Возвращение магии - Клейпас Лиза (библиотека книг .TXT) 📗
- Так хорошо? – прошептал он.
Она глубоко вздохнула. – О, да.
Они долго лежали вместе, пока напряжение не оставило Ливию, и ее закутанное в шелк тело не стало теплым и податливым. Одна ее ступня шевельнулась, пальцы стали исследовать волосатую поверхность его ноги. Гидеон резко втянул воздух, почувствовав, как ее бедра передвинулись назад, пока не прижались к нему. С одним только тонким слоем ткани, разделявшим их, она не могла не ощутить его налившееся, возбужденное естество.
- Ты трезв? – спросила она, прижавшись еще теснее.
Гидеон пришел в сильное возбуждение от прикосновения ее соблазнительного тела к его твердой, чувствительной плоти. – Так уж вышло, что да, несмотря на все мои усилия этого избежать, - сказал он хрипло. – Почему ты спрашиваешь?
Она взяла его руку и притянула к своей груди. – Теперь ты можешь соблазнить меня без возможности после заявить, что ты не знал, что делаешь.
Мягкий нежный холмик под его пальцами оказался слишком безумно дразнящим, чтобы Гидеон мог устоять. Он легко погладил ее через шелк, затем скользнул рукой под халат. – Ливия, милая, к несчастью, дело в том, что я почти всегда знаю, что делаю.
Она тихо ахнула, когда его указательный и большой пальцы погладили ее сосок бархатистой лаской. – Почему это к несчастью?
- Потому что в таких случаях как сейчас моя совесть кричит мне, чтобы я оставил тебя в покое.
Повернувшись в его объятьях, Ливия закинула ногу на его бедро. – Скажи своей совести это, - сказала она, и прижалась своим ртом к его.
Не требуя большего поощрения, Гидеон завладел ее губами в медленных, плавных, осторожно изучающих поцелуях. Он распахнул шелковый халат, как будто снимал кожицу с нежного, экзотического фрукта, оставив ее нагой перед ним. Голова его опустилась, и рот осторожно прошелся по нежной коже. Отыскивая чувствительные местечки, где особенно сильно бился пульс, он ласкал ее губами и языком и слегка прихватывал зубами, пока она не стала издавать трепещущие стоны от наслаждения. Он никогда не испытывал такой непреодолимой жажды узнать, проникнуть внутрь, обладать другим человеком. Шепча ее имя, он коснулся места между ее ног, где плоть была шелковистой и очень влажной, и скользнул пальцами внутрь. Ливия замерла от его прикосновения, на коже ее от желания выступили нежные пятна, пальцы ее на его плечах неистово сжимались и разжимались.
Гидеон лениво дразнил ее, наслаждаясь отрешенным выражением ее лица, чувственной беспомощностью женщины, которую ласками и поглаживаниями довели до освобождения. Глаза Ливии закрылись, когда она отдалась на милость его нежному мастерству, задыхаясь и выгибаясь от растущего наслаждения. Она достигла вершины, застыв под ним, и поджимая пальцы ног. – Да, - прошептал он, его большой палец скользил по ее плоти, - да, моя леди, сладкая моя… - Он медленно спустил ее с небес, выписывая эротические узоры во влажных кудряшках между ее бедер, целуя ее груди, пока она не успокоилась и не замерла под ним. Затем он прошелся губами по ее ребрам и мягкой коже ее живота, и, надавив, ладонями раздвинул ей бедра.
Ливия застонала, когда его язык нашел ее, а его палец протиснулся в набухший вход в ее тело. Гидеон покусывал и дразнил ее, наслаждаясь звуками, которые она издавала, ритмичными волнообразными движениями ее бедер, когда они приподнимались под его требовательным ртом. Почувствовав нежное давление ее мускулов на его палец, он осознал, что она на краю очередной разрядки, и медленно убрал руку. С коротким протестующим криком, она всем телом прижалась к нему. Он приподнялся над ней, раздвинул ее трепещущие члены и толчком вошел в ее теплую, пульсирующую мягкость.
- О Боже, - прошептал он, внезапно потеряв способность двигаться, таким сильным оказалось наслаждение.
Мурлыча от удовольствия, Ливия обвила его спину тонкими руками и приподняла бедра, вбирая его твердую плоть и затягивая ее глубже. Он ответил на ее движения, безостановочными сначала легкими затем сильными толчками и после резкими рывками, пока нежное трение плоти о плоть не стало невозможно выносить. У нее перехватило дыхание, и она содрогнулась, тело ее интимной лаской сжималось вокруг него волнами. Гидеон вышел из нее с резким стоном, он в яростном освобождении излился ей на живот.
Протяжно застонав, он ошеломленно свалился рядом с ней, пульс глухо стучал в его груди, отдаваясь в чреслах и ушах.
