Соловей для черного принца (СИ) - Левина Екатерина (книги без регистрации бесплатно полностью txt) 📗
В его голосе послышалась глубокая горечь. Он пристально уставился в одну точку, и рука с позабытой трубкой, покоившаяся на костлявом колене, начала мелко дрожать. Я, замерев, ждала, что он скажет. Почему-то казалось, что старик сейчас думает совсем о другом, гораздо более существенном для него, нежели пропущенные из-за болезни встречи.
— Мне тяжело говорить. Но говорить всего труднее как раз тогда, когда стыдно молчать… Разве мог я представить, что окажусь в чем-то не прав, в чем-то ошибусь… Но об этом мы поговорим позднее. Сейчас же я должен признаться…
— Мистер Лемуэл, мне достаточно знать, что с вами все хорошо. И не нужны оправдания.
— Я — одинокий старик, Роби, и к тому же отпетый эгоист. Я не привык отчитываться за свои поступки; а тем более — к тому, что обо мне кто-то волнуется… Но, как мне показалось, ты переживала за меня. Или, может быть, я не разобрался в ситуации?
— Ну хорошо, в чем же вы хотите признаться? Не томите!
— Я слишком самолюбив, чтобы выражаться кратко, — ухмыльнулся старик. — На самом же деле, мое признание слишком простое, чтобы интриговать им… Дело в том, что почти две недели я провел в Лондоне, занимаясь очень важным для меня вопросом. Длительное время я откладывал его, и лишь недавно принял окончательное решение. Моя поездка была не запланированной, а скорее вынужденной. Тем более здоровье дало мне хорошего пинка, и пришлось поторопиться, пока не стало поздно.
— Значит, вы не были больны все это время?
— Я был болен до поездки. И, действительно, целую неделю пролежал бревном в постели. Все с надеждой ожидали, что меня наконец-то приберут к рукам мои рогатые сородичи, но, видать, огненная яма в те дни была набита доверху, поэтому черти решили попридержать мою никчемную душонку наверху, пока не освободится тепленькое местечко.
— Такое негостеприимство, наверняка, опечалило вашу родню! — заметила я. — Но вы можете хотя бы о своей жизни говорить серьезно?!
— Если серьезно — то сейчас я бы вовсю куролесил на аидовом пиру! Но мальчишка вовремя подсуетился и привез из Солсбери докторишку. А тот оказался головастее, чем местные шарлатаны, и проворнее старухи с косой.
— Вы могли умереть! И вы говорите об этом так беспечно, словно ничего не случилось!
— А разве что-то случилось? — простовато спросил старик и хитрюще подмигнул мне.
Я же упрямо нахмурилась:
— Значит, я должна благодарить врача за то, что он вытащил вас с того света.
— Кто бы вытащил оттуда его самого! — воскликнул старик и с ехидцей добавил. — У него маленькая слабость к морфию.
Я понимающе кивнула. А он продолжал, все более распаляясь:
— Из-за своего пристрастия докторишка и сам на живого не больно похож: тощий, как хворостина. Ходит — костями бряцает, а чихнет — так сдует в окно и не найдешь куда ветром снесло… Первое время я его от постели гнал, думал, что призраки посещать стали, значит час близок… Но гонору в нем, как у монаршего мопса, — сколько его ни прогоняй, а он все пятится тощим задом и тявкает, пока не охрипнет. Так и этот гиппократ, пока не влил в меня полбочонка микстур, не отстал. А его новомодный горчичник — «истинное средство от всех болячек» — все нутро мне, старику, выжег!..Мальчишка то специально этого кровопийцу приволок, точно знал, что вцепиться он в меня своими присосками! Да еще и позабавился, небось, глядя на мои мучения из-за этой пиявки… Но, ведь, как понял, что никому другому не одолеть моего упрямства!
Всю сознательную жизнь я пребывала в блаженном неведении относительно своей склонности к дурным поступкам. Однако в эти минуты я в полной мере осознала всю глубину своей испорченности. Ибо невыносимые страдания мистера Лемуэла вызвали во мне взрыв бурного веселья.
— А вы говорите, что некому о вас заботиться!
— Ха, этот несносный малец позаботится даже о дьяволе, если найдет в этом выгоду!
— Уж не о Дамьяне ли речь? — спросила я, озаренная догадкой.
