Каждый твой взгляд - Томас Шерри (книги регистрация онлайн бесплатно .TXT) 📗
Глава 16
Хелена почувствовала, как кто-то заботливо поправил одеяло. Во сне она часто меняла положение и по-детски раскрывалась, отчего к утру ноги изрядно замерзали. Сейчас было особенно холодно, поскольку заснула она обнаженной.
Теплые руки растерли ступни, а потом бережно укрыли. Хелена умиротворенно вздохнула. Тот же ласковый незнакомец подошел и поцеловал в лоб.
— Моя красавица, — прошептал он.
Она улыбнулась и снова погрузилась в сон, но уже через несколько секунд очнулась, словно от резкого толчка.
Ставни оставались закрытыми, она лежала в темной комнате — одна. Хелена опустила тяжелые веки: разум тонул в тумане, как случается, когда спишь дольше обычного. Несколько минут полежала неподвижно, а потом медленно села и спустила ноги с кровати.
Посмотрела вокруг и заметила на тумбочке фотографию: Фиц и Дэвид стоят в центре Том-Куод, самого большого внутреннего двора Оксфордского университета. Во время одного из приездов брата (а он часто навещал ее во время учебы) Хелена сама сфотографировала их «Кодаком» Дэвида. Вскоре мимо прошла Мэри Дилхорн, однокурсница и подруга. Они немного поболтали все вместе, и Мэри пошла на занятия, а Дэвид с Хеленой проводили Фица на железнодорожную станцию.
Фиц сел в поезд. Не дожидаясь отправления, Дэвид прошептал на ухо:
— Одна из приятельниц-лесбиянок? Когда пригласите посмотреть?
— Только после того, как вы пригласите посмотреть на себя в роли катамита, принимающего во все дырки, — ответила Хелена, невинно улыбаясь и не переставая махать Фицу.
Сейчас Хелена тоже улыбнулась. Да, в то время они сражались с воинственным упрямством, равным противостоянию Рима и Карфагена. И некоторые из своих залпов она с гордостью вспоминала до сих пор.
Ночью Дэвид поднял с пола пеньюар и повесил на спинку кресла. Хелена оделась, подошла к окну и распахнула ставни. Солнце уже встало, и вдалеке ярко блестел пруд, на берегу которого теперь стоял прелестный игрушечный домик. Она глубоко, безмятежно вздохнула.
Однако уже в следующий момент в глубине сознания родилась смутная тревога: что-то не так, она что-то забыла и никак не может вспомнить. Хелена постаралась прогнать неприятное чувство. Конечно, забыла — почти половину жизни. Однако мучительное сомнение продолжало упрямо сверлить мозг.
Она покачала головой, как будто надеялась вытряхнуть лишний груз. Ах да, рукопись Дэвида. Лучше убрать ее подальше, пока не пришли слуги. Однако одного взгляда в изножье кровати оказалось достаточно, чтобы увидеть: ни пюпитра, ни рукописи там уже нет. Дэвид предусмотрительно позаботился и об этом.
И все же странное, тревожное недоумение не проходило. Может быть, оно связано с работой, с фирмой «Фицхью и К°»? Забыла отправить в типографию важную корректуру? Или, отослав в газету рекламу новых изданий, пропустила какое-нибудь название?
Гнетущая растерянность немного отступила, когда выяснилось, что в памяти наконец-то восстановился образ Милли. На сердце сразу потеплело. Милая, добрая Милли! Как все они к ней привязались и как она умела удивлять! Они с Фицем всегда были гостеприимными родственниками и заботливыми хозяевами, неизменно собирали в своем поместье самые веселые компании.
Ну и конечно, Хелена и Дэвид не пропускали ни одного из этих дружеских сборищ и ни на миг не прекращали пикироваться.
— Не смотрите на него так.
— Как хочу, так и смотрю.
— Но он моложе вас.
— Что за ерунда!
— У него маленькие ноги.
— Отлично. Можно сэкономить на обуви.
— Разве вам не известно, что говорят о мужчинах с маленькими ногами?
— Известно. Они менее нахальны.
— Он для вас слишком мягок. Вам нужен стальной мужчина, мисс Фицхью. А этот похож на птичье гнездышко: сделан из прутиков и пуха.
