Забытая история любви - Кирсли Сюзанна (книги онлайн полные txt) 📗

От этого зрелища у меня захватило дух.

— Изумительно!

— Ну, не знаю, — с сомнением в голосе медленно проговорила Джейн. — Как-то тут жутковато.

Она смотрела на небольшой дом, одиноко стоящий здесь, на холме. Его выбеленные каменные стены были накрыты старой серой шиферной крышей, мокрой от тающего снега. В маленьких окнах с облупившейся краской виднелись старые потертые жалюзи, похожие на смеженные веки, как будто этот небольшой коттедж устал от созерцания бесконечного наступления и отступления моря.

Я подошла к двери, чтобы постучать.

— Просто так кажется. Это потому что он здесь один.

— И ты будешь одна, если решишь тут жить. Наверное, это была не самая удачная мысль.

— Ты сама это предложила.

— Да, но я представляла себе маленький уютный домик в деревне, рядом с магазинами…

— Мне здесь нравится. — Я снова постучала. — Наверное, его еще нет дома.

— Попробуй позвонить.

Я не заметила звонка, скрытого в переплетении виноградных лоз с маленькими листьями, трепетавшими каждый раз, когда с моря дул ветер. Я уже протянула руку, чтобы нажать на кнопку, как вдруг с тропинки у меня за спиной раздался мужской голос:

— Бесполезно. Он не работает. Морская соль разъедает провода быстрее, чем я успеваю их менять. К тому же, — добавил мужчина, подойдя к нам, — меня-то все равно дома нет, раз я здесь, с вами, верно?

Из-за улыбки его грубое, даже некрасивое лицо сразу сделалось приятным. Это был мужчина далеко за шестьдесят, с седеющими волосами, крепким телом и обветренной кожей человека, который всю жизнь тяжело трудился под открытым небом. Женщина на почте была уверена, что он мне понравится, хотя предупреждала, что его будет трудно понимать, потому что он всю жизнь разговаривал на местном дорическом [2] диалекте.

Но мне так не показалось. Речь его была громкой и быстрой. Если бы я слышала каждое произнесенное слово по отдельности, у меня могли бы возникнуть сложности, но в общем потоке речи понимать смысл сказанного им было совсем не трудно.

Я протянула руку.

— Мистер Кит? Спасибо, что пришли. Я Кэрри Макклелланд.

— Очень приятно. — Его рукопожатие оказалось твердым и уверенным. — Но я не мистер Кит. Мой папаша был мистером Китом, но он уж двадцать лет как в земле лежит. Зовите меня Джимми.

— Джимми.

Джейн тоже представилась. Долго оставаться в стороне она все равно не умела. Нет, нельзя сказать, что она оттеснила меня в сторону, но Джейн, в конце концов, была агентом и, хотя она сама того не замечала, когда кто-то о чем-то торговался, всегда непроизвольно стремилась взять ситуацию в свои руки. Бесцеремонной я бы ее не назвала, но она перехватила нить разговора. Я же, улыбаясь, позволила ей делать свое дело и последовала за ними в дом, когда Джимми Кит вставил ключ в замок хлипкой двери коттеджа, а потом громыхнул щеколдой и открыл дверь вовнутрь, проскрежетав ею по плиткам пола.

Сначала я не увидела ничего, кроме густого мрака, но когда с грохотом поднялись жалюзи, когда были отдернуты выцветшие занавески, стало видно хоть и не большую, но уютную гостиную с потертыми персидскими коврами на полу, двумя мягкими креслами и диваном. У стены напротив входной двери стоял длинный выскобленный деревянный кухонный стол в окружении деревянных стульев. Кухня же, своей аккуратностью напоминающая корабельный камбуз, была устроена в дальнем углу. Не слишком много тумбочек, не слишком много шкафчиков, и тем не менее все было на своем месте, под рукой, от небольшой мойки с маленькой сушилкой из нержавеющей стали до малогабаритной электроплиты, которая, догадалась я, заменяла старую массивную угольную печь, стоявшую в своей нише с дымоходом в дальней стене.

Джимми заверил меня, что эта печь конструкции «Ага» до сих пор в рабочем состоянии: «Она норовистая маленько, но комнату греет, как положено, так что можно на электричестве экономить».

Джейн, которая стояла у двери и смотрела куда-то вверх, заметила, что это очень удобно.

