Визит сэра Николаса - Александер Виктория (книги хорошего качества .txt) 📗

Николас, как никто другой, мог бы понять ее нежелание связывать себя брачными узами. Он высоко ценил свою независимость и всегда шел дорогой, избранной им самим. Почему бы и ей не ценить так же высоко свою свободу? Только потому, что она женщина? Чепуха. Женщина правит всей страной [8]. Почему женщина не может управлять своей собственной жизнью?

Она, Элизабет, может отказаться от условия не встречаться с Николасом после Рождества. Прошедшая ночь вызвала у нее желание продолжать с ним связь в будущем.

«Мне нужно твое сердце, твоя любовь, я хочу, чтобы ты стала моей женой».

Элизабет замедлила шаги. Он хочет ее любви? Так ли это, или он просто говорит о любви, чтобы поколебать ее позицию? Ведь любовь — это нечто совсем особенное, она и брак далеко не одно и то же.

Она провела десять лет в твердом убеждении, что не любила Николаса. Даже теперь она отказывалась признать, что, возможно, заблуждалась на этот счет. Не заблуждалась ли она и насчет Чарлза, воображая, что любит его?

Может, она вышла замуж не за того человека? Может, он был для нее не более чем очень дорогим и близким другом, ради которого она отказалась от большого чувства, от подлинной страсти?

Нет, разумеется, нет. Она прогнала от себя эту мысль. Абсурд. Ведь это значило бы, что значительную часть своей жизни она прожила во лжи. Приятной, удобной лжи, но тем не менее лжи. А этого она принять не может.

Вероятно, поэтому она готова была какое-то время делить с Николасом его постель, но не всю его жизнь.

Лучше и гораздо проще вступить в любовную связь, удовлетворить давние желания, а потом каждый из них пойдет своим путем.

Элизабет не любила Николаса тогда и отказывалась любить его теперь. Иначе перед ней встал бы вопрос, полюбила ли она его снова.

Или еще хуже.

Все еще любила.

Глава 13

— Ты разговаривал в последнее время со своей сестрой? — спросил Ник, вперив взгляд в груду счетов и квитанций на столе перед ним.

— Как? Ни тебе «Добрый день, Джонатон»? Ни «Поздравляю с началом сезона, ваше сиятельство»? Ты даже не поблагодарил меня за то, что я, бросив собственные дела, поспешил сюда по твоей настоятельной просьбе!

— Добрый день, Джонатон. Примите поздравления по случаю начала сезона, ваше сиятельство. Благодарю вас за то, что, бросив свои неотложные дела, вы поспешили сюда по моей настоятельной просьбе. — Ник поднял голову. — Так ты говорил со своей сестрой?

— С моей сестрой? С той, которая живет в двух шагах отсюда? — Джонатон ухмыльнулся, стоя в дверном проеме и опершись на косяк. — Полагаю, было бы весьма интересно поговорить о покупке тобою дома и о том, почему ты приобрел именно этот дом.

— Потому, что он расположен в прекрасном месте и, кроме того, это выгодное вложение средств.

— Я так и подумал.

Николас ничего не ответил на это замечание и продолжал:

— Твоя сестра явно избегает меня, питая надежду, что я исчезну с лица земли. Однако, если ты говорил с ней…

— Я не видел Лиззи с того вечера, как мы обедали у твоего дядюшки, а с того времени прошло… — Джонатон помолчал, припоминая. — Да, прошло уже четыре дня.

Он все еще стоял в дверях, но теперь на лице у него появилось несколько ошеломленное выражение.

Несмотря на отвратительное настроение, Николас не удержался от улыбки: он подозревал, что у него самого было на лице такое же выражение, когда он впервые переступил порог этой комнаты.

— Впечатляет, не правда ли?

— Впечатляет, хотя, сказать по правде, я не уверен, что следует употребить именно это слово.

— Я полагаю, что поначалу здесь хотели устроить библиотеку. — Ник обвел комнату удрученным взглядом. — Во всяком случае, полки тут есть и некоторое количество книг тоже.

— К этим книгам невольно испытываешь жалость из-за явного отсутствия у них численного превосходства.

