Очаровательная незнакомка - Ли Эйна (книга жизни .txt) 📗

Она двинулась было дальше, но вдруг остановилась и украдкой огляделась. Вокруг не было ни души – ни пассажиров, ни членов команды. Значит, никто не заметит, если она поднимется наверх и одним глазком глянет на палубу, где расположены каюты первого класса.

Дойдя до верха лестницы, Энджелин остановилась и снова огляделась. Она была поражена увиденным. Палубный навес покоился на изысканно украшенных колоннах, соединенных между собой витыми решетчатыми арками.

Искушение было слишком велико, и Энджелин не смогла устоять. Осторожно открыв дверь, она шагнула внутрь салона, расположенного строго в центре палубы. Теперь ее восхищение возросло еще больше. Даже в оперном театре Нового Орлеана она не видела такого великолепия.

Во всю длину салона – а она составляла более трехсот футов – расстилался роскошный красный с золотом ковер. Длинные ряды хрустальных канделябров, украшенных кольцеобразными подвесками, отражали многоцветие блестящей росписи потолка. По обеим сторонам главного салона тянулись двери личных кают, в которые – для удобства пассажиров, можно было попасть как с палубы, так и из салона.

Энджелин немного побродила по салону, время от времени, проводя рукой по мягкой бархатной обивке и прохладной коже кресел. Она коснулась также гладко отполированной поверхности длинной стойки из красного дерева. Заметив в конце комнаты искусно выделанный стол в стиле Дункана Файфа [3], на котором стояло серебряное приспособление для охлаждения артезианской воды, девушка остановилась и решила выпить стакан освежающего напитка.

Посреди всего этого великолепия внимание Энджелин привлекла фарфоровая фигурка, стоявшая на крышке большого рояля. Подойдя поближе, девушка взяла в руки изящную вещицу, намереваясь получше ее рассмотреть.

Неожиданно из противоположного конца салона послышался шум голосов. Энджелин в панике огляделась. Сейчас ее обнаружат. Как она сможет объяснить свое присутствие здесь? Заметив дверь, ведущую на палубу, девушка быстренько проскользнула в нее и вздохнула с облегчением. Кажется, пока никто ее не обнаружил.

Понимая, что успокаиваться преждевременно, Энджелин крадучись двинулась по палубе и вскоре достигла лестницы. В это время пароход неожиданно резко накренился. Она инстинктивно схватилась за поручень, совершенно забыв про фарфоровую статуэтку. Та выскользнула у нее из рук и со звоном упала на палубу, расколовшись на мелкие кусочки. Вне себя от ужаса, Энджелин ринулась вниз по лестнице.

Почти всю ночь Руарк Стюарт провел в размышлениях об Энджелин Хантер. Ему никак не удавалось выбросить из головы эту красавицу – все в ней восхищало Руарка. Что же касается покупки жеребца… Руарк понимал, что уговорить Энджелин будет нелегко.

Смирившись с тем, что заснуть не удастся, он натянул брюки и вышел из каюты, намереваясь пройти на корму. Туман начал понемногу рассеиваться. Массивное гребное колесо медленно подталкивало пароход на середину реки. Остановившись в тени навеса, Руарк уже собирался зажечь свою любимую сигару, как вдруг в дверях главного салона появился объект его беспокойных раздумий. Он внимательно наблюдал за тем, как Энджелин осторожно прошла по палубе и вскоре очутилась у лестницы. Тут до него донесся какой-то звон, и Энджелин стремглав бросилась вниз по ступенькам.

Выйдя из-под навеса, Руарк нагнулся и увидел на полу куски фарфора. Он выпрямился и, нахмурившись, задумчиво уставился в пространство. Какого черта ей понадобилось в такую рань на палубе? И почему она рыщет здесь с какой-то фарфоровой куклой в руках?

