Непокорная пленница - Линн Вирджиния (читать хорошую книгу TXT) 📗
Уитни подумала, что никогда еще он не был так хорош. Волосы у него отросли и черными прядями лежали на плечах. Уитни вцепилась в них и притянула к себе голову. Она поцеловала его, сначала легко, потом крепче, и он со сдавленным стоном подхватил ее на руки и понес через патио.
Они прошли мимо Деборы, которая стояла в ночной рубашке с лампой в руке, и Каттер на ходу бросил:
— Мы поговорим с тобой перед отъездом! — Потом толчком ноги открыл дверь комнаты Уитни и пяткой закрыл.
В мгновение ока они скинули одежду, потребность броситься друг к другу делала их движения почти безумными. Не было никакой прелюдии, только несколько горячих поцелуев, и Уитни раскрыла тело, чтобы принять его, прогнула спину, ее крик ворвался к нему в рот, когда он взял ее и ударял с той же страстью, которую испытывала она.
Когда пришло облегчение, Уитни рыдала, уткнувшись ему в плечо, а он прижимался к ней так тесно, что никакой шепот не пролетел бы между ними. Подняв голову, Каттер с улыбкой посмотрел в заплаканное лицо.
Он провел пальцем по следу слезы и потрогал дрожащие губы.
— Плачешь, тигренок?
Она кивнула.
— Обо мне или о себе?
— О нас обоих. Каттер, о, Каттер, время бежит так быстро, а ты мне так нужен! Пожалуйста, не уезжай. Останься хоть ненадолго со мной. — Она ненавидела умолять, но не могла сдержать беспорядочные слова, срывавшиеся с губ, даже когда увидела, что он печально покачал головой:
— Не могу, Уитни. Ты сама знаешь» что не могу, Она вцепилась в него.
— Но Дэниел сказал, что Джеронимо все вокруг опустошает, он живет в Мексике и делает набеги — и ты в этом участвуешь?
Он уклонился от ее сверлящего взгляда и пожал плечами:
— Я делаю все, что могу, чтобы его остановить. Джеронимо озверел от злости. Я пытаюсь вести переговоры о мире. — Голос звучал устало, Уитни вдруг увидела уныние на его лице. — Думаю, он не послушает. Сейчас он переполнен ненавистью и воспоминаниями о Сан-Карлосе.
— А ты не можешь убедить его сдаться?
Каттер иронично посмотрел на исполненное надежды лицо Уитни и нежно поцеловал ее.
— Он вежливо выслушает, а потом пойдет крушить все, что попадется на пути.
— О, Каттер, я так боюсь за тебя!
Забавляясь, он тронул пальцем кончик маленького прямого носика.
— Почему? Рядом с Джеронимо я в относительной безопасности. Если только не натыкаемся на кавалерию, но это бывает нечасто. Армии не удается его настичь, он слишком хитер для них. Он знает каждую дыру в горах, и когда видит патруль, просто уходит под землю.
После недолгого молчания Уитни осторожно сказала:
— Дэниел говорит, ты опять в той же опасности, что и раньше. Он, кажется, думает, что губернатор Фремонт не будет снисходительным, если выяснится, что ты разъезжаешь вместе с Джеронимо.
— Я уверен, что не будет, и нет смысла говорить ему, что я стараюсь убедить Джеронимо прекратить сопротивление. Я сам в это с трудом верю, особенно учитывая некоторые вещи, которые мне стали известны, — Что ты имеешь в виду?
В голосе Каттера зазвучали жесткие нотки.
— Армия, знаешь ли, небезупречна. Они постепенно отступают от каждого соглашения, заключенного с апачами. Земля принадлежит апачам, но только до тех пор, пока она не понадобится белым. Пока она бесполезна, она сгодится для апачей, но если там обнаружат золото или серебро, медь или даже уголь… ну, ты поняла. Ты осуждаешь Джеронимо? Апачи веками пользовались этой землей, а теперь правительство Соединенных Штатов требует, чтобы они жили на клочке земли, которую не захотел взять никто другой, чтобы заткнулись и были счастливы. Раньше они охотились, а теперь от гордых воинов требуют, чтобы они встали в очередь и протянули руки за подаянием — протухшим мясом и прелым зерном! Это оскорбит достоинство любого человека.
— Каттер, а ты? На чьей ты стороне? — спросила Уитни.