— Знаете, — сказала она, — я таких штук не видела с тех пор, как сняла свою первую квартиру.

Я тоже задрала голову и увидела маленькую черную металлическую коробочку, прикрепленную к вершине дверного косяка, со счетчиком за стеклышком и какими-то измерительными приборами сверху. Я слышала о таких хитроумных приспособлениях, но никогда не видела их своими глазами и не пользовалась.

Джимми Кит тоже посмотрел наверх.

— Да, знатная штука, — согласился он. — Таких уже не сыщешь.

Он пояснил, что этот автомат принимает пятидесятипенсовые монеты, наподобие счетчика на парковке, — если монетки не бросать, машинка работать не будет.

— Да вы только не волнуйтесь, — успокоил он меня и пообещал продать мне запас монет. Когда я использую их все, он откроет счетчик, заберет их и продаст мне снова.

Джейн бросила последний подозрительный взгляд на коробочку и продолжила осмотр помещения. Впрочем, осмотреть осталось не так уж много: только небольшую спальню в глубине дома и на удивление просторную ванную напротив нее, с тем, что британцы называют «сушильный шкаф» и несколькими открытыми полками для полотенец и одежды вокруг желтой колонки.

Джейн подошла ко мне.

— Что скажешь?

— Мне нравится.

— Тесновато тут.

— А мне и не нужен дворец, когда я работаю.

Поразмыслив, она повернулась к Джимми Киту и произнесла:

— Что вы за это просите?

Это, очевидно, было сигналом мне оставить их наедине. Джейн не раз указывала мне на то, в какую тютю я превращаюсь, когда доходит до сделок. И она была права. Деньги меня никогда особенно не интересовали. Мне называли цену, и, если мне это было по карману, я платила и не думала потом, можно ли было сэкономить. Мои мысли занимало другое.

Я снова вышла в гостиную и на миг остановилась, глядя в окно на тянущиеся к морю скалы и темное пятно руин замка Слэйнс на них.

И я опять почувствовала, как ожили персонажи, услышала их тихие, но различимые голоса, ощутила их движения и постороннее присутствие в полумраке комнаты. Мне даже не пришлось закрывать глаза. Я смотрела на оконное стекло, но перестала что-либо видеть, что случалось со мной всегда, когда на меня находил странный писательский транс и я изо всех пыталась разобрать, что говорят мои персонажи.

Я-то думала, что самым бойким окажется Натаниэль Хук, что его голос будет самым громким и что его я услышу первым. Но первые слова были произнесены не им, а женщиной, и слова эти были неожиданными.

«Ты же видишь, что мое сердце отдано этому месту навсегда, — произнесла она. — Я не могу уехать».

Я не могу уехать.

Это все, что она сказала. Голос смолк, но фраза осталась и продолжала звучать, как литания, так настойчиво, что, после того как цена аренды была установлена, Джейн с Кит все обсудили и мне был задан вопрос, когда я хочу въехать, я, не задумываясь, ответила:

— Можно сейчас? Сегодня?

Они оба посмотрели на меня как на сумасшедшую.

— Сегодня? — повторила Джейн. — Но ведь твои вещи у нас дома. Ты не забыла, что тебе завтра лететь во Францию?

— Да и не убрано тут пока, — прибавил Джимми Кит.

Они были правы, я знала это. Один-два дня все равно ничего не решали. Поэтому вселение назначили на среду, то есть на послезавтра. И все же, когда мы заперли за собой дверь коттеджа, я чувствовала себя предательницей.

Это чувство не покидало меня всю дорогу до Питерхеда и потом весь последний вечер, который я провела в гостях у Джейн, малыша Джека и Алана. На следующее утро, возвращаясь в Абердин, я намеренно поехала вдоль берега, через Краден Бэй, чтобы показать руинам замка, что не бросаю их.

Во Франции на то, чтобы уладить дела, много времени не ушло. Дом я снимала на сезон и заплатила вперед, но деньги для меня значения не имели, а вещей у меня было немного — и двух чемоданов не набралось.

Моя хозяйка ничего не теряла и все же немного заволновалась и успокоилась только после того, как я сказала ей, что вернусь до окончания зимы, чтобы продолжить работу в chateau [3]. Но, говоря это, я точно знала, что уже не вернусь. В этом не было необходимости.