Антик с гвоздикой - Мельникова Ирина Александровна (читать хорошую книгу полностью .txt) 📗
– Вы поссорились с ней окончательно? – спросил князь, сделав при этом вид, что его очень интересует содержимое бокала.
Нежданов грустно и понимающе улыбнулся:
– Нет, мы не ссорились. Наталья Кирилловна очень деликатно мне отказала, но с тех пор стала крайне редко навещать меня, а я не могу позволить себе приехать в Изместьево, чтобы не вызвать нежелательных разговоров.
Он стоял возле окна, высокий, статный, с прямой спиной, что выдавало в нем бывшего военного. Не скажешь, что ему шел уже седьмой десяток. Юрий Леонидович Нежданов вполне мог еще составить счастье какой-нибудь сорокалетней вдовушке.
– Я не случайно задал этот вопрос, – признался князь. – Я слышал о вас много замечательных отзывов и поэтому позволил себе явиться к вам без приглашения. Меня очень беспокоит, что мы не можем найти общего языка с графиней. Эти баталии невыгодны прежде всего ей самой, но она артачится, не желает признавать очевидных вещей, делает все в пику мне...
– Вероятно, вы не с того начали, милый мой, – Нежданов грустно усмехнулся. – Кажется, здесь нашла коса на камень. И первым отступить придется вам, если вы не хотите обострения конфликта. Это поражение, уверяю вас, приведет к большей победе. Поверьте мне, старику, я знаю Наталью Кирилловну, она не столь безрассудна в своих поступках, и я удивляюсь, почему она до сих пор не приняла ваших предложений.
– Мало того, что не приняла, она слышать о них не желает, – сказал князь. – Каждая наша встреча только подбрасывает дров в костер.
Предводитель уездного дворянства очень внимательно посмотрел на него и покачал головой:
– Кажется, князь, мы проглотили с вами одну и ту же иголку! Только я уже излечился от этой хвори, а вам еще предстоит ею переболеть. Честно сказать, я вам не завидую!
– Вы считаете, что все бесполезно? – спросил князь, имея в виду не только благополучное разрешение конфликта.
– Кто его знает? – Юрий Леонидович улыбнулся и отошел от окна. – Я, пожалуй, соглашусь выступить вашим посредником. Надеюсь, графиня не отклонит мою кандидатуру. – Он кивнул на окно. – Тем более что она только что подъехала к дому. Видно, и впрямь дела закрутились нешуточные, если она сорвалась из имения, когда там множество дел. Даже сестру прихватила и сына.
Князь бросился к окну и отвел штору. Графиня Изместьева выходила из коляски, которая остановилась близ его экипажа. Григорий Панюшев беспомощно посмотрел на хозяина:
– Мне не хотелось бы встречаться с графиней. Как мне уйти незаметно?
Нежданов понимающе кивнул головой и, заговорщицки подмигнув гостю, позвонил в колокольчик. Через мгновение князь покинул кабинет предводителя. Дюжий лакей вывел его через черный ход и проводил к коляске. Григорий в последний раз посмотрел на окна и вздохнул. Впервые в своей жизни он потерял присутствие духа и спасся бегством от женщины. И впервые переложил свои заботы на плечи другого, малознакомого человека.
Он толкнул тростью в спину кучера и велел ему следовать за коляской графини, которая спускалась вниз по улице в сторону базарной площади. Он удивился тому, что графиня отпустила коляску. Но нагнал ее только тогда, когда Ксения и Павлик уже вовсю хохотали над забавным кукольным представлением. Он не стал мешать им и приказал кучеру остановиться чуть в стороне от экипажа соседей. Он хотел поговорить с Ксенией без свидетелей и, если получится, выведать у нее, как поступила графиня с его цветами. Почему-то эта проблема занимала Григория Панюшева гораздо сильнее, чем грядущие переговоры.
Незаметно он тоже увлекся, хотя не раз наблюдал подобные балаганные представления. И позавидовал Павлику, потому что они были для него в новинку. И князь тотчас вспомнил, какой восторг испытывал всякий раз в детстве, если удавалось побывать в цирке или попасть на такое вот базарное зрелище. Матушка его играла в театре, и Григорий был настолько им пресыщен, что под всяким благовидным предлогом старался улизнуть со спектакля. Особенно его раздражали оперы. Мальчиком он никак не мог понять, как можно так долго и пронзительно петь над хладным телом возлюбленной, когда тебе самому пронзили сердце шпагой или кинжалом.