— А кто ж еще осмелится… — старик вдруг закашлялся, а когда приступ прошел, закончил, — осмелится действовать без указаний графа.
— А разве граф был против того, чтобы пригласить к вам доктора?
— Нет, но он не имел ни малейшего понятия, что собирается делать мальчишка. А тот в свою очередь даже не посчитал нужным поставить графа в известность.
— И что же сделал Дамьян?
— Да ничего ужасного, наоборот, спас мне жизнь, — признался мистер Лемуэл с кривой усмешкой на губах. — Мальчик спустил с лестницы шарлатана, который объявил, что мой механизм истерт до дыр, и надеяться не на что. Затем отправился в Солсбери, сказав Джордану (это дворецкий), что привезет доктора. Вечером на следующий день они приехали. Правда, докторишка пытался протестовать и шепотом поведал, что его вывезли силой. Но, когда он увидел меня, согласился, что его похищение было оправданным, и с рьяным усердием принялся за работу. Впрочем, усердие его было рьяным не от большой любви к работе. А от того, что похититель пообещал пристрелить его как вшивую собаку, если к утру я не почувствую себя лучше… Позднее мы узнали, что Дамьян загнал до смерти двух лошадей. Одна сдохла в конюшне сразу же, как только они прибыли в Китчестер. А другая прожила еще полночи.
— Стало быть, он так боялся за вас! — воскликнула я, пораженная рассказом. Вряд ли я могла когда-нибудь предположить, что Дамьян может испытывать столь сильные переживания и страх за кого-то другого кроме себя.
Старик скривился и покачал головой.
— Девочка моя, не питай иллюзий на счет этого сорванца. Еще ребенком он отличался своей горячностью и нахальством, и всегда умел добиваться желаемого, но скорее мир перевернется с ног на голову, чем Дамьян совершит что-то только во имя бескорыстных чувств.
— Но что ему потребовалось от, простите, немощного старика?
— Вот уж знать не знаю, ведать не ведаю! — весело соврал он, и все внимание обратил на свою любимую трубку. Несколько минут он сидел с закрытыми глазами и блаженно почавкивал, смакуя терпкий дым.
Я не решалась прервать его во время табачной медитации, но когда он открыл слезящиеся глаза, спросила, не скрывая своего волнения:
— По-вашему Дамьян бесчувственный интриган?
— Нет! Дамьян вовсе не бесчувственный. Иногда он бывает просто бешенным, и тогда даже я не могу влиять на него. Но какие бы страсти ни кипели в нем, он будет неотвратимо двигаться к поставленной цели, сметая на своем пути все преграды и вытравливая из сердца любое чувство, мешавшее ему.
— Но это невозможно! Сердце не ботинок, который можно снять и вытряхнуть, избавившись от чувств, как от мелких камушков.
— Ты, еще чиста и наивна, как полевой цветок.
— Возможно, мой жизненный опыт еще не достиг тех внушительных размеров, когда я могла бы судить о жизни со знанием дела. Но вы говорили, что Дамьян рос в нищете, может быть, все дело в этом. Когда приходиться бороться за каждый пенни, а соответственно и за свою жизнь, то невольно станешь расчетливым и циничным, запрятав в глубине души сокровенные чувства.
— Честно признаюсь, мальчишка хоть и большой негодник, но мне он всегда нравился. В моем окружении он единственный, несмотря на свою молодость, кто заслуживает уважения. У меня на него большие надежды! И очень надеюсь, что ненапрасные.
— И чем же, он заслужил такую почесть? — скептически спросила я.
— За многие годы в Китчестере появился хоть кто-то, кто может спасти эту рухлядь от окончательной разрухи. Естественно, мальчик не в силах сделать все, что необходимо для полного возрождения Китчестера, но у меня есть все основания надеяться, что он сможет вытащить семью из долговой ямы и вдохнуть в стены замка вторую жизнь.
— Я и не предполагала, что Дамьян имеет в замке такой вес, — я была удивленна этой впечатляющей характеристикой и не менее обрадованная ей. Сейчас я поняла, как мне безумно хотелось услышать о Дамьяне хоть что-нибудь положительное. — Одно время из-за деревенских слухов я думала, что он графский наследник, но в прошлом году Дамьян сам опроверг это, сказав, что только может им стать.