— Откуда этот болезненный интерес к моим отношениям с другим человеком, Гастингс? Если немедленно не смените тему, решу, что ревнуете.
— Право, мисс Фицхью, что за смешное подозрение! Вы же прекрасно знаете: чтобы привлечь меня, женщине необходимо обладать полноценным бюстом. Так что интерес к вашей персоне следует считать сугубо гуманитарным. Запомните мои слова: скоро будете мечтать о мужчине с большими ногами и крепким… позвоночником.
Эндрю! Они говорили об Эндрю Мартине!
Хелена в ужасе попятилась и наткнулась на кровать. В этот миг она не чувствовала ничего, кроме холодного, безысходного отчаяния.
Эндрю, неизменно готовый обсудить все книги на свете, деликатный и уважительный в разногласиях и возражениях. Эндрю, убедивший ее в успехе издательского дела, в то время как родные встретили замысел с нескрываемым скепсисом. Эндрю, который каждое утро оставлял у ее двери букет полевых цветов, но стеснялся спрятать в нем карточку — до тех пор, пока она не застала его на месте преступления.
— Если любите, положите завтра еще один букет, — сказала она и наутро обнаружила сразу три.
Какое это было восхитительное, необыкновенное время!
А когда он с рыданиями просил прощения за то, что увлек ее, изначально зная, что должен жениться на другой, она, тоже обливаясь слезами, ответила, что не винит, не сердится, не обижается. Больше того, благодарит судьбу за высокие чувства и светлые воспоминания.
А на самом деле хватило одного удара по голове, чтобы моментально все забыть.
В комнате стало нестерпимо душно. Хелена вернулась к окну, рывком его открыла и жадно вдохнула прохладный утренний воздух. Бедный, бедный Эндрю. Как же он, должно быть, страдал во время недавних встреч, когда она обращалась с ним как с чужим, случайным человеком!
Что бы почувствовала она, если бы однажды проснулась и обнаружила, что тот, кого любила вечно, внезапно охладел?
Кто-то подошел сзади, положил руки на плечи и поцеловал в шею.
— Отгадай, что принесла утренняя почта? Нашу специальную лицензию на брак. Может быть, уже пора рассылать все эти скандальные приглашения?
Боль в сердце почернела, распухла и взорвалась. Хелена сбросила руки, увернулась и отошла от окна.
— Не прикасайтесь.
— Понятно, — послышалось после долгого молчания.
Взглянуть на него она не находила сил. Но еще тяжелее было смотреть на кровать и вспоминать собственное бесстыдство. Если бы вина заключалась лишь в похоти, она могла бы себя простить. Но разговоры о свадьбе, о медовом месяце? Обязательства на всю жизнь?
Единственным оправданием, пожалуй, можно было бы считать тот факт, что среди множества слов до сих пор так и не прозвучали главные — «я люблю тебя»… но только потому, что их хотелось произнести во время настоящей брачной ночи.
Собственное предательство прожигало душу каленым железом. Отвратительное, невыносимое чувство! Она ненавидела и себя, и те унизительные минуты, когда с готовностью раздвигала ноги и приглашала, умоляла его овладеть собственным телом.
— Хелена…
Она стремительно обернулась.
— Как вы могли поступить подобным образом? Я потеряла рассудок. С трудом осознавала, что происходит, совершенно ничего не помнила и не могла ответить за собственное поведение. Настоящий джентльмен взял бы себя в руки и убедил подождать. Потребовалось бы всего несколько недель, так неужели тот, кто клялся, что любит всю жизнь, не мог потерпеть еще чуть-чуть?
— Я просил подождать. — Дэвид выглядел обиженным, опустошенным, а глаза светились искренностью, которую она предпочла бы не заметить. — Не уставал повторять, что лучше было бы потерпеть.
Правда горьких слов терзала душу.
— Вы же знали о моих чувствах к мистеру Мартину. Знали, как давно я его люблю, лучше всех понимали, что никогда не соглашусь предать возникшее между нами доверие. Но видели рядом похотливую дурочку и не могли отказать себе в развлечении, так ведь?
— Хелена!
Во взгляде появилась жесткость, и от этого она окончательно взбесилась.
— С чего вы взяли, что в состоянии когда-нибудь занять в моем сердце место мистера Мартина? Откуда такое самомнение? Может быть, вы тоже потеряли рассудок?