Но сейчас Григорий Панюшев от души смеялся над старыми как мир репризами и краем глаза наблюдал за Павликом. Юный граф Изместьев ему, несомненно, нравился. Он вел себя непосредственно, и порой князь узнавал в мальчике себя: то же стремление к новизне, то же непомерное любопытство, то же желание скорее стать взрослым...
Князь прошелся рассеянным взором по ярмарочной площади и, чертыхнувшись сквозь зубы, вмиг подобрался, как готовый к прыжку ягуар. Кажется, Аркадий был прав, когда проявил тревогу по поводу новых постояльцев «Европы». Рыжий громила в дурацкой шапке и его угрюмый хозяин стояли неподалеку в толпе и не сводили пристальных взглядов с коляски графини. Сначала князь подумал, что это вызвано простым любопытством, естественным для мужчин всех возрастов и сословий. Вполне нормальная реакция на привлекательную молодую женщину.
А Ксения и впрямь выглядела прелестно в своем простеньком платьице и соломенной шляпке, завязанной под подбородком на большой бант. Она раскраснелась от жары и от смеха и очень мило улыбалась Павлику и мальчишке-кукольнику, который подошел к ним с соломенной шляпой, чтоб получить законное вознаграждение.
Мальчишка, кажется, что-то сказал ей, потому что князь увидел, как вмиг изменилось лицо девушки. Она побледнела, а ее взгляд тотчас метнулся в сторону странных наблюдателей. И те заметили смятение девушки. Видно, им не пришлось по вкусу, что она испугалась, потому что оба стали поспешно выбираться из толпы.
Но это крайне не понравилось и самому Григорию Панюшеву. Тем более что нарушило все его планы. Коляска с Павликом и Ксенией сорвалась с места, и князь не посмел последовать за нею, потому что она направилась к дому предводителя дворянства. Он же поехал в противоположную сторону, полагая, что ему в это время следует быть в гостинице и узнать у Аркадия, успел ли тот выведать у хозяина какие-то сведения об этой подозрительной парочке. Еще Григорию очень хотелось встретиться лицом к лицу и без обиняков поговорить с проходимцем в черном. Зачем ему вздумалось среди бела дня, почти не таясь, следить за Ксенией и Павликом? Князь не верил, что сумеет вызвать его на откровения, скорее всего, тот вообще не станет с ним говорить. Но, по крайней мере, этот зловещий тип узнает, что у графини есть кому ее защитить. И против кулаков его громилы у них с Аркадием найдется кое-что более серьезное.
Глава 18
Прошло около часа, как Григорий Панюшев вернулся в гостиницу. И почти все это время он стоял возле окна и наблюдал, не подъедет ли экипаж графини. Коляска до сих пор не появилась, и князь испытывал сильное смятение. И все же старался не показать своего волнения Аркадию. Хватало того, что его приятель был вне себя от тревоги и, по его словам, чуть не сошел с ума, пока дождался князя.
– Этот тип – барон Борис фон Кромм, – сообщил он первым делом то, что ему удалось разузнать за время отсутствия князя. – Он был первейшим приятелем Федора Изместьева, покойного мужа графини. Помнишь, о нем нам рассказывал Караваев. После смерти графа он исчез из имения, но до этого жил в нем около пяти лет. Его хорошо помнят в городке. Крайне мерзкая личность. Пьяница и развратник. Частенько кутил в «Бристоле» с цыганами. В «Европу» его не пускали после того, как он побил зеркала в ресторане. После этого он угрожал ее хозяину расправой, пока не вмешался исправник и не поумерил его пыл.
– Я полагаю, он не зря остановился в «Европе», – сказал князь, продолжая смотреть в окно. – Видно, решил отыграться за прошлые обиды и изрядно напугать хозяина.
– Вполне с тобой согласен, – сказал Аркадий. Он тоже подошел к окну и через плечо князя взглянул на лежащую внизу улицу. – Мне показалось, что тот слишком лебезил перед новыми постояльцами. Нас он встретил более прохладно, хотя прекрасно знал, кто ты таков. И в разговоре со мной явно чего-то недоговаривал.