Запыхавшаяся Энджелин вбежала в каюту и с силой захлопнула за собой дверь. Прислонившись к косяку, она несколько раз глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. Не раз за свою недолгую жизнь девушке приходилось испытывать настоящий страх – сколько именно, она сама не могла бы припомнить. За четыре года войны, которые ее отец и брат провели на полях сражений, Энджелин весьма преуспела в искусстве уклонения от нежелательных встреч с янки, но при этом не раз попадала в ситуации, когда ее спасало только чудо. Немного отдышавшись, девушка принялась размышлять о том, что с ней только что произошло, и пришла к выводу, что ничего плохого она не сделала, не считая того, конечно, что разбила дорогую статуэтку. Она понимала, что стоит ей признаться в своем проступке, и капитан наверняка потребует возместить ущерб. Но ведь денег у нее нет! Значит, в ближайшем порту он засадит ее в тюрьму. Энджелин печально вздохнула и решила до поры до времени молчать о том, что наделала. Даже отцу она ничего не расскажет. Это решение оказалось легко выполнимым, так как Генри, едва проснувшись, тотчас куда-то исчез. Опасаясь того, что слухи об утреннем происшествии уже распространились по пароходу, Энджелин весь день провела в своей каюте, покидая ее лишь затем, чтобы накормить Храброго Короля и почистить его стойло.

Наступил и миновал полдень, а отец так и не появился. Энджелин начала всерьез тревожиться, но не рискнула выйти из каюты и поискать его. Она отлично проведет время одна. Должен же ее непутевый родитель когда-нибудь объявиться!

Девушка решила пока заняться домашними делами – стиркой и штопкой. Когда голод начал уж слишком донимать ее, Энджелин съела оставшееся со вчерашнего дня яйцо и вторую половину сандвича с сыром. Тревога за отца не давала ей покоя. Не находя себе места, девушка в беспокойстве мерила шагами каюту. Лишь поздно вечером, несмотря на героическую борьбу со сном, она все же задремала.

Было уже за полночь, когда Генри Скотт осторожно прокрался в каюту и улегся на свою койку.

На вершине холма, величественно возвышаясь над рекой, располагались богатые, полные достоинства особняки знати Натчеза. А внизу под ними, у самой кромки воды, тянулся ряд унылых и убогих лачуг, служивших убежищем для самых что ни на есть отбросов общества, словно вынесенных сюда течением с речного дна – воришек, головорезов и дезертиров, выдававших себя за лодочников.

Натчез-под-Холмом. Город, пользующийся самой дурной славой на всей Миссисипи.

Удобно устроившись на безопасной верхней палубе, пассажиры первого класса с интересом наблюдали за тем, как вооруженные члены команды проверяли, не проник ли кто-нибудь на борт парохода незаконным образом – не имея билета и не сопровождая груз.

Генри и Энджелин стояли на страже у стойла Храброго Короля, из опасения, что во время суматохи, сопровождающей разгрузку и погрузку, их жеребец может вдруг «таинственно» исчезнуть.

На нижней палубе Энджелин с удивлением заметила Руарка Стюарта и, опасно перевесившись через перила, начала наблюдать за ним. Весь вчерашний день она его не видела и уже решила, что он оставил мысль купить ее коня.

Однако сам Руарк думал иначе. В отсутствие Энджелин он снова обследовал жеребца и теперь больше чем когда-либо был полон решимости купить его. По правде говоря, он уже считал Храброго Короля своей собственностью и теперь спустился вниз, чтобы удостовериться, что никакая речная крыса не потревожит благородное животное.

Внезапно конь поднял голову. В его глазах отразился страх, а уши стали торчком, словно он к чему-то прислушивался. В следующее мгновение он испуганно заржал и начал беспокойно бить копытами и метаться по стойлу.

– Что с тобой, парень? – спросил Генри и шагнул вперед, чтобы успокоить коня.

В это время из упаковочной клети, которую как раз грузили на борт, раздалось басовитое рычание дикого зверя. Энджелин и Генри, не веря своим ушам, переглянулись и увидели, как рядом со стойлом Храброго Короля появилась большая клетка, в которой сидела пума. Злобная дикая кошка не испытывала никакого желания оказаться на судне. Впрочем, и пассажирам не доставляло радости видеть ее здесь. Заключенное в клетку свободолюбивое животное отчаянно сопротивлялось. Сейчас его борьба достигла высшей точки. Своим длинным рыжевато-коричневым телом – почти восьми футов от головы до кончика хвоста – пума начала свирепо биться о прутья, стеснявшие ее свободу.