Он вздохнул:
— Мои симпатии на стороне апачей. Но разум требует, чтобы я добивался мира. Другого пути спасти все племя от истребления просто нет.
Опять наступило долгое молчание; когда Каттер снова поцеловал ее, все связные мысли исчезли, и он взял ее, и его тело было твердым и сладостным. Когда через несколько часов он уехал, она долго слушала затихающий стук копыт; с нее слетела вся бравада, которую она сохраняла ради него, и она предалась горючим слезам.
Глава 18
Дэниел Коулмен сердито заявил капитану:
— Послушайте, капитан Уэст…
— Извините, мистер Коулмен, но у меня приказ. — Эндрю Уэст перевел взгляд с Дэниела на Уитни, его твердое лицо не выражало ни малейшей симпатии к ним обоим. — Ваша невестка — жена изменника и отщепенца, и я забираю ее на допрос. Вы, как опытный адвокат, безусловно, понимаете, что я могу это сделать.
— Вы не успеете повернуться, капитан, как я получу распоряжение, что вы разжалованы!
— Извините, — хмуро повторил Уэст. — Она поедет со мной. Можете поехать за ней в форт Грант.
Конечно, если мы будем продолжать ее допрашивать или предъявим обвинение, тогда можете делать то, что считаете нужным.
Уитни, бледная и дрожащая. Почувствовала прилив злости.
— Как вы смеете! Вы считаете, что я изменница? Что я… заодно с Джеронимо? — Она язвительно добавила:
— Интересно будет посмотреть, как вы сможете доказать обвинения против меня, капитан Уэст!
Легко было храбриться в доме Коулмена, но когда она осталась одна посреди солдат, скачущих через горы Галиуро, у нее перед глазами запрыгали сцены, как Каттера схватят и повесят, и Уитни дрожала от мрачных предчувствий. Она боялась не за себя — она боялась за него. Но ведь Дэниел говорил, что губернатор его простил? Конечно, простил, и новых обвинений не появлялось. Скоро все выяснится, и ее отпустят обратно к Коулменам. От нее требуется только сказать правду, в разумных пределах, и ждать, когда за ней кто-нибудь приедет..
— И это лучшее, что вы могли сделать, капитан? Я бы не назвала это удачным соглашением.
Уэст натянуто сказал:
— Сейчас это лучшее, что я могу сделать, мисс… миссис Коулмен.
Уитни вздрогнула. Ах да, у Каттера фамилия отчима.
Она всегда думала о нем как о Каттере. Она вызвала в памяти образ любимого, каким его в последний раз видела: зеленые глаза светятся безрассудством, бронзовое тело твердое и неутомимое… Горло перехватила боль, ей было трудно протолкнуть сквозь него слова.
— Ваше лучшее очень неудачно, капитан, — проговорила она, вложив в холодность тона всю свою неприязнь. — Вы отдаете себе отчет, что я буду жаловаться вашему начальству?
Ответ Уэста прозвучал резко:
— Когда я закончу то, что задумал, я получу от начальства представление к повышению, а не выговор! У меня есть такой план, что все ахнут! Да я получу представление от самого президента еще до того, как все кончится!
Уитни кольнуло беспокойство. В глазах Уэста был такой злобный триумф, что она поняла — это как-то связано с Каттером. Он не простит Каттеру, как тот надул его с армейским жалованьем, и в глубине души она чувствовала, что он не прощает ей того, что она вышла замуж за Каттера, каковы бы ни были к тому причины.
Словно издалека до нее донесся голос Уэста:
— Как вы себя чувствуете, миссис Коулмен, когда ваш муж оставил вас в тяжелом положении? Вы у нас, следователь допрашивает вас о вашей деятельности, а муж-изменник на свободе?
Расслышав в его голосе ненависть и презрение к Каттеру, Уитни вдруг осознала, что неудобств будет больше, чем она предполагала; она надеялась только на то, что Дэниел или отец быстро придут на помощь. Она вскинула голову и спокойно взглянула Уэсту в глаза:
— Итак, мой муж вне вашей досягаемости, капитан Уэст?
— Только пока, это я вам обещаю!
Уитни отвернулась и уставилась в противоположную стену.
— Если запугивание слабых женщин не входит в систему дознания, я полагаю, у вас найдется место, где я могла бы прилечь.
Уэст переключился на холодную вежливость и наклонил голову.