Прошло много времени, прежде чем оба они смогли говорить. Ливия подняла лицо с его плеча и сонно улыбнулась. – Эмберли никогда не делал так, в конце, - сообщила она ему, пальцы ее играли волосами на его груди.
Гидеон неожиданно ухмыльнулся при упоминании о своем отступлении в последнюю секунду. - Это метод предупреждения беременности «кофейня».
- «Кофейня»?
- Ты входишь и выходишь, ничего не потратив, - объяснил он, и она с приглушенным смехом накинулась на него. Он с легкостью поймал ее запястья. – Ливия… я должен защитить тебя от последствий того, что мы делаем, пока не…
- Я знаю, - перебила она, отодвинувшись от него. Ей определенно не хотелось обсуждать ничего важного прямо сейчас. Выскользнув из постели, она одарила его манящей улыбкой. – Мы поговорим об этом позже. А сейчас…
- Да?
- Иди и искупай меня, - сказала она… и он без колебаний подчинился.
Глава шестнадцатая
Впервые проснувшись в объятьях Гидеона Шоу, Ливия почувствовала себя так, словно мир изменился, пока она спала. Она никогда не надеялась снова почувствовать эту глубокую связь с мужчиной. Наверное, лишь те, кто однажды любил и потерял, могли по-настоящему оценить эту магию, подумала она, уютно устроившись на его заросшей мягкими, упругими волосами груди. Пока Гидеон спал, его лицо утратило свою привычную выразительность, и он походил на строгого ангела. Улыбаясь, Ливия позволила взгляду проследить суровую красоту его черт, длинный прямой нос, полные губы, непослушный локон янтарно-золотых волос, упавший ему на лоб.
- Ты слишком красив, чтобы описать словами, - сообщила она ему, когда он зевнул и потянулся. – Это чудо, если ты можешь заставить кого-нибудь всерьез выслушать тебя, когда они, наверняка, хотят просто сидеть и смотреть на тебя часами.
Его голос звучал хрипло со сна. – Я не хочу, чтобы кто-нибудь всерьез меня слушал. Это было бы слишком опасно.
Улыбнувшись, Ливия откинула прядку волос с его лба. – Я должна вернуться в Марсден Террас, прежде чем миссис Смедли проснется.
- Кто такая миссис Смедли? – Гидеон перекатился и придавил ее к кровати, зарывшись носом в теплый изгиб ее шеи.
- Моя компаньонка. Она стара, туга на ухо, да к тому же ужасно близорука.
- Прекрасно, - прокомментировал Гидеон с короткой улыбкой. Он двинулся вниз по ее телу, обхватил руками ее груди, нежно их целуя. – Этим утром у меня деловые встречи. Но я бы хотел сопровождать вас с миссис Смедли куда-нибудь сегодня после обеда… за фруктовым мороженым?
- Да, и, может быть, посмотреть панораму. – Кожа ее покраснела от его манипуляций, соски сморщились от влажности его рта. – Гидеон…
- Хотя, - проговорил он, - зрелищу панорамы не сравниться с этим.
- Уже почти рассвело, - запротестовала она, вырываясь из-под него. – Я должна идти.
- Лучше тебе молиться, чтобы миссис Смедли этим утром спала допоздна, - сказал он, игнорируя ее протесты.
Гораздо позднее в этот же день Гидеон проявил себя как самый интересный собеседник, какого только можно себе представить, особенно для миссис Смедли, походящую на надутую курицу в своем коричневом шелковом платье и шляпе с перьями. Разглядывая Гидеона сквозь линзы своих очков толщиной в дюйм, миссис Смедли не могла рассмотреть его достаточно хорошо, чтобы оказаться под впечатлением от его ослепительной красоты. И тот факт, что он был американцем, говорил не в его пользу, поскольку компаньонка относилась к иностранцам очень подозрительно.
Однако Гидеон постепенно завоевал ее одним только упорством. Приобретя для них лучшие места на панораме, изображавшей Неаполь и Константинополь, он уселся рядом с миссис Смедли и терпеливо и громко описывал картины панорамы в массивную ушную трубку, прикрепленную сбоку к ее голове. Во время антракта он бесчисленное количество раз ходил туда-сюда, чтобы достать для нее закуски. После панорамы, когда они ехали по Гайд-Парку, Гидеон покорно выслушал длинную лекцию миссис Смедли о вреде табака. Его кроткое признание в том, что он время от времени наслаждается выкуренной сигарой, привело миссис Смедли в исступленный восторг, позволив ей продолжить с еще большим жаром. Какой табак неприятный, какой развращающий… и что, сидя в курительных комнатах, он подвергается грубости и непристойностям, факт этот, похоже, вовсе не встревожил его должным образом.