Джонатон осторожно ступил в комнату, пройдя под неким подобием арки, образованной двумя скрещенными копьями, каждое из которых держал в руке изваянный из черного камня огромный нубиец. Библиотека лорда Холстрома была, как и все комнаты в доме, битком набита вещами, но вещами такого немыслимого размера, не говоря уж об их причудливости, что вряд ли хоть одну из них можно было бы втиснуть в любую другую комнату. Джонатон двинулся к Николасу, маневрируя между мраморной колонной, увешанной образцами старинного оружия и несколькими античными урнами, чтобы пробиться к почти столь же древнему креслу, помещенному перед письменным столом Ника. Джонатон осторожно уселся в кресло и показал на тарелку с фруктовыми пирожными, помещенную на то, что должно было исполнять функции столика, но на деле напоминало высушенную ногу слона.

— Можно?

— Милости прошу. Съешь хоть все, если тебе хочется.

—Я не прочь, но это было бы невоспитанно. — Джонатон выбрал себе пирожное и сказал с удрученным вздохом: — Люблю пирожные. — Он откусил большой кусок, и глаза его округлились от удовольствия. — Ничто так не мирит человека с действительностью, как хорошее пирожное, а эти просто превосходны, надо отдать должное твоему повару.

— Мой повар здесь ни при чем. Пирожные прислала твоя сестра.

— Лиззи? — Джонатон с подозрением уставился на пирожные. — Они отравлены?

— Это мы узнаем позже, не так ли? — с кривой усмешкой произнес Ник.

— Умереть от пирожных? — Джонатон пригляделся к пирожному, пожал плечами и откусил еще кусок. — Неплохой способ расстаться с жизнью. Сладость на устах и вкус вишни на языке. Очень предупредительно со стороны Лиззи, особенно теперь, когда она всячески избегает тебя.

Это послания, — сказал Ник и посмотрел на тарелку, прищурив глаза, словно пирожные и вправду были смертельны. — Сначала засахаренные сливы, потом тянучки, а теперь вот пирожные.

— Что же она этим хочет сказать? — Джонатон отправил в рот последний кусочек пирожного.

— Старается показать, чего мне не хватает.

— Но тебе всего хватает, — возразил Джонатон и взял еще одно пирожное. — Пирожных тут много.

— Не в пирожных дело. Проблема вот в чем. — Николас нетерпеливо повел рукой в сторону пачки бумаг, лежавших на письменном столе. — Счета, оплаченные твоей сестрой в последние несколько дней. По большей части это экстравагантные, нелепые покупки.

— Оставь, пожалуйста. — Джонатон рассмеялся. — Она не привыкла к бережливости, это так, но я в жизни не слышал, чтобы она потратила деньги на что-то экстравагантное или глупое.

— А теперь тратит. Вот посмотри. — Ник зашелестел оплаченными счетами. — Вот уведомления об оплате от ювелиров, модисток, портних, антикваров, мебельщиков. — Он вынул из пачки один из счетов. — Она заказала новый гардеробный шкаф. А вот еще. Заказ на два новых экипажа. Два!

— Быть может, ей понадобились два новых экипажа? — беспомощно произнес Джонатон.

Ник сердито хмыкнул:

— Один, это понятно, но два!

— Это очень странно и совершенно на нее не похоже. Даже когда был жив Чарлз, она не позволяла себе сколько-нибудь безответственных трат. А с тех пор как сама стала распоряжаться своими средствами… — Джонатон примолк и взглянул на Ника. — Она и теперь ими распоряжается?

— Не вполне.

— Тогда я в затруднении. — Джонатон потер ладонью лоб. — Насколько я понимаю, ты просто дал согласие просматривать ее счета.

— Да, но все получается не так, как я ожидал.

Джонатон перевел взгляд с Ника на пирожное, остаток которого все еще держал в руке, потом посмотрел на лежавшие на столе бумаги.

— Думаю, и это послания, — сказал он.

— Более чем вероятно.

— И тебе они так же понятны, как и пирожные?

— Боюсь, что так. — Ник испустил долгий прерывистый вздох. — Твоя сестра пытается доказать мне, что она не такая женщина, какой я ее считал.

— И при этом ведет себя так, словно намерена залезть в долги. Нечего сказать, очень умно с ее стороны, — пробурчал Джонатон.