Ветер в сердце (СИ) - Камская Анна (книги txt) 📗
— Оленька? Бежала? Быть того не может! Не верю! Может, на прогулку утреннюю пошла? Не спалось ей?
— С вещами? — всхлипнула Алевтина. — Без лошади? Поверь мне, батюшка, бежали они! Надо за ними погоню отправлять!
— Быстро собрать мне экипаж, — приказал Полянский дворецкому. — Я еду к Албашевым.
Через полчаса, одевшись на скорую руку, Андрей Александрович ехал по ухабистой дороге к дому Николя.
Рассерженный, напуганный до смерти, что дочь его сгубила себя, он не замечал ничего вокруг и только молил бога, чтобы можно было все исправить. Добравшись до усадьбы, он по-молодецки спрыгнул на землю и побежал в сторону дома Албашевых.
Встретил его сам Николя. Он из окон заметил карету Полянских, сразу почувствовал, что дело плохо и выбежал навстречу Андрею Александровичу. Заметил, как у того трясутся руки, испугался за него и провел в гостиную, приказав лакеям принести кофе.
— Что случилось? Что привело вас к нам?
— Родители где? — озираясь, спросил Полянский.
— Завтракают в комнатах своих!
— Оленька, — почти плача выговорил Андрей Александрович.
У Николя тут же появилось предположение:
— Бежала с Войковским?
— Ты знал? — удивился Полянский. — Знал об их планах и поэтому бросил ее? И мне ничего не сказал? Как же так, Коленька? Почему молчал?
Княжич отвернулся, переживая собственные муки сердца. Клял себя, что так сглупил и не был у Андрея Александровича после той ссоры с Ольгой. Винил только себя в том, что это случилось.
— Надеялся, одумается, или вы согласитесь на их свадьбу, если я откажусь, — прошептал он чуть слышно, теребя ворот рубахи, внезапно ставший таким неудобным.
— Что же теперь… Что же… Падшая женщина? Несчастная? Никому не нужная? Что делать то мне? Что делать?
Полянский уронил лицо на свои мягкие морщинистые ладони и затрясся в тихом рыдание.
— Ну что вы, что вы, — уговаривал Николя, — они поженятся. Может, счастливы будут. Никто и не узнает!
— А женится ли он? — Андрей Александрович поднял на Николя свои мокрые от слез глаза. — Веришь ты ему? Оставишь ли ты ее?
— Но что же я могу?
— Езжайте за ней, коли любите, — услышали они грудной мягкий женский голос.
С лестницы второго этажа спустилась в гостиную графиня Квилецкая. Оба мужчины отпрянули, ужаснувшись тому, что узнал кто-то посторонний, и переглянулись меж собой.
— Не волнуйтесь, я никогда и никому не скажу, клянусь своим добрым именем, — угадала Анна Георгиевна их заботу, — только нет времени разговоры разговаривать. Быстро надо действовать. Можно еще успеть, все поправить.
— Но должен ли я… — начал было Николя.
Он не уверен был, что Ольге нужна его помощь. Раз уж она так хотела замуж за Войковского, имел ли он право вмешиваться.
— И должны, и обязаны, — повысила голос графиня. — Что за мужчины, право, пошли! Не видят ничего дальше своего носа! Я один раз только встретилась с Оленькой и сразу угадала, а вы век с ней бок о бок живете и никак не поймете. Она любит вас, Николай Дмитриевич. Любит! Только голову закружили ей офицерские эполеты! Езжайте уже! А я, Андрей Александрович, с вами поеду.
— Куда же мне ехать? — растерялся Николай, — и точно ли вы не против? — намекнул он на сплетни, что ходили о них, но так никогда и не были ими оговорены.
— Я не так стара, но и не молода тоже. Я вижу прекрасно, что вы влюблены в другую. Пойдите, найдите ее и спасите. Езжайте в гостиницы, если там нет, то в Петергоф. Глядишь, по пути их встретите на перекладных станциях. Только езжайте уже. Не тяните и не отпускайте так просто. И вообще научитесь не отпускать того, чего вам хочется больше всего в жизни.
— Спасибо вам, графиня.
Николай был поражен ее уверенности. Ее характеру. Пожалел секунду, что не в нее так отчаянно влюблен, но тут же отбросил эту мысль. Вместо этого благодарно посмотрел, а графиня улыбнулась ему и подставила руку для поцелуя. Николай едва коснулся губами тыльной стороны ее ладони и помчался седлать коня.
