любишь его?
- Да, - прошептала Алина. Она нежно любила Адама – просто совсем не в том смысле, в каком он спрашивал.
- И, тем не менее, ты здесь со мной, - тихо проговорил он.
- Адам… - Она замолчала и откашлялась. – Что бы я ни сделала… он не возражает. Это не имеет к нему никакого отношения… ты и я…
- Нет, имеет, - сказал он, внезапно разозлившись. – Мой Бог, ему следовало бы разорвать мне глотку, вместо того, чтобы позволять тебе идти куда-то со мной. Он должен быть готов сделать что угодно, кроме убийства – проклятье, я бы не остановился даже перед этим – чтобы держать других мужчин подальше от тебя. – В его голосе послышалось отвращение. – Ты обманываешь себя, если думаешь, что тебя устроит такое же бесчувственное соглашение, что и у твоих родителей. Тебе нужен мужчина, который подойдет тебе по характеру, который будет владеть тобой, займет каждую частичку твоего тела и каждый уголок души. По мнению общества, Сэндридж - такой же, как ты – но нам с тобой лучше известно. Он отличается от тебя как лед от пламени. – Он навис над ней, тело его заключило ее в твердую, живую клетку. – Я – ровня тебе, - сурово сказал он, - хотя моя кровь не голубая, а красная, хотя я от рождения был приговорен к тому, чтобы никогда тебя не иметь… внутри мы одинаковые. И я нарушу любой закон Бога или человека, если…
Маккенна внезапно остановился, сдерживая слова, осознав, что открывает слишком много, позволяет своим бушующим эмоциям взять над ним верх.
Алина желала рассказать ему, что никогда не думала о нем, иначе как о равном. Но вместо этого потянулась к пуговицам на его жилете и стала расстегивать их. – Позволь мне, - прошептала она. Даже сквозь слои ткани, она могла ощущать твердость его живота, жесткие мускулы.
Маккенна не шевелился, его напряженные пальцы впились в кору дуба. Она осторожно занялась рядом пуговиц, затем взялась за его рубашку. Он не пытался помочь ей, только стоял, не двигаясь, под ее руками. Дрожа от возбуждения, она, наконец, расстегнула его рубашку и вытянула ее из его брюк. Рубашка была мятой и теплой там, где была заткнута за пояс. Скользнув руками под одежду Маккенны, Алина жадно вдохнула. Кожа его была лихорадочно горячей, и мучительно дразняще пахла солью. Ее ладони медленно пропутешествовали по его покрытой волосами груди. Его тело завораживало ее, оно так отличалось от ее собственного. Полная страсти и решимости, Алина нашла кончиком пальца его сосок и потянулась, чтобы потрогать атласный ободок языком, а жесткие волосы его груди задевали ее щеку.
Маккенна резко втянул воздух и просунул руки ей за спину, вцепившись в застежки ее платья. Он прижался ртом к ее шее, целуя и тычась в нее носом, пока пальцы его дергали сзади ее корсаж. Платье соскользнуло ей на талию, открывая корсет, который высоко приподнимал ее грудь под тонкой хлопковой сорочкой. Неожиданное ощущение нереальности происходящего сделало Алину бесстрашной. Скинув лямки своей сорочки с плеч, она высвободила руки и спустила ее поверх корсета. Груди ее подпрыгнули, темные кончики сморщились от холодного воздуха.
Пальцы Маккенны скользнули по бледной округлости ее груди, и голова его склонилась над ней. Она вздрогнула, когда влажное тепло его рта сомкнулось над ее грудью. Язык его обводил напряженную ореолу, затем лизнул вершинку, легко касаясь чувствительной плоти. Она выгибалась и постанывала, пока желание не наполнило все ее члены. Отпустив сосок, Маккенна отодвинулся, лаская ее ноющую плоть своим влажным дыханием. Язык его порхал по ее коже, легкие как перышко прикосновения заставляли ее извиваться и стонать.
Он сжал трепещущую вершинку зубами, нежно покусывая, посылая по всему ее телу чувственные молнии. Алина была так зачарована наслаждением, которое приносили его губы, что не заметила, как он стянул с нее платье, пока оно не упало на землю массой оборок, оставив ее в одном белье. В смятении она инстинктивно наклонилась поднять платье, но Маккенна снова прижал ее к дереву и завладел ее ртом в опустошающем поцелуе. Его пальцы потянулись к завязкам на ее панталонах и распускали их, пока ори не сползли ей на колени.
Она неловко потянулась к верху своих чулок, чтобы убедиться, что подвязки не соскользнули. Сердце ее неприятно екнуло, когда она почувствовала, как его руки накрыли ее ладони.
- Я это сделаю, - пробормотал Маккенна, очевидно решив, что она хотела развязать ленты.
- Нет. – Она поспешно схватила его руку и прижала к своей груди.
К ее облегчению, этот маневр тут же отвлек Маккенну, большой палец его руки стал потирать бутон ее соска. Алина подставляла лицо его поцелуям, губы ее с готовностью приоткрылись под его губами. Она ощущала выпуклость его возбуждения у своего бедра, твердость, натянувшую ряд пуговиц на его брюках. Алина жадно потянулась к нему, расстегивая пуговицы, ее пальцы прокрались под нагретую кожей ткань. Оба они ахнули, когда она, наконец, освободила его, его твердая плоть вырвалась из заключения плотного сукна. Дрожа от предвкушения, Алина нежно обхватила его горячими пальцами.
Тихо зарычав, Маккенна поднял ее запястья над головой и прижал к дереву. Он целовал ее, его язык исследовал ее, пока его свободная рука медленно гладила ее живот. Он пробрался сквозь темные кудряшки между ее бедер, а ступней надавил на подъем ее ноги, заставляя ее расставить их пошире. Алина ощутила дрожь примитивного наслаждения от того, что ею овладевают столь полно. Теперь, когда она освободила страсть Маккенны, ей придется принять последствия… и она была более чем готова дать ему то, к чему оба так долго стремились.