— И мы с вами, Андрей Александрович. Поедемте, не нужно здесь оставаться. Родителям Николя ни к чему знать.
И Анна Георгиевна взяла под руку князя, который был теперь целиком в ее власти, и повела к его повозке. Вместе сели и поехали в поместье Полянских, а Николя уже мчался вперед к постоялому двору, где в свое время останавливался Войковский.
Днем раньше, Антон Войковский, не в силах больше терпеть собственных сомнений, решился-таки отправиться в псковскую губернию. Он уже несколько дней чувствовал себя неспокойно, словно ждал беды. Принимая это странное чувство за тоску об Оленьке, он понял, что нужно ехать к ней и просто увидеться, просто понять, правильно ли он все делает, любит ли она его еще, и также ли согласна бежать с ним, как и тогда. На этот раз Антон не поехал верхом, а нанял крытую коляску и, чтобы забыться хоть на время, заставил себя проспать всю дорогу. К вечеру нашел постоялый двор по приличнее и заселился в номера. Ночь для него тянулась долго. Он ворочался в кровати и все думал о том, что зря собрался в этот путь. Однако назад ехать не хотел. Уж слишком велико было желание увидеться с Ольгой, да и сердце его болело при мыслях о ней.
— Не хорошо это. Ох, как не хорошо, — говорил он себе. — Зря я тут пристроился. Надобно ехать дальше.
Еле дождался рассвета. Как только солнце приподнялось над горизонтом, и дорога стала различима, Войковский уверенно встал с кровати и пошел будить извозчика. Тот кимарил в сарае, положив на сено свой кафтан. Увидел князя, вскочил, удивленный, и спросил:
— Что ужо ехать желаешь, барин? Раненько, однако.
— Пора. Чем быстрее, тем лучше. Думаешь, к вечеру доберемся до нужной деревни?
— Дорога сухая и ровная, авось доберемся, коли надо.
— Тогда поехали. Очень надо.
Мужик собрался быстро, накинул кафтан, вышел во двор, умылся холодной водой из бочки и пошел собирать упряжку. Через полчаса уже мчали вперед. Небо заволокло темными тучами, пошел мелкий дождь. Видимости поубавилось, но извозчик не жалел лошадей и гнал вперед, как было велено барином.
Ближе к обеду показалось солнышко. Оно изредка выглядывало из-за облаков и обдавало землю томным жаром. Запахло мокрой травой и землей. Дышалось тяжело, и Войковский обливался потом. Возникло желание остановиться, выйти из коляски и пройтись. Антон выглянул из окна и окликнул мужика:
— Остановись-ка ненадолго. На волю хочется.
Извозчик усмехнулся, остановил лошадей и сам спешился.
— Может, и пообедаем, барин? Женка мне куль в дорогу дала. Обоим хватит.
— Ты ешь, мне кусок в горло не влезет, пока не доберемся.
Антон покинул коляску и пошел через заросли к небольшому болотцу, посмотреть, не водиться ли тут дичи. Не то, чтобы он был заядлым охотником, но любая забота и интерес сейчас помогали избавиться от неприятного чувства в душе и мыслей об Ольге.
Несмотря на полуденное время, на болоте стоял небольшой туман. Побоявшись наступить в трясину, княжич осторожно побродил рядом, прислушиваясь. Стояла странная глубокая тишина. Не было видно ни уток, ни другой живности, оттого место это казалось зачарованным, нехорошим. «Не к добру» — подумал Антон и заторопился обратно к мужику. Вернулся и заметил, что тот уже по-свойски расположился на обочине, разложил тряпицу и уминает краюху хлеба с простоквашей. Если бы он не обедал, Войковский приказал бы сразу двигаться дальше, но пожалев его, не стал подгонять и молча наблюдал за ним. Мужик понял, что его не торопят, доел свой обед и достал из кафтана табаку. Скрутил сигарку и с удовольствием ее закурил.
— Куришь? — спросил он барина между затяжками. — Я и тебе сделаю. Хорош табак. В Петербурге купец один за добрую работу угостил.
Антон отказался и чтобы не смущать мужика пошел к лошадям. Осмотрел внимательно каждую, похлопал по спинам и бросил извозчику через плечо.
— Ты давай докуривай, да поедем. Скоро смеркаться начнет, а мы тут сидим.
— Да какое там смеркаться. Чай лето пока. Хоть и раненько стало солнышко уходить, да, слава богу, еще посветит. Доедем к вечеру, не волнуйся, барин.